Хагалаз. Безликая королева (СИ) - Диас Отто (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
— Вот, отведай. Это лучший мёд, который тебе когда-либо доводилось пробовать.
— Вы его сами готовите?
— Да. Старый семейный рецепт.
Гелата пододвинула к себе банку и посмотрела на переливающееся золотом липкое содержимое.
— Разводите пчёл?
— Нет, но у меня есть коза.
— Коза? Но ведь козы не дают мёд.
— Напротив. Мой медокоз доится исключительным отборным мёдом, но чтобы довести его до совершенства, нужен ещё один дополнительный ингредиент и время... много времени.
Гелата удивлённо взглянула на мужчину. Он говорил о своём достоянии с такой гордостью и нежностью, что девушка почти решилась отведать расхваленной вкусности.
— А можно его увидеть?
— Сейчас нет. Я дою медокоза раз в неделю, нужно подождать ещё дня четыре, прежде чем он будет готов.
— Любопытно. Знаете что? Очень жаль, но от мёда у меня высыпает на теле. Я не могу его потреблять, — с этими словами Гелата осторожно отодвинула от себя банку. Она увидела, как помрачнело лицо дровосека. Мужчина выглядел оскорблённым.
— Мой мёд нельзя сравнивать с другими сортами. От него не бывает иных эффектов, кроме блаженства. Уверен, если ты съешь ложечку, ничего не произойдёт.
— Думаю, лучше не рисковать.
— Нет здесь риска! — вдруг вспылил мужчина, но через секунду как будто одумался, кашлянул и сказал спокойнее: — Ты ни разу такой не ела, будь уверена, оттого не можешь знать, выйдет у тебя что-то на коже или нет. Я думаю, что мой мёд скорее вылечит тебя от недуга, чем вызовет его.
— Может, попробую позже. Сейчас я сытно поела, и больше не смогу взять в рот и крошки. Спасибо...
Дровосек пододвинул к себе банку, нырнул в неё чистой ложкой, затем обмазал мёдом кусок лепёшки и отправил сладкое содержимое в рот. Гелата наблюдала за тем, как он ест, будто ждала подвоха или какой-нибудь необычной трансформации. Однако ничего не произошло. Мужчина дожевал вкусность, закрыл банку и убрал её на печь.
***
— Здесь будешь спать, — сказал мужчина, заведя Гелату в маленькую каморку, где не было ничего кроме кровати. — Захочешь по нужде — горшок в том углу. На улицу не выходи. Ночью в лесу не безопасно.
Свеча в его руках дрогнула, осветив небольшое пространство вокруг. Девушка внимательно осмотрелась, но глаз её не упёрся ни во что любопытное.
— Спасибо, что приютили. Даже не знаю, как вас отблагодарить.
— Не за что меня благодарить. Ложись.
Гелата прошла к кровати и дровосек, скользнув по ней взглядом, удалился в коридор, закрыв за собой дверь. Вместе с ним исчез единственный источник света, и девушка оказалась в плотном душном мраке. Она села на край и прислушалась. Половицы поскрипывали неподалёку. Мужчина ещё не лёг. «Странный он. И небылицы рассказывает. Разве может коза давать мёд?» Как будто в ответ на вопрос, в голове прозвучали строчки из песенки:
Дровосек не разводит пчёл,
У него не летает ос.
Вокруг пальца дельцов он обвёл.
Во дворе у него медокоз.
Гелата поёжилась, встала и, подойдя к двери, ощупала её. Никаких замков или щеколд. Как же спокойно спать, зная, что этот человек может войти в любой момент? «Но ведь в лесу я спала. Неужели здесь опасней? Да глупости всё это. Совпадения. Я видела, как он ел мёд. Ну есть необычное животное, что с того? Глупая песня. Откуда она только в моей голове? Наверное, это последствия бреда. Да, точно. Несомненно, какая-то чушь».
Вернувшись к кровати, Гелата легла и укрылась. В доме всё стихло, и даже из лесу не доносились привычные для него звуки. Девушка привстала и выглянула в крохотное окно. Темень. Ничего не видать. «Всё-таки надо проверить», — подумала она и села.
