Король и Шут (СИ) - Туровников Юрий Юрьевич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
Прохор появился с большим мешком, который волочил по земле, в одной руке и алебардой, перепачканной чем-то кроваво-черным, в другой.
— Все, — крикнул он, — нет больше вашего мертвяка. Спите спокойно!
Шут прислонил оружие к склепу и вытряхнул содержимое мешка. На траву упали руки, ноги, голова и туловище. Жители пробрались через бурелом и принялись рассматривать останки шатуна. Генерал со знанием дела поворочал их веткой и с умным видом покивал. В конце концов, старожилы села окончательно уверились в гибели супостата и загорланили, что есть мочи.
— Ура королевскому шуту, защитнику простых людей!
— Да ладно вам, пустяки, — отмахнулся тот и откинул крышку часов. — Пора нам уже.
Прохор осмотрелся, поднял с земли корягу и, выловив в канаве ружье, бросил его генералу, обдав того брызгами и пожухлой листвой. Затем они попрощались со стариками и выбрались из леса.
Солнце освещало крепостные стены города, утренний ветер развивал стяги на шпилях дворца. Министр вышагивал в одних портках и рубахе, меряя тропинку босыми ногами. Его доспехи, прикрепленные к седлу осла, позвякивали. Шут перестал насвистывать и, не поворачиваясь, сказал.
— Я думал, ты посмелее, а какого-то мертвяка испугался.
Генерал понял, что обращаются к нему, и ответил.
— Что ты понимаешь в тактике и стратегии?! Еще пуха под носом нет, а туда же, учить.
— Я в цирюльню хожу. Зато у тебя заросли, а толку нет. Скоро пауки заведутся. Думаешь, коль усы что метла, так и умным стал? — усмехнулся шут. — Кстати, мне тут песня одна вспомнилась, артисты в таверне исполняли. Спеть?
Министр промолчал, надеясь, что рыжий приставала от него отвяжется, но Прохор назло ему затянул.
— Ты это сейчас к чему? — спросил Генерал, едва шут закончил петь.
— Так просто. А, чуть не забыл — я разобрался с призраком, прачка свидетель. Уже, поди, всем растрезвонила, — ответил тот. — Кстати, мы пришли.
И вправду, городские вороты выросли перед путниками, словно гриб после дождя. Они и не заметили. Навстречу им вышел начальник караула, осмотрел своего подчиненного в исподнем и спросил из-под бровей.
— Солдат, ты почему в таком виде?! — временно разжалованный командующий армией открыл рот, не зная, что сказать. — Немедленно приведи себя в порядок, через десять минут у тебя вахта на стене у семнадцатой бойницы. Бегом марш!
Министр часто задышал, развьючил осла и, гремя доспехами, скрылся в караульном помещении. Шут и начальник стражи засмеялись.
— Когда вернется во дворец, потребую для тебя медали, — утер слезу Прохор.
— Лучше пусть жалование увеличит, — ответил офицер.
Шут похлопал служивого по плечу и вошел в город. Часы на Главной башне пробили восемь часов утра.
Прохор рухнул на кровать, не раздеваясь. Только сапоги и скинул. Веки готовы были сомкнуться, как дверь его каморки распахнулась, и вошел король. Шут с недовольной миной на лице сел.
— Ну и где тебя носило? — спросил сюзерен, прислонившись к шкафу.
— Мертвяка забарывал в Полянке, это село такое, его из окна видно, слыхал про такое? Только пришел. Ты чего так рано вскочил?
Величество сел на кровать.
— Не спится мне что-то. Не дает покоя ведение. Собирайся, пойдем к толкователю.
— Может после завтрака? — с надеждой спросил шут.
— Сейчас! Кто из нас король, ты или я?!
Прохор поднял брови. Встав с кровати, невыспавшийся балагур скинул уличную одежду и влез в шутовской наряд. Умывшись водой, что текла из трясущегося крана, он натянул колпак и показал хозяину на выход, но, прежде чем покинуть каморку самому, с тоской посмотрел на кровать и громко вздохнул.
Они брели по серым коридорам дворца. Тут и там встречались работники, нанятые мастером: они тянули железные жилы, по которым будет подаваться электричество. Мужики ругались, спорили и то и дело роняли на пол инструменты и катушки с намотанными на них жилами. Шут и король лавировали между лестниц, стараясь не уронить их, чтобы, не дай бог, не убиться самим и не зашибить холопов.
Толкователь жил в самом дальнем конце замка, а точнее в самой высокой башне, в коморке еще меньшей, чем у Прохора. После того, как дворцовый звездочет покончил с собой из-за неразделенной любви, знаток снов занял и его покои и его должность, естественно, получая жалование за двоих. Шут, хоть и находился в подавленном состоянии, но все-таки без труда преодолевал крутой подъем, а вот Генриху приходилось туго, и это не смотря на то, что он изрядно похудел. Король то и дело останавливался, чтобы перевести дух. С учетом всех коридоров и лестниц поход в обитель созерцателя грез длился почти час. В животе у шута заурчало.
— Говорил тебе, давай сперва позавтракаем! Так нет…
— На яблоко, — сюзерен выудил из складок голубого бархата красный плод и протянул слуге. — Мы почти пришли, это не займет много времени. Потом поешь.
Генрих прислонился к массивным перилам, покрытым вековой пылью, снял корону и протер рукавом проплешину. Шут куснул наливное, и сок брызнул в разные стороны.
— Онри, а почему ты не послал за толкователем? Почему ты, король, сам поперся, да еще и меня за собой поволок? — Государь не нашелся, что ответить. Он и сам не знал этого. — Может, он уже к праотцам отправился. Ему сколько лет, тысяча или около того? Смотри, пылищи сколько. По всему видно, что тут никто лет десять не ходил. Кстати, надо разобраться с уборщиками, за что им платят? Вон, паутины какие под потолком, запутаешься — не выберешься!
Шут метнул огрызок в маленькое оконце, через которое проникали солнечные лучи, освещающие лестничный марш. Сюзерен надел корону и, преодолев оставшиеся ступени, остановился перед дубовой дверью с глазком для наблюдения и с ручкой-молотком. Прохор отстранил хозяина и постучался. Царящую в башне тишину нарушало только дыхание гостей, спустя несколько минут, после того, как шут постучал еще раз, за дверью послышались шаги, и хриплый голос спросил.
— Кто там?
— Ты погляди, живой, — шепотом сказал весельчак и в голос ответил. — Кто, кто… Дед-пихто! Открывай, книжный червь, Его Величество Генрих I и Единственный пожаловали!
— Ох ё… — прозвучало из-за двери. Раздался лязг и скрежет чуть ли не десятков запоров, и только после этого скрип дверных петель. Створа открылась, и на пороге возник древний старик, с седой бородой до пола, завернутый в черный плащ, и с остроконечным колпаком на голове. — Прошу прощения, что заставил ждать, не признал сразу.
Старик склонился, метя бородою гранит.
