Не время для нежности (СИ) - Савков Роман (бесплатные полные книги .txt) 📗
— Эт точно… — Расплылся в улыбке мальчуган. — Я думал, вас там сразу в подпол закатают — везучий вы тип, че.
— Если б было так, как говоришь — мы б с тобой тут «лясы не растачивали»…
— Это ее любимая присказка, — ввернул пацан.
— Пришел что-то дельное сказать, или так — от нечего делать …прогуливаешь? — процедил Васер.
— Виолика меня послала, — насупился паренек. Добавил серьезно: — У нее не загуляешь.
Вынул из-за пазухи вчетверо сложенный листок.
— Передать велено.
— Чего же с вечера не пришел?
Васер выхватил из рук долгожданную бумагу. Раскрыл, чтобы убедиться — карта! Виолика не врала, когда говорила, что возьмется оказать посильную помощь. Наверное, он для нее еще что-то значил. В груди потеплело, и настроение чуть поднялось. Все-таки человек, какое бы положение в обществе он не занимал, чувствует себя заметно лучше, когда знает, что еще помнят о нем. И, быть может, ждут возвращения.
— Появилась работа неотложная, — нехотя сказал паренек. — Да ночью еще пытался от родни отвязаться… Далеко, правда, от дома уйти не смог. К казни город готовится — явление как-никак, че… — он задумчиво поскреб затылок. — Стража наряды на улицах выставила, а все одно по крышам тени бродили какие-то…
— Тени? — недоверчиво переспросил Васер.
— Да, — подтвердил Митек. Уточнил: — Две тени. С виду не наши, не городские — было что-то в их движениях… Местные неповоротливыми мешками переваливаются, а эти — словно кошки, гибкие.
— Уверен? Как же ты их обнаружил? Стража подозрительных людей выслеживала, все глаза проглядела, да не заметила…
— Человек служивый лишь по улицам да закоулкам выглядывает, напасти выше головы не ждет. А я привык на верхотуру лазать — путь разведывать, вот и приметил.
— Понятно, че.
Васер скопировал жест Митька. Сказанное мальчонкой нужно было взять на заметку: не иначе как у него появились конкуренты. Если одна из них девушка, виденная им у Фибуса Лориани, выполнить данное Хозяину подворотен обещание будет очень нелегко. Чего только не наговоришь в запале преданности, под угрозой расправы…
Паренек уже собрался бежать, но Лау остановил его.
— Отчего прийти не побоялся? Поздно пусть, а и на том спасибо.
— От «спасиба» вашего ни жарко, ни холодно мне. Виолику благодарите, она приказала — я исполнил. — Признался вдруг: — Побоялся конечно, че… Рука у нее тяжелая: уши надерет, мало не покажется.
— Помню, — улыбнулся Васер всплывшим из небытия детским воспоминаниям, но мальчишка больше его не слышал. Перебежал мост и рысью направился в сторону вокзала, откуда доносились гудки прибывающего поезда.
Потрогав повязку — глаз и щека болели не так сильно, как вечером — Лау вновь спустился под мост. Устроившись в тени, достал остатки съестного и принялся изучать исписанную цветными значками карту. Тяжело было извлекать из далекого прошлого смысл нанесенных на нее условных обозначений, но Васер старался, как прилежный ученик перед важным экзаменом: он не мог упустить шанс на восстановление пошатнувшегося доверия Хозяина подворотен.
Мешались мысли о прежней жизни. Как сонмища болотных мух они роились в отдалении и только и ждали момента, когда он отвлечется от дела, чтобы атаковать. От них веяло болью и безысходностью. Чем больше они посещали его голову, тем больше затея с похищением арестанта казалась ему невыполнимой. Потому Васер старался отогнать их прочь, с головой уйдя в чтение карты. Должна была быть лазейка, о которой не знал никто — ни он, ни Выворотень, ни Виолика, ни даже люди из городской стражи денно и нощно живущие под землей.
А найдя ее, крякнул от простоты и изящности решения, — как же он не видел этого раньше! Едва не подавился от изумления. Откашлялся, запил остатками воды и стал собираться в дорогу.
