Мир Гаора (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
- Золотое дно, Рыжий! Многофункциональное использование. Берём обыкновенный шартрез, никогда не любил ликёров, сладкая слизь, а не спиртное, и капаем туда "зелёнки". Немного, чтобы, - Фрегор снова захихикал, - чтобы привыкали незаметно, и готово! Шартрез-экстра, шартрез-форте! Шестьсот кредитов бутылочка. Я ж говорю, золотое дно, ты, Рыжий, не спорь, если умеючи угостить, то он потом за рюмочку, за глоточек на всё согласен, руки и сапоги тебе лизать будет. Потому как без него жизнь теперь серая и неинтересная. А ежели глотнул, а бабы под рукой нету... то, что угодно сойдёт, лишь бы разрядиться, да чтоб с кровью, с воплем и визгом. Недаром все спецовики на "зелёнке" сидят. Вот ему в увольнительную идти, ему "зелёночки", да неразбавленной. И добирается он до шлюхи, уделывает её насмерть, да не просто, а с отягощением, прочухивается рядом с трупом и бежит в казарму, под крылышко к отцу-командиру и готов на всё, лишь бы его полиции не сдали. Полиция, понятное дело, рыщет, роет землю носом и чем придётся, её же подпекает начальство сверху и общественное мнение, тоже та ещё системка, снизу, и ей, не за так, а за хорошее поведение, понятно, подкидывают подходящую кандидатурку из ненужных. И все довольны.
Откровенность Фрегора начинала пугать: так откровенничают только с тем, в чьём молчании уверены, а лучше всех молчит труп. Но... раб - не человек, а вроде мебели, одни спьяну розовых слонов под столом ловят, другие зелёных чертей угощают, а некоторые, значит, служебные тайны рабу-телохранителю выкладывают. Тем более, что раба продавать не собираются, а значит, если он и откроет рот, то дальше рабской казармы это не уйдёт. И ещё тем более, что в здешней казарме все готовы друг другу глотку порвать, и значит, болтать не с кем. А потому услышавший не опасен. Слабое, но утешение.
После ёлки настала пора праздничного стола. Тут Гаор схлопотал пару раз за неправильно поставленные бокалы - этой сволочи, оказывается, мало надрызгаться, ему ещё надо, чтобы всё было по правилам, и чтоб у каждой бутылки положенный бокал стоял.
Когда подготовка закончилась, Гаора отпустили поужинать и переодеться. Перспектива бессонной ночи, конечно, не радовала, но деваться было некуда, и Гаор отправился в кухонный закуток выполнять приказание. Новогодняя ночь - паршивое время: офицеры как перепьются, так их на геройские подвиги тянет, а под пули в незапланированную и неподготовленную атаку не им идти, а солдатам. Солдатский праздник - поесть и выспаться, а геройский подвиг - выжить, так ведь попробуй это кому не то, что объяснить, сказать. "Как год встретишь, так его и проживёшь". Вот чёрт, неужели ему весь год теперь лакействовать?
Поев, он переоделся в лакейскую форму и вернулся в хозяйский салон. Фрегор уже, похоже, здорово надрался, но вырубаться и не собирался.
Гаор впервые наблюдал пьянку Фрегора вблизи и, хотя повидал он вполне достаточно и сам во многих загулах поучаствовал, но всегда найдётся что-то... новенькое. Пьянел Фрегор неровно, толчками, пил и ел беспорядочно, но самое неприятное, что пьянел он зло, наливаясь не только разнообразным спиртным, но и злобой и пьяным куражом. Такое в жизни Гаора тоже бывало, и он отлично умел успокаивать таких пьяных задир и буянов, но этому же не съездишь по морде, и не выкинешь на улицу, чтоб протрезвел на холодке, и даже не свяжешь и не уложишь в уголке, чтоб проспался. Вот чёрт, хорош праздник будет. До полуночи ещё ого-го, а этот уже и даже весьма...
Грандиозные планы Фрегора по истреблению соперников-родичей, соперников-сослуживцев и ещё разных соперников, до отвращения однообразные и пакостные, Гаор слушал, не вникая, благо, от него никаких замечаний и высказываний не требовалось, стараясь только не пропустить приказа об очередной бутылке. А Фрегор то разражался длинными цветистыми названиями и свирепел от медлительности, с которой Гаор разбирал этикетки, то наоборот высказывался крайне неопределённо, типа: "ну, этого самого" и опять же приходил в ярость от его непонятливости. Словом, оплеухи учащались, и Гаор уже подозревал, что псих входит во вкус и развлекаловка будет ой-ё-ёй.