Выждав, пока дровосек уснёт, девушка осторожно приоткрыла дверь и вышла. Плохо без свечи, хотя глаза немного привыкли ко мраку. Из оружия только нож и.… сила, в которой Гелата не была уверенна. «Не нравится мне здесь», — вдруг подумала она, тихо ступая по коридору. Маленькие комнатки. Куча тёмных углов, из которых только и жди — выпрыгнет какая-нибудь гадость. В груди что-то неприятно сжималось. Кажется, это был комочек страха, который Гелата пыталась подавить. Страх делал её неуклюжей, а девушке бы не хотелось разбудить хозяина. Приблизившись к входной двери, она аккуратно нащупала задвижку и очень медленно, стараясь не издать лишнего шороха, отодвинула её. Оказавшись за порогом, Гелата почувствовала ещё большую тревогу. Дровосек велел не выходить, значит, было чего опасаться. «Надо посмотреть, — думала она, — убедиться, что всё не так страшно, как мне кажется и вернуться. Это не займёт много времени».
С опаской девушка спустилась. Видимость в ночном лесу была гораздо лучше, чем в душной хижине, и движения Гелаты сделались несколько свободнее. Предположив, что он держит медокоза и лошадь где-нибудь на заднем дворе, возможно, в маленькой пристройке, девушка обогнула дом. Она оказалась права — позади к нему прилегал низенький сарай. В нескольких метрах от входа девушка обнаружила несколько кольев, вбитых в землю. На них было нанизано что-то небольшое, и Гелате пришлось подойти вплотную, чтобы рассмотреть. Сначала ей показалась, будто это какие-то овощи, и девушка бездумно тронула один из них, сразу же почувствовав что-то липкое и вязкое на пальцах. Она сморщилась и наклонилась, уловив специфический запах, а в следующее мгновение отшатнулась, одолеваемая позывом тошноты. Головы. Сушёные человеческие головы.
«Быть такого не может! Это моё чокнутое воображение!» Девушка снова приблизилась и склонилась. При лунном свете Гелате удалось рассмотреть скукоженные лица, походившие во мраке на чернослив, торчащие пряди редких волос, зияющие дырки на местах, где раньше были носы.
«Что за чертовщина? Дровосек ещё и палач?»
Попятившись, девушка вскоре натолкнулась на дверь от сарая. Та была не заперта, и Гелата с опаской заглянула внутрь. Кромешная тьма. Запах навоза и соломы. Что-то шелохнулась во мраке, и девушка вздрогнула, однако следом услышала тихое «пррр» и поняла, что это проснулась лошадь. «Может, схватить её и убраться отсюда? С лошадью я и сама выеду к дороге. Зачем мне этот подозрительный тип? А с другой стороны... может, всё не так плохо, как мне кажется? Он ведь уже мог попытаться навредить мне, если бы хотел».
Открыв дверь пошире, чтобы лунный свет проник в постройку, Гелата зашла в душное пространство. У дальней стены она увидела очертания загона, прикрытого небольшой деревянной телегой. На первый взгляд — ничего необычного, однако стоило девушке покоситься на стены, как она увидела хаотично развешенные топоры, секиры, пилы, различные крупные и мелкие инструменты. «Конечно, он же дровосек. Наверное, это всё нужно ему, чтобы что-то строить из дерева», — успокаивала она себя, но в груди по-прежнему ныло. «Медокоз», — вдруг подумала Гелата и отвела взгляд от оружия. «Где-то здесь должно быть это таинственное животное. Нужно увидеть его, иначе сама себе не поверю».
Однако прежде, чем девушка решилась двинуться к загону, она увидела, как в дверном проёме показалась тень. Не стоило напрягаться, чтобы понять — это был дровосек. Его высокая фигура самой позой выражала ярость и протест, а глаза неестественно светились янтарным пламенем.
— Я же говорил тебе не ходить на улицу, — голос мужчины прозвучал так низко и хрипло, что Гелата поёжилась. Она глядела на незнакомца, замершего перед ней в том же состоянии, в каком она впервые увидела его днём. Тот же топор был в его руках, и та же неприязнь искажала нечеловеческое морщинистое лицо. «Топор», — в ужасе подумала Гелата, когда дровосек вдруг шагнул в перёд, а затем бросился к ней. Девушка отскочила и кинулась к загону. Она хотела было дотянуться до секиры, висящей неподалёку, но поняла, что ей не хватит времени. Дровосек размахнулся топором и.… промазал. Он ориентировался в пространстве гораздо лучше Гелаты, и та с трудом уклонялась от его выпадов и рассекающего воздух лезвия. Она бросилась за повозку и обогнула её. Топор вонзился в деревянный край. Треск. Гелата кинулась к дверям и толкнула их с такой силой, что те едва не слетели с петель. Разогнавшись, она едва не натолкнулась на колья и головы, чудом проскользнула между ними и бросилась бежать. Дровосек погнался следом. Он почти не отставал, и наверняка с лёгкостью поймал бы девушку, однако адреналин, попавший в кровь, заставил Гелату выкладываться сильнее, чем она могла бы при иных обстоятельствах.