Громко сказано — собираться! Брать с собой было особо нечего. Припасы он все подъел: тряпицу, в которой хранились краюха хлеба да кусок сушеного мяса, скомкал и закинул в кусты. Бурдюк исхудал — его выбрасывать не стал, подвязал к поясу. Пригодится. Карту спрятал в нагрудный карман, до спуска в катакомбы она ему не понадобится. Выбрался из-под моста и, оглядевшись по сторонам — нет ли за ним слежки, побрел в сторону Храма наплевавшего на свою паству бога.
Набирающее силу солнце — безжалостно равнодушное ко всему живому — палило спину. Жар его ощущался сквозь ткань, глубоко надвинутая шляпа с широкими полями тоже помогала мало. Вскоре он взмок до такой степени, что можно было выжимать.
Пройдя половину пути, Васер остановился передохнуть под навесом гостиницы. Сквозь широкое окно было видно столовую. За одним из столов, в центре зала, сидели двое: один до безобразия заросший бородой, другой — пухлогубый южанин. Бородатый откровенно веселился, рассказывая незамысловатую историю и подкрепляя каждое слово глотком из пузатой бутылки; южанин, тихо посмеиваясь, стрелял глазами по сторонам.
Облизнув пересохшие губы, Васер заметил, что зацепился с ним взглядом. Веяло от него безразличием и готовностью убивать ради хохмы. Сглотнув комок, вставший поперек горла, он поспешил скрыться за рамой, постоял так немного и продолжил путь. Те двое, явно не из ближних краев — на работорговцев похожи. Зная их вспыльчивый нрав, подумал, что в его положении лучше бы от этих беспокойных ребят держаться подальше.
Он готов был свернуть за углом, однако пришлось отступить в сторону: с торца гостиницы, где на втором этаже разместился балкон, под ноги прилетела бутылка. И хорошо, что была пустая. От осколков явственно несло сивухой не самого высокого качества.
Из-за витой железной ограды наверху кто-то тянул хриплым голосом, безбожно перевирая ноты, заунывную песнь о нелегкой судьбе пустынников.
Мысленно пригрозив кулаком разгильдяю — на большее Васер не чувствовал в себе сил, он пошел прежней дорогой.
Примерно через полчаса непрерывной ходьбы — последние сто метров подъема по бесчисленному количеству ступеней дались особенно тяжело — он стоял у входа в Храм, почитаемый не всеми, но многими добропорядочными, и не очень, гражданами Сар-города.
Здание, устроенное древними строителями на холме — витиевато-кружевное, и в то же время тяжеловесное, подавляющее психику многотонной громадой и показушной величественностью, — давно не являлось абсолютным центром притяжения горожан.
Часть из них ушла от веры, когда стало понятно, что мир уже не спасти: он гнил изнутри, зажатый между пустыней, болотом и промороженными северными пустошами. Лишь Аданай, пока еще не обделенный вниманием Последнего бога, благоденствовал, пуская за Границу избранных — тех, кто проплатил место на берегу ласкового моря. Но даже дураку становилось понятно, что ниспосланная небом на восточную часть континента благодать должна была скоро закончиться. Нет-нет, да приходили оттуда слухи о прорыве подземной нечисти: не такие масштабные, как ближе к западному краю мира, но все же малоприятные.
Другие отдалились от места причащения с приходом нового поколения Высших. Огненосные скаты, верные слуги пришельцев — нежеланных гостей, бессистемно выжигали плодородные земли севернее и южнее Сар-города, отчего катастрофически рушились рынки, а цены на продукты взлетали до небес.
Город тоже страдал от налетов пышущих жаром существ, о чем свидетельствовали опаленные крыши домов и чахлые безлистые деревца на улицах — неведомым образом в них все же теплилась жизнь.
Высшие редко показывались на глаза простому обывателю, но ходила упорная молва, что те нередко появляются в пределах города, а часть даже живет среди смертных, занимая ключевые посты в Ратуше. Впрочем, подтвердить слухи никто не мог, как и то, что пришлым подчинялась чуждая миру людей магия.
С давних пор народ Разделенного мира верил лишь в себя: в силу, которую мог противопоставить агонизирующему в предсмертных конвульсиях мирозданию, а еще — в ненависть, с которой просыпался каждый вечер и засыпал под утро.
Так думал Васер, входя под сводчатую арку парадного входа, украшенного фигурами дев в воздушных мантиях. Шлифованный мрамор бликовал в свете дня: за состоянием статуй ревностно следили послушники, время от времени натирая камень тряпочками. Ветер и песок никогда не оставят их без работы.