К половине двенадцатого лицо у него горело, а щёки и губы ощутимо опухли. И всё больше накатывало желание вмазать этому психу... по-родственному. Пришедшая внезапно в голову мысль о том, что ведь они, в самом деле, родственники, заинтересовала Гаора всерьёз. Если его бабка Фрегору тётка, то они с Фрегором... кузены или нет, кузены, это когда отцы братья, а тут... Занятый совершенно непривычными и вдруг показавшимися очень интересными генеалогическими вычислениями, Гаор подавал требуемое уже чисто машинально и, может, поэтому перестал ошибаться.
- Ну, Рыжий, - провозгласил Фрегор, - старый год мы худо-бедно, но проводили. Теперь будем встречать новый. Как встретим, так и проживём.
"Ты в дребодан, а я с битой мордой", - мрачно пошутил про себя Гаор, выставляя на стол положенное для полуночного тоста шампанское. Ему и в голову не могло прийти, что давней и всеобщей традицией Королевской Долины была общая и поголовная порка всех рабов в новогоднюю ночь. Именно с целью соблюдения приметы о встрече нового года. А уж была эта порка символической или вполне натуральной... всегда оставалось на усмотрение хозяев. И Фрегор был твёрдо намерен от этой традиции не отступать и даже кое-чем её дополнить. Благо, никто не будет лезть ни с советами, ни с указаниями, а о помехах он и помыслить не мог.
Мирно певший и гремевший музыкой радиокомбайн в углу вдруг взорвался звонкими до пронзительности фанфарами. Наступило время обращения Главы. И хотя из года в год речь не менялась и им обоим, хоть и по разным причинам, было глубоко плевать и на Отца Нации, и на его слова обращения к Детям Любимым, но оба, даже не заметив этого, встали по стойке "смирно" и так, не шелохнувшись, прослушали все пять долей поздравлений и пожеланий. Глава замолчал, и мощно загремел Гимн. Его тоже прослушали в стойке, но уже не так внимательно, и Гаор успел открыть бутылку и налить вина в бокал как раз к бою часов. И потому вместо оплеухи успел в заканчивающемся году получить:
- Хвалю.
- Спасибо, хозяин, - машинально откликнулся Гаор, прикидывая, сколько ещё надо этому придурку, чтобы упиться, и не намешать ли под шумок убойного "ерша", чтобы псих глотнул и вырубился.
Но следующее распоряжение было настолько неожиданно, что он изумлённо уставился на хозяина.
- Так, Рыжий, спускай штаны, рубашку на голову и ложись.
Фрегор рассмеялся его изумлению.
- Всё правильно, Рыжий, как новый год встретишь, так его и проведёшь.
О порках в "Орлином Гнезде" Гаор слышал не раз, и всякое, но ни видеть, ни тем более получать за весь год ни разу не пришлось, и вот сейчас, в новогоднюю ночь и ни за что, чтоб... чтоб весь год... ну, сволочь, ну, псих... Но спорить не стал. Молча с равнодушным до презрения выражением он выполнил приказ. Фрегор, радостно хохоча, схватил оказавшийся в одном из подарочных свёртков хлыст и, не вставая с дивана, ударил его по спине.
- Далёко лёг! Ближе, Рыжий, ближе!
"Если ты думаешь, что я поползу, хрен тебе", - всё ещё сдерживаясь, подумал Гаор. Он встал, перешёл на два шага и снова лёг. Фрегор, уже не смеясь, а кривясь, десять раз ударил его и отбросил хлыст.
- Вставай!
Гаор встал, оправил одежду. Фрегор, не глядя на него и обиженно кривя губы, налил себе водки и выпил.
- Сволочь, братец, не мог что получше придумать. Хлыст! У меня их... целая коллекция. Не люблю хлыстов. Сильно ударишь, кожу прорвёшь, а слабо бить никакого удовольствия, - бормотал Фрегор, горстями запихивая в рот рыбное ассорти. - И портить тебя нельзя, ты нужен.
"И на том спасибо", - попытался усмехнуться Гаор. Кожу ему придурок и впрямь не прорвал, но горела спина вполне ощутимо.
- Нужен... - Фрегор пьяно икнул и осоловело уставился на Гаора.
