Странствующий рыцарь (ЛП) - Рейнольдс Энтони (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
Сила его движения еще больше насадила Ганелона на клинок противника, и он захрипел от боли, когда меч Гюнтера вонзился глубоко в его плоть, перерезая важные артерии.
Ганелон пошатнулся, шагнув назад, и меч выскользнул из его тела. Из смертельной раны фонтаном хлынула кровь, ярко-красная на фоне сверкающих серебристых доспехов. Словно не веря, чемпион Сангасса посмотрел на льющуюся кровь и рухнул на землю.
Вся огромная толпа не издала ни единого звука, воцарилась гробовая тишина. Ганелон ошеломленно оглянулся вокруг, на его лице явно было заметно потрясение, рот открывался и закрывался, словно у рыбы, выброшенной на сушу. Его лицо становилось все бледнее по мере того, как кровь изливалась из его тела, собираясь под ним в лужу и пропитывая землю. Через несколько мгновений Ганелон умер, и его мертвые глаза уставились в серое небо.
Малорик, зарычав, повернулся и пошел назад, пробиваясь сквозь застывшую толпу. Гюнтер упал на землю лицом вниз, из глубокой раны в бедре лилась кровь.
Калар закричал, призывая на помощь, и бросился к раненому учителю.
* * *
Глаза Клода вспыхнули, когда он увидел монету. Половина медной кроны! Это было больше денег, чем он видел за долгие-долгие месяцы, и гораздо больше того, что можно было заработать честным трудом.
Он жадно потянулся за монетой, но крепкий стражник отдернул медяк, прежде чем крестьянин успел схватить его. Клод, мрачно нахмурившись, посмотрел на стражника.
Последний месяц выдался для Клода нелегким. Дважды его избивали: один раз пьяные молодые рыцари просто для развлечения, а другой раз ратники, поймавшие его на краже у палатки рыцаря. Впрочем, в последнем случае ему еще сильно повезло отделаться всего лишь побоями.
Только несколько минут назад он еще спал, но мгновенно проснулся, когда на него обрушились пинки и удары палок. Поморщившись, Клод подумал, что как минимум одно ребро было сломано.
Его потащили по грязи, словно свинью на бойню, и привели к йомену-стражнику, который теперь, зловеще ухмыляясь, смотрел на него.
Клод знал этого йомена по его мрачной репутации: беспощадный убийца и вор, и при этом далеко не дурак. Перед рыцарями он был сама любезность, услужливый до раболепия. Только среди простолюдинов он проявлял всю свою жестокость.
Мерзавец придумал обложить крестьян в лагере особым налогом в свою пользу. Разумеется, рыцари об этом не знали. Сбор за безопасность, как сам йомен называл его. Все просто: если ты платишь, йомен и его подручные тебя не трогают. А если не платишь, тебя избивают и наказывают за какое-нибудь вымышленное преступление. Будучи йоменом-стражником, негодяй занимал высшую ступень в иерархии простолюдинов, и мог избивать, пытать и всячески издеваться над крестьянами, как ему было угодно, без вмешательства со стороны рыцарей. На самом деле, как Клод знал по опыту, рыцари только одобряли «строгость» с крестьянами, так как считали, что это помогает поддерживать порядок среди простолюдинов.
Клод видел в лагере людей, лишившихся рук, и узнал, что это было своеобразное предупреждение для тех, кто отказывался платить йомену. Руку провинившегося отрубали топором, и совали обрубок в раскаленные угли, чтобы прижечь рану. Второго предупреждения обычно не требовалось, потому что лишь немногие задавали вопросы о пропавших крестьянах.
Также Клод слышал, что те крестьяне, которые когда-то пытались довести до сведения рыцарей о преступлениях, творящихся в лагере, были жестоко убиты вместе со всеми членами их семей.
У Клода не было монеты, которая требовалась, чтобы заплатить сбор, и подручные йомена избивали его ногами и палками, пока он не стал мочиться кровью.
Однако, к счастью, дела не приняли настолько плохой оборот, как он ожидал, и пока Клод сохранил обе своих руки.
— Ты понял, что я от тебя хочу? — прорычал громила йомен.
— Да, — ответил Клод. — Ты хочешь, чтобы я помог убить одного рыцаря.
Для крестьянина даже произнести слово, которое дворянин мог истолковать как неповиновение, было преступлением, за которое могли отрезать пальцы или уши, или на неделю заковать в колодки.
Прикоснуться к дворянину или его коню без разрешения, случайно или нет, было преступлением куда более серьезным, и обычно крестьян за это вешали. Если же крестьянин преднамеренно причинил физический ущерб дворянину — о таком и помыслить смели лишь немногие из простолюдинов — то виновного наказывали с беспощадной суровостью. В тех редких случаях, когда такое все-таки происходило, крестьянина ожидала долгая мучительная пытка и медленная казнь через расчленение. Подобная же страшная участь ожидала и членов семьи преступника, а его друзья и соседи могли подвергнуться пыткам и изувечиванию. Это преступление считалось настолько тяжким, что рыцари полагали своим долгом особенно жестоко в пример другим наказать любого простолюдина, посмевшего поднять на них руку.
Однако у Клода не было ни семьи, ни друзей. Ему доводилось убивать и раньше, и не претило совершить убийство снова, а обещанной награды было достаточно, чтобы преодолеть страх перед опасностью такого дела. Клод отнюдь не был глупцом, и сделал бы все, что в его силах, чтобы отвести от себя угрозу наказания, но также он хорошо понимал, что в таких делах часто случаются непредвиденные ситуации. Кроме того, сейчас у него просто не было иного выхода.
— Ну да, убить одного рыцаря, — кивнул йомен, оскалив щербатые зубы в хищной улыбке. — За два часа до рассвета. Сейчас этот рыцарь в патруле и должен вернуться к полуночи. Даже не думай попытаться сбежать. Мои люди будут следить за тобой, как только ты выйдешь из этой палатки. Если попытаешься заговорить с кем-то или покинуть лагерь, считай себя трупом, но не надейся, что смерть будет легкой.
Перед тем, как умереть, ты испытаешь самую ужасную боль, какую только можно вообразить.
У Клода на этот счет было достаточно хорошее воображение, но он просто кивнул и снова потянулся за монетой. На этот раз йомен позволил Клоду взять ее, и медяк тут же исчез в потайном кармане грязной и вонючей куртки крестьянина. Клод почувствовал, как его любимица-крыса ерзает под курткой, и успокаивающе похлопал по карману.
— А кто этот рыцарь? — спросил он, уже собираясь уходить.
— Что? — не понял йомен.
— Рыцарь, которого надо убить. Кто он?
— А что? Это важно?
— Да нет, — пожал плечами Клод.
Йомен хмыкнул.
— Он из Гарамона. Красно-синий щит с белым драконом.
Здоровый глаз Клода удивленно расширился, и он усмехнулся.
— Жаль, что это не он сражался с Ганелоном сегодня, — сказал Клод. — Ты бы тогда сэкономил полкроны.
— Запомни, — прорычал йомен, ткнув в Клода толстым пальцем. — Его брата не трогать. Если хоть волос упадет с его головы, нам всем конец. Все, проваливай.
Он кивнул паре громил, стоявших в тени, они схватили Клода и выкинули его из палатки.
Все еще ухмыляясь, Клод поднялся и постарался вытереть хотя бы часть грязи с лица. После этого он повернулся и побежал прочь своей неловкой подпрыгивающей походкой.
ГЛАВА 11
Лагерь спал, в нем царила тишина, и не было заметно никакого движения. Час был уже поздний. Последний патруль вернулся пару часов назад, а следующий должен был вернуться еще нескоро.
Периметр лагеря патрулировали пешие ратники группами по три человека. Они отчаянно пытались не заснуть, тихо разговаривая между собой. Часы перед рассветом были самыми трудными, в это время сильнее всего хотелось спать, но ратники знали, что если их обнаружат спящими на посту, то будут бить кнутом, пока спина не превратится в кровавое месиво. Такая порка для простолюдинов часто была смертным приговором. Открытые раны от грязи загноятся, и начнется заражение, означающее медленную и мучительную смерть.
Внутри лагеря стражников было меньше, и они были не столь бдительны. Никто не ожидал, что противник сможет проникнуть в лагерь, миновав внешние патрули, и часовые тут были поставлены больше для перестраховки. Здесь многие рисковали дремать на постах, пользуясь малейшей возможностью для отдыха.
