В шкуре зверя (СИ) - Матуш Татьяна (читать полную версию книги .txt) 📗
В центре лагеря, у кипящего котла, толпилось с десяток кое-как перевязанных людей. Остальные слонялись поодаль, и лица у них были такие, что спаси Боги!
Попадись им в этот момент какой-никакой заблудившийся караван, или даже сам господин Ардашир с конной сотней, не пощадили бы даже лошадей. В котле с крутым кипятком, тщательно связанный, лежал огромный серебряный пес. Голова его свешивалась через край, потому как не влезла. Огонь, разведенный от души, лизал его длинные уши, но, похоже, казнимый зверь страдал не столько от боли, сколько от скуки. Во всяком случае, выразительная морда его была усталой и безразличной.
- А что это вы здесь делаете? - спросил Рашудия, с интересом разглядывая странную сцену.
- А это мы оборотня сварить пытаемся, - охотно пояснил молодой разбойник и подбросил в костер сухих веток. Взметнулись искры, языки пламени обняли серебристую морду и сошлись над ней, но пес не скорчился, только терпеливо вздохнул, словно хотел сказать: "Ну и надоели вы мне..."
- И давно пытаетесь? - полюбопытствовал ювелир
- С позавчера, - ответил тот же парень с тем же угрюмым оживлением.
- Не вариться? - догадался Рашудия.
- Нет, - вздохнул разбойник.
- Топором не пробовали?
- Пробовали. Не помогает...У-у, скотина! - парень сжал кулак и издали погрозил оборотню, но тот лишь сморщился и равнодушно отвернулся.
Хаим-Лисица откупорил старое вино, сам разлил его в две чарки, протянул гостю и махнул короткопалой ладонью, велев челяди убраться.
Здешний этикет требовал, чтобы сначала хозяин расспросил гостя о том, хорошо ли он доехал и не причинил ли Хаим высокочтимому Рашудии какого-нибудь беспокойства. А гостю полагалось справиться о здоровье хозяина и благополучии его жен и детей. Но Хаиму-Лисице было глубоко наплевать на беспокойства ювелира, тем более что он их оплачивал. А Рашудия отлично знал, что жены и дети волнуют разбойника еще меньше, чем дорожные приключения гостя.
- Развлекаются твои храбрецы? - Рашудия неопределенно мотнул головой в том направлении, где уже третий день, если верить молодому разбойнику, пытались сжечь оборотня.
Хаим пожал плечами и, пригубив вина, одобрительно цокнул.
- Пусть их. Нам они не помешают.
- А оборотень, - хотел, было, спросить ювелир, но передумал и придержал язык.
- Я хочу сделать крупный заказ - тихо произнес Хаим.
- Насколько крупный? - подобрался Рашудия.
Хаим неспешно вытянул руку. На толстом пальце блестнул перстень с крупным синим камнем, такого густого цвета, что в темноте он показался черным. Но Рашудия всю жизнь работал с камнями, и ни с чем бы не спутал этот редчайшей индийской огранки сапфир.
- Красивая вещь, - осторожно сказал Рашудия, - старинная. И дорогая. Нужно, чтобы я сделал копию?
- Ты проницателен - кивнул разбойник. - две копии. Мне нужно две копии, ювелир. Самых точных. Камни должны быть без единого изъяна и в точности повторять огранку. Они нужны мне к полнолунью.
- Это будет стоить... Очень недешево стоить...
- Я заплачу тебе за эту услугу, как не заплатит и шах, - Хаим снял с руки перстень и протянул ювелиру, - заплачу советом. Хорошим советом.
Рашудия вниматльно смотрел на разбойника.
- Когда будешь выполнять мой заказ, сделай три копии. И в следущее полнолунье надень лишний перстень на свой палец... Или на палец того, чья жизнь тебе дороже собственной.
После долгого молчания, наполненного треском костра и негромким звуком зульда в отдалении, Рашудия поднял голову:
- Могу я сделать четыре копии, Хаим?
- Их должно быть не больше семи, - буркнул разбойник и опустил веки, показывая, что разговор закончен.
О деньгах за работу разбойник так и не упомянул. Впрочем, умный ювелир этого и не ждал. Он сидел напротив, по-восточному невозмутим, и обливался холодным потом, вспоминая старые страшные сказки, которые вдруг, так неожиданно обрели плоть.
