Зеркало мира (СИ) - Анфилатов Александр Николаевич (читать книги регистрация txt) 📗
Резко сказывались тысячи лет селекции, хотя у Ярослава не было к продаже тяжеловозов, но в колонии таковые имелись.
В хуммарии удалось посмотреть вблизи местную породу слонов. По счастью здесь же оказался владелец животных и воспитатель или, мы бы сказали «дрессировщик». Хозяин, видя любопытство иноземца, сразу догадался, что посетитель никогда не видел хумма и ничего о них не знает. В свою очередь Ярослав постарался расспросить о назначении животных.
— Это мой Бикси, он добрый малый, — хлопая ладонью по шее хумма, говорил торговец Алия.
Хумма добродушно мотал головой.
— Для чего его используют? — спросил Ярослав, изображая из себя ну совсем простака.
— Бикси — воин, — отвечал хозяин, и в его интонации чувствовалось уважение к подопечному.
Ростом хумма был не выше Казбека, спина покатая, как у индийских слонов, на которой красовалось крупное седло из дерева и кожи. У седла не было стремян, но имелись особые, составляющие одно целое с седлом ступени, на которые седок мог опираться ногами. Да и само седло имело необычный вид и походило на вьючное седло для мулов со скрещивающимися спереди и сзади перекладинами. Не смотря на свой странный и архаичный вид из такого седла трудно вылетать даже при всем желании.
Вспомнив, что слоны пугливы и сильно привязаны к своим седокам, спросил:
— Какую цену вы просите за хумму, обученного для войны?
— За этого — тридцать золотых, — отвечал Алия, начиная проявлять интерес к иноземцу.
— Я слышал, хумма очень любят своих седоков, а к чужим — агрессивны, каким образом Бикш сможет привыкнуть к новому седоку?
— Это зависит от воспитания и характера животного. Многим требуется время для привыкания, для этого и служит воспитатель при хумме. Если животное слишком привязалось к своему первому воспитателю, то часто воспитатель сопутствует ему всю жизнь, переходя от одного владельца к другому вместе с хумма, тем более многие воспитатели — рабы, и их продают вместе. Так Бикси продается вместе с воспитателем — рабом Мумаром.
— Не кажется ли вам, уважаемый Алия, что седло слишком громоздко для хуммы и с него в воину не совсем удобно вести бой? — спросил Ярослав, предполагая разговорить словоохотливого хозяина. Тот, видя интерес потенциального покупателя, а Ярослав выглядел состоятельным человеком, не отказал в любезности удовлетворить любопытство иноземца.
— Конечно седла седоков не легки, и сражаться с них надо уметь, но в схватке главный боец Бикси, затем хумму и воспитывают приемам боя.
— Наверное, это красиво…
— Да! — с энтузиазмом подхватил владелец животного, — Бикси бросается на врага, будь то пехотинец колесничий или другой хумма…
— Хумма сражаются между собой? — вскинул брови удивленный Ярослав.
— Еще как… — уверенно заверил торговец, — хумма бьют врага бивнями, топчут ногами, напирают грудью, всячески стремятся победить, часто хумма, потеряв своего седока, сражаются в одиночку, чтобы отомстить за гибель господина или просто в порыве боевого азарта.
— Прекрасное животное! — воскликнул Ярослав.
— Самое прекрасное…
— И умное….
— Самое умное…
— То‑то и плохо.
— Почему? — сдвинул брови от неожиданности и удивления Алия.
— Слишком умное и не пойдет на сплошные ряды копий, оно слишком хорошо понимает: копья для него — смерть. Лошадь — намного глупее, но и ее очень трудно приучить идти на верную смерть (гибель, на копья).
Владелец хуммы несколько смутился от слов Ярослава и потому отвечал после некоторой паузы.
— Все живые существа боятся смерти и хумма тоже, и человек. Зачем гнать хумма на копья. Хумма должен сражаться с хумма, колесничие — с колесничими, пешие воины — с пешими.
— Да, — с готовностью согласился Ярослав, — но если у них будет выбор.
Глава 96
В эту ночь Ярослав оставался на борту Паллады вместе с охраной, Анютой, все еще больной Юлей и самой ценной частью груза. Значительная часть команды устраивалась на берегу, готовя помещение и размещая лошадей.
