Посадка в лужу (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович (библиотека книг .TXT) 📗
— Слизь, растворившая нашу амуницию, оставила меня без накопителей маны, — сухо обрисовала Ай проблему, — Их придётся возвращать. Еще мне потребуются пюпитры, грифельные доски, мел, мелованный пергамент и множество ингредиентов для симулирующих заклинаний. Пока я буду возрождаться, вы с Переяславой займётесь поиском и доставкой сюда всех этих вещей.
— А каким боком это поручение подпадает под общие задачи экспедиции? — поднял я бровь, — Как погляжу, оно больше относится к твоим частным проблемам, а не к нашим общим целям. Вы гарантировали наш возврат, госпожа архимаг.
— Предпочтешь потерять три с половиной месяца? — уже Митсуруги подняла бровь.
— Да легко, — с ленцой хрюкнул я, потягиваясь, — Сидеть тут, в безопасности, ничего не делая — меня вполне устраивает!
— Увы, придется поднапрячься, — гадко ухмыльнулась японка, — Пока мы в походе, ты должен исполнять мои указания.
Против фактов переть смысла не было. Разумеется, взбрыкнуть и встать в позу я мог, но зачем? Гораздо проще отравить оппоненту жизнь.
— Митсуруги, ты же понимаешь, что если я попаду в плен в ходе выполнения твоего приказа, то тебе уже будет незачем просчитывать лифт повышенной ёмкости? — ухмыльнулся я, закуривая трубку.
— А я уже сомневаюсь, что пирамидки для меня ценнее, чем перспектива не видеть твою рожу, — хмуро парировала девушка.
— А ведь такой красивой, умной и важной раньше казалась… — многозначительно покачал я головой, заканчивая, — …когда в составе посольства была.
Японка помолчала несколько минут.
— Знаешь, Джаргак… — наконец, начала она, — Я не могу сказать, что знала Соломона. Он был под моим ментальным контролем с самого начала. А еще он был психически нестабилен в момент, когда мы встретились. Из-за этого я совсем не уверена, что узнала бы его при новой встрече, если бы он сменил внешность после перерождения. Но я бы очень хотела с ним поговорить. Имей в виду на всякий случай.
Лениво зевнуть стоило довольно больших усилий.
— На месте мужика, которого держали под контролем, я бы либо держался от тебя как можно дальше, либо попытался бы отомстить, — поведал я своей бывшей подруге.
— Отомстить? — Ай прищурила свои огромные голубые глаза, следя за пламенем одной из свечей. Посидев так, она постановила, — Да не за что мне мстить. Я с ним сполна рассчиталась за пять лет… сотрудничества.
— Ну, раз ты так в этом уверена, то думаю, что этот мужик живет счастливо в каком-нибудь месте, о котором тебе никогда не говорил, — пожал плечами я, — Хотя на его месте я бы обязательно отомстил. Только вот я счастливчик с иммунитетом к заклинаниям, а он — нет. Если в лысой голове знаменитого Соломона были мозги, а я в этом уверен, то он за тридевять земель от тебя.
— А я на семьдесят процентов уверена, что Соломон сейчас сидит напротив меня, — внезапно выдала архимаг, подбирая под себя ноги, — Ты, как и он, иммунен к воздействию Переяславы. Ты, как и он, обладаешь сопротивлением к магии и менталу. Ты, как и он, умеешь видеть уязвимости в социальных структурах. Ты, как и он, обладаешь «монашеским» классом. Если проигнорировать твои уверения в том, что «классовый» сценарий у тебя занял сорок лет, то всё сходится идеально.
Сделать задумчивый вид и безмятежно пыхтеть трубкой потребовало еще больших усилий, чем раньше.
— Был бы я им, то хотел бы либо отомстить, либо узнать, за что меня предали, — высказался я, — Только вот тому, кто собирается отомстить, нечего делать возле тебя, Митсуруги Ай. А за что пострадал лысенький — секрет Полишинеля, ему сейчас любой бармен в любой столице мира расскажет.
— Говоришь загадками, вместо того чтобы надеть кольцо и сказать правду? — фыркнула Митсуруги, — Восемьдесят процентов!
Я сделал удивленное выражение морды лица. Было очень сложно, но я смог. Отвесил челюсть, придав себе типаж ошеломленного дебила, даже ушами пошевелил и лоб наморщил. Потом достал из инвентаря кольцо Чистоты, повертел его перед носом Митсуруги и надел на палец.
— Лысый жилистый человек по имени Соломон, — начал я, ехидно лыбясь во всю пасть и смотря Ай в глаза, — Бровей нет, ресниц нет. Я с ним разговаривал менее полугода назад. Он на меня орал и матерился. Живи теперь с этим, архимаг.
Демонстративно сняв кольцо с пальца, я бросил его на столешницу, на тот случай, если Митсуруги не успела разглядеть его свойства. С наслаждением глядя в её квадратные глаза, я подстраховался:
— И больше я на эту тему говорить не хочу!
Чувство, когда женщина занимается самоубийством, глядя на тебя с обидой и вселенским любопытством — бесценно, но скоротечно. Митсуруги ушла на перерождение, оставив мне в наследство дриаду, огромный список покупок и несколько амулетов с заложенными в них заклинаниями иллюзии. Из обликов я сначала выбрал редкую расу долговязых зерриксов, но моя древорожденная подруга веско отсоветовала. Гиганты вроде меня в Лтакте были зрелищем удивительным, а пародировать зерриксов было очень неудобно — во-первых, их кожный покров был покрыт триаллисом, а во-вторых, они жили только на самых нижних уровнях Секторов, будучи полудикой расой.
Пришлось вспоминать «молодость» и Краст — одеться в лохмотья и передвигаться на коленях, опираясь одной рукой на здоровенную узловатую клюку, найденную на ближайшем базарчике. Семеня на коленях под «железной рубашкой» и скорчившись, я лишь немного возвышался среди большинства местных жителей. Для бессмертного, который сам себя «затачивал» на скорость передвижения, это было практически пыткой, но я быстро научился получать удовольствие от неспешных дальних прогулок. Удовольствие звали Переяславой — мы с ней многое слышали в четыре уха, да и обсуждали прямо на ходу. Желающих поинтересоваться, о чем себе под нос бормочет «Шадр, полугном-полутролль» не находилось.
Быстро выяснилось, что Эстебан Гиндос был моим явным поклонником, используя стратегию «наведи шороху, стань известным, разделяй, требуй, унижай». Он с блеском и рекламой обставил явление себя народу так, что замолчать у властей подобный дебют не получилось. Сейчас все и каждый в Лтакте знали, что в городе есть «пришелец с Срединного Мира». Тема обсуждалась на всех уровнях города… и народ ждал от властей но-вос-тей. Которыми, скорее всего, сам Гиндос совершенно не спешил делиться.
Знаем, играли в эту еврейскую игру. «Почем у вас килька? А сколько у вас есть?». Сейчас, как я представлял себе происходящее — в верхах Лтакта шло активное бурление фекалий властных структур, обнаруживших, что у пришельца почти идеальная защита разума. А ведь на свободе еще несколько штук бегает!
Сам Лтакт восхищал своей сложной структурой. Более семидесяти процентов населения так или иначе были связаны с пищей — транспортировка, доставка, продажа, фермерство, заготовка удобрений. Еще процентов пятнадцать были заняты на иных ресурсах, но чаще всего города-ульи предпочитали «плюнуть» в открытые месторождения чем-то наподобие городка, почти всегда намертво привязанного к метрополии поставками пищи. Когда месторождение истощалось, улей «втягивал ложноножку».
Народы, расы и племена, поставленные в не суровые, но жесткие рамки выживания, формировали новую структуру — евгеническая меритократия. Чем здоровее и успешнее был индивидуум, тем больше потомства он мог себе позволить. Более того — в большей части Секторов даже был обязан это сделать. У особо исключительных экземпляров регулярно делали забор семени. Жаль, что слишком мало времени прошло, чтобы оценить предпринимаемые обществом меры.
А вот с прогрессом тут все было паршиво — по сравнению с Срединным миром. Дефицит ресурсов, неподатливая и бурная энергия концентрированного эфира, сложная и хрупкая инфраструктура… проблем у подземников было не счесть. Но за счет их наличия и формировалось мультирасовое общество полное толерантности.
Настолько полное, что огромный полугном в лохмотьях, не спеша шаркающий по переходам и мостам, не вызывал особой неприязни. Раз живой и свободный, значит — ему есть где жить и есть на что.