Йонард уже привык к тому, что призрак Дзигоро появляется неожиданно и всегда не вовремя. Но когда китаец прошел сквозь разбойничий лагерь, миновал угрюмую толпу, и, никем не замеченный, преспокойно уселся у костра, он невольно вздрогнул. Не признаваясь себе, он был рад увидеть своего мудрого спутника. Пожалуй, он не слишком изменился, став тенью, и Йонард недоумевал, почему он всю жизнь так настороженно относился к призракам. Отличные парни, и с ними вполне можно иметь дело. Впрочем, Дзигоро быстро погасил слабый росток симпатии к призракам, потому что, увидев Йонарда, по своему обыкновению, первым делом съехидничал:
- Как себя чувствуешь, оборотень?
Пес оскалился.
- Как, как?.. Жарко!
Дзигоро сочувственно кивнул, но этим и ограничился.
- Слушай, сделай что-нибудь, - варвар снизошел до просьбы, решив, что гордость подождет.
- Что же я могу сделать? - удивился Дзигоро. - Я же призрак. Не забывай, у меня и тела нет.
- Но голова-то у тебя осталась?
- А своя у тебя зачем? Лбом стены прошибать? Кстати, лобная кость толще, чем другие. Вполне годится для такой работы.
- А не пошел бы ты, - вяло огрызнулся Йонард, - в Мокрую морось.
Дзигоро неожиданно стал серьезным. Он подтянул под себя ноги и уставился на собаку немигающим взглядом.
- Полнолунье близится, а с ним и час решающей битвы. Ты должен отвоевать у египтянина свою человеческую сущность, это твой последний шанс, но, одновременно, это и мой шанс. Однажды, когда я был еще жив, и, да простит мне Будда, беззаботен, мой Учитель, лучший и мудрейший и людей, рассказал мне о Черной Башне и пророчестве, которого так боится египтянин. Оно гласило, что мне суждено выковать клинок, который принесет смерть двоим. И один из них - маг, хозяин Черной Башни.
- А второй? - спросил Йонард, помимо воли увлеченный рассказом.
- А второй перед тобой. Египтянин не знал этого. Иначе никогда не поднял бы на меня руки.
- А... ты?
Йонард извернулся, пытаясь из своего неудобного положения разглядеть китайца.
- Есть две мудрости, - повторил Дзигоро уже сказанное однажды, - Мудрость того, кто наносит раны и мудрость того, кто врачует раны. Мудрость того, кто обнажает меч и мудрость того, кто протягивает открытую ладонь...
- Ты можешь говорить проще? - с несвойственной ему мягкостью попросил варвар.
Дзигоро пожал плечами.
- Знал, конечно. Но моя вера учит двум вещам. И первая из них звучит так: смерть это освобождение духа. А вторая - знание не должно влиять на решение. Если ты вышел на бой со злом, мерилом твоей мудрости может быть только долг, - и призрак встал.
- Ты куда? - опешил Йонард и рванулся, позабыв о крепости цепей. Разбойники тут же вскочили и засуетились. В костер полетели сухие ветки и пламя взметнулось, на несколько мгновений скрыв серебряного демона.
- Я не уйду, - тихо и, как показалось, печально, ответил призрак. - До полнолуния. До дня решающего боя мы будем вместе. Я не могу тебя оставить, хоть ты и отсылаешь меня упорно в Мокрую морось. Дорогой мой пес, ведь ты и есть тот самый клинок, который я должен выковать. Мы оба скованы судьбой, но ты сбросишь свои цепи, а цепь моих обязательств не в силах порвать даже смерть.
Грохнула цепь, и пес в очередной раз покатился вниз, не устояв на двух лапах. Глухое рычание вырвалось из могучей груди и заколотилось о стены подземелья.
Он никогда не сдавался. Но это была уже не первая попытка и даже не десятая. Разбойникам наконец надоело их бесполезное занятие и они, привязав пса-оборотня в одной из пещер подземелья, разошлись по своим делам, оставив Йонарда одного. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Точнее, их вдвоем с Дзигоро, о существовании которого они и не подозревали, иначе им пришлось отмахиваться еще и от призрака.
- Твоя ошибка в том, что ты пытаешься волевым усилием превратиться в человека, - если призраки умеют вздыхать, то Дзигоро вздохнул. - Ты должен вообще забыть, что ты собака. Встать и пойти, как ты это делал всегда.