Утром, оставляя корабль на попечение Жигана, а Юлю — на Аню и Ноки, вместе с Анютой отправились в город на поиски академии Риналя. Появление Ярослава в таком месте требовало и выглядеть соответствующе, то есть он не одел брони, одежда должна была выглядела респектабельно, но без роскоши и соответствовать местной моде. Ярослав одел синюю тунику и — в тон ей штаны, перепоясался обычным мечем местного изготовления. Анюта также на время лишилась обычных для детей — землян на троне камуфляжных брюк и куртки, поменяв на длиннополое светло — бежевое платье и головной убор местных рыбачек, в виде чепца. Такой наряд не пришелся Анюте по душе привычной к подвижному образу жизни, но выбора у нее не было, и, как следствие, испортилось настроение.
Найти академию не составило труда, хотя занимаемое здание совершенно не соответствовало земным понятиям об учебных заведениях подобного ранга. Обычный особняк в центре города, в тихом районе состоятельных владельцев. Добротное, каменной кладки двухэтажное здание ничем не выделялось в общем рисунке улицы. Не было ни вывески, никаких бы то ни было особых элементов архитектурного убранства, указывающих на статус заведения. Все очень строго, без излишеств, резные полуколонны выделяли воротный проезд, ажурные решетки на окнах второго этажа. На первом по местной моде они вовсе отсутствовали в наружных стенах. Вместо них глухие ниши занимали барельефы на мифологические темы.
Ярослав и Анюта переглянулись, здание внушало некоторую неуверенность:
— Ну что, пойдем? — спросил он.
И Анюта согласно кивнула головой.
— Мы же решили.
— Потом не плачь и не просись домой… Мы не знаем, чему и как здесь учат, — Ярослав пожал плечами, — конечно кто‑нибудь из нас все время будет рядом, но я вынужден уезжать и часто надолго. Тебе придется оставаться одной. Подумай, стоит ли оно того.
— Но меня здесь научат быть волшебником…
— Ты этого хочешь?
— Да… Ольверо говорил: у меня способности.
— Но быть волшебником, это стать не таким, как все. Ты готова к этому?
Анюта пожала плечами:
— Не знаю. Кроме меня, некому.
— Да, но…
— У тебя все ведь не получается…
Ярослав махнул рукой, мол не стоит и говорить.
— Значит, остаюсь только я.
Они поднялись по каменным ступеням парадного крыльца, и Ярослав толкнул высокую, резную деревянную дверь.
Оказалось не заперто? Створка поддалась и мягко растворилась. Не успел он удивиться подобной беспечности, как перед их с Анютой взором появился человек в белой тунике с несколько недовольной физиономией, будто его оторвали от какого‑то важного дела. Металлический ошейник говорил, что перед ними раб — привратник, но тон его слов и манера поведения оказались совсем иными:
— Чего надо? — резко спросил он, уперев руки в бока.
Ярослав даже несколько опешил от такого обращения, ни тебе обычных слов вежливости, ни поклонов, да еще и от раба. «Вероятно, — думал он, — недолюбливают здесь простой народ, а каковы господа, таковы и их рабы». В свою очередь Ярослав был одет в простую синюю тунику, и привратник вполне правильно счел его за моряка. Отвечая, он не рискнул повторять обычный для модонов ритуал приветствия, наглый раб мог счесть такое поведение за подобострастие.
— У меня письмо к ректору академии, — спокойно, без эмоций ответил он.
— Отдай его мне, — протянул руку наглый раб. — Я сам передам архимагу.
Понимая, что его уже дважды унизили, Ярослав тем не менее уточнил абсолютно спокойно:
— Волшебник Ольверо, передавая письмо мне, распорядился передать в руки ректору академии Риналя, тем более, что письмо касается лично меня и моей племянницы.
Ярослав кивком головы указал на Анюту.
— А…а, — понимающе протянул человек, его лицо исказила презрительная гримаса, — желаете поступить в ученики, много вас таких ходит…
Слова раба крайне заинтересовали Ярослава, и о многом говорили, вероятно, они с Анютой не были единственными претендентами для поступления в академию, но судя по тишине в коридоре, этих самых желающих учиться, не так уж и много. Не утерпел выразить пришедшие на ум мысли:
