Давай согреем звезду (СИ) - Абзалова Виктория Николаевна (книги регистрация онлайн txt) 📗
— Никаких блокаторов! Ну что ты… — он успокаивающе поглаживал висок мальчика, постепенно усиливая воздействие, — Вот еще… Тебе нельзя, тебе будет очень плохо…
Диант медленно качнул головой, и резко втянул в себя воздух:
— Я… я вспомнил!
Ут-дершт! Дамир сразу понял, о чем он говорит. Результат столкновения с вихревыми потоками, судя по тому, что он читал — зрелище не для слабонервных. Как видно, рассудок мальчика закрыл от него страшное воспоминание, которое сейчас вернулось.
— Ди, не думай об этом… Ты просто перемещался, ты не виноват… — Дамир потихоньку проникал в его сознание, отодвигая кровавые образы дальше от поверхности, набрасывая на них покров поплотнее. Он не умел работать с разумом, так как мастер, но должно было хватить и его способностей, что бы выдернуть занозу.
— Ты применил свою силу неосознанно, и сам мог пострадать. Но даже если бы ты специально создал порт, то не смог бы остановиться. Гибель этих людей — случайность. А еще точнее глупость… Мы научим тебя всему, что нужно знать, чтобы не подвергать никого опасности.
Дамир постепенно привлекал Дианта ближе к себе, понижал голос, пока не смог обнять, нашептывая на ухо что-то утешающее.
Лизелла покосилась на отвернувшуюся задумчивую Рузанну и облегченно выдохнула: кажется, сейчас Дамир в третий раз спас жизнь маленькому принцу.
И снова все страхи и боль отступили, остались только надежные руки, поддерживающие его. Диант с облегчением уткнулся в плечо опустившегося на колено волшебника, прислушиваясь к ласковым прикосновениям его ладони к волосам.
— Все хорошо, Ди… Видишь, и ты ничего не сломал. Ты справился сам, — Дамир умудрился еще превратить инцидент в полезный урок, — Наша воля — надежнее любых браслетов.
Диант замер, прислушиваясь к себе, и с изумлением понял, что он прав: пружина, занозой сидевшая внутри и уже снова готовая выстрелить, исчезла, растворилась в исходящей от чародея теплой силе. Дамир… когда он рядом просто не может случиться ничего плохого! Браслеты? Отец объяснил, что сейчас войны между магами нет, и действует договор. Если этот договор назначил ему такую цену за счастье — пусть! Да он что угодно стерпит, лишь бы только чудо продолжалось!
— Нет, Ди… Нельзя, — твердо сказал Дамир, — Мы найдем другой выход.
И Диант снова поверил, улыбнулся и выпрямился, отстраняясь. Даже не вздрогнул от резкого голоса.
— Ваше Высочество!
Мальчик спокойно подошел к белой волшебнице, смотревшей на него, как показалось, с досадой и раздражением. Он ясно понял, что магесса имеет власть пожалуй даже большую, чем его отец. Он слышал, как она угрожала Лиз — уж если чему принц и научился от своих прежних воспитателей, так это чувствовать скрывающуюся за вежливыми фразами правду. Но не боялся больше.
Некоторое время его придирчиво разглядывали, словно выискивая за что можно зацепиться, но Диант устало подумал, что врядли она найдет что-нибудь, что еще не пытались исправить до нее.
— Вы поняли, о чем здесь было сказано?
— Да, леди, — он ответил прямо, чувствуя спиной одобрение и поддержку друзей, — Отец говорил мне, что люди не любят таких, как я, а Совет воюет.
После такого заявления, придушить Ансгара захотелось не только Дамиру и Лизелле: не до конца, ровно настолько, что бы понял, как осторожно сейчас следует подбирать каждое слово и обдумывать поступки. Он же сам дает сыну понять, что у того нет выбора, раз он обладает Темным Даром.
— Не нужно из-за меня нарушать перемирие. Я потерплю…
У Дамира вырвался стон отчаяния, а вот магессу почему-то передернуло.
— Леди Рузанна! Я скорее отправлю Дианта в Башню, чем позволю пользоваться его наивностью! — молодой маг снова не сдержался.
— Вы намерены нарушить Договор?! — резко хлестнула Рузанна, пригвождая его взглядом.
— Что вы, упаси меня Великая Тьма! — тон темного можно было использовать вместо стрел, да к тому же отравленных, — Однако если вы его правильно помните, спорные вопросы подлежат решению совместной комиссией! Которой я еще не видел!
Рузанна выдохнула, откидываясь нарезную спинку стула. Ощущалось в ней какое-то новое неосязаемое и неуловимое пока впечатление — нечто похожее на облегчение.
— Вы подчинитесь ее решению? — потребовала она.
— Посмотрим! — противник тоже не собирался отступать.
Диант кожей чувствовал, что тот стремительно утрачивает даже остатки терпения, и растерялся, не зная, что делать. Он с надеждой перевел взгляд на Лиз и увидел, что она тоже очень взволнована, но ободряюще ему улыбается. Мальчик с облегчением качнулся к ней и вложил ладошку в протянутую руку, ощутив уверенное пожатие.
За это время леди Рузанна видимо пришла к какому-то решению, и встала, нервно одергивая широкие рукава и избегая смотреть на сосредоточенное личико принца.
— Вы правы, господин Дамир, — отрывисто говорила она, — Необходима комиссия. Мы обсудим этот вопрос позже, пока же в ваших интересах приглядывать за Его Высочеством. Я даже думаю, что стоило бы не торопиться, а определить что-то вроде испытательного срока, и это мнение я постараюсь довести до сведения Совета…
Слушая ее, Дамир ошарашено тряхнул головой: что-то здесь было сильно не так! Когда это светлые так легко шли на уступки? Только что чуть до смерти не сцепились, и пожалуйте…
— Учтите, господин Дамир, в случае нового инцидента — вся ответственность ляжет только на вас!
Ага, это он уже понял! И на провокации не поддастся.
— Я запомню, — многообещающе заверил он леди Совета.
— Как у тебя это получилось?! — требовательно спросила Лизелла, едва гостья удалилась. Весьма поспешно, надо сказать.
— Что? — Дамир, да и Диант тоже, все еще не пришел в себя после такого неожиданного и внезапного окончания визита.
— Как ты смог воздействовать на нее, что она ничего не почувствовала? Я знаю, темным магия разума дается легче, чем нам… Что ты сделал? А если бы сорвалось?!
Всплыла вдруг мыслишка, что вся ее сумасшедшая любовь — его магические штучки, мало ли…
— Лиз! — Дамир выставил ладони, — Я клянусь, я ничего не делал! Только Ди помог немножко. И не такой уж я специалист в магии разума… Да ты же сама слышала! Наверняка они будут дышать нам в затылок всей толпой и потирать ручки в предвкушении, когда Ди сорвется! О…
— Ничего, — Диант снова улыбнулся, поглаживая клюв перелетевшего к нему Хагена, — Я постараюсь, я смогу.
Молодые люди обнялись, и Лизелла спрятала горевшее румянцем лицо у него на груди: дурочка, как же хорошо, что он ничего не слышал из ее сомнений, не понял!
Рузанна шагала в сторону главного Храма — торопливо, широко, не по-женски. Перед глазами стоял доверчиво прильнувший к наставнику маленький принц. Окружившие его сияющие потоки Силы темного чародея слепили, не давали читать их ауры, но и без этого было очевидно, что маг Дамир искренне беспокоится о ребенке, к которому похоже привязался. Можно было бы предположить, что черный ломает комедию ради каких-то своих целей, но ласку, с какой он продолжал гладить Дианта, — не подделаешь!
От ответной улыбки мальчика сердце дрогнуло против всякой воли. Рузанне вдруг стало как-то нехорошо: как будто она едва не сделала что-то бесконечно постыдное, отвратительное. То, что еще мгновение назад казалось правильным и естественным, теперь выглядело, мягко сказать, недостойно. Подло выглядело. Логика, конечно вещь полезная, ею что угодно объяснить можно. Можно оправдывать свои действия тем, что еще неизвестно что из этого мальчика получится в будущем, однако если из таких соображений исходить, то всех младенцев надо сразу душить: в колыбели ведь не разглядишь, кто станет певцом, например, или просто честным человеком, а кто убийцей и дрянью. Светлое небо, как же легко, когда не видишь, не знаешь! Вынес беспристрастный вердикт, подписал бумажку и с плеч долой мороку! А так, глаза в глаза…
В то, что юный принц способен на осознанную жестокость — не верилось абсолютно. Наоборот, более… светлого ребенка видеть еще не доводилось, как ни странно это звучит. И когда Диант обернулся к ней, — Рузанна ужаснулась: мерзкое на самом деле чувство, когда тебя боятся. Когда боится ребенок. А взгляд у принца совсем не детский — не бывает в детских глазах такой усталой обреченности. Жуткий контраст с предшествующей улыбкой Дамиру. От его простодушных заверений, от кривой горькой усмешки темного, поднимающегося с колен — просто мутило. От отвращения к себе.
