Джинн в плену Эхнатона - Керр Филипп (серия книг .txt) 📗
— Сахар помогать, когда рот гореть. Очень хорошо, — пояснил египтянин.
Съев первую ложку сахара, Джалобин смог зачерпнуть вторую уже сам, то есть ему явно полегчало. Потом он съел еще… еще… и через десять минут пожар, сжигавший его рот и язык, пошел на убыль. Он даже смог говорить.
— Черт побери, вот это карри! Чего ты туда насовал? Не еда, а раскаленная лава! Я уже думал, концы отдам. Не представляю, как вы все можете есть эту гадость, совершенно не представляю. — Он оттянул прилипшую к телу рубашку. — Я же весь взмок. — Он вытащил пластиковую подставку из-под тарелки и стал обмахиваться ею как веером. — Чей, интересно, это рецепт? Люцифера? Испанских инквизиторов? Вы что, шутить надо мной вздумали, молодой человек? — Он громко и обильно отрыгнул воздух. — Это ваша шутка?
— Ну что вы, сэр, — искренне возмутился Джон. — Если вы помните, я даже пытался вас предупредить, что еда немного острая.
— Предупреждал, — согласился Джалобин. — Отрицать не буду. Но про это блюдо надо предупреждать официально, специальным постановлением Министерства здравоохранения.
Джон решил умолчать о том, что идея накормить его карри принадлежит Нимроду и что, уезжая, дядюшка велел им непременно угостить дворецкого коронным блюдом Масли. Было ясно, что Джалобин пребывает в состоянии крайней угнетенности духа, да и рот у него пока болит. Поэтому взглянуть на происшедшее с юмором ему не удастся еще долго.
Когда Джалобин немного очухался, он почти без жалоб отвел Джона и Филиппу к пирамидам на светомузыкальное шоу. Близнецы не рискнули сказать ему, что это представление они уже видели, хоть и на расстоянии.
Глава 16
Третье желание
На следующее утро Нимрод к завтраку не вышел.
— Может, он поздно лег и еще спит, — без особой надежды предположила Филиппа.
— Давай-ка заглянем к нему в комнату, — сказал Джон.
Откровенно говоря, близнецы прекрасно понимали, что Нимрод вряд ли нежится в постели и что комната окажется пуста.
Спальня Нимрода занимала значительную часть первого этажа. Снаружи, перед двустворчатой дверью, стояли две одинаковые статуи в человеческий рост: это был Анубис, бог с головой шакала, хранитель царства мертвых. Внутреннее убранство больше напоминало кабинет, а не спальню, и немудрено — Нимрод действительно использовал это огромное помещение еще для работы. На большом столе орехового дерева стоял компьютер. Рядом с креслом, сделанным из искусно подогнанных друг к другу оленьих рогов, высился стеллаж, а сверху на стеллаже стоял большой, похожий на колокол сосуд с крупным синим омаром внутри; на сосуде висела табличка: Не ешь меня. Около кровати стоял большой позолоченный комод, судя по иероглифам — местный; на его крышке имелось великое множество пузырьков с лекарствами. В целом же комната казалась не жилым помещением, а собранием вся-кой всячины, словно дядюшка вообще никогда ничего не выбрасывает: не то из принципа, не то рука не поднимается. Груды портфелей, портативные компьютеры, даже нераспечатанные компакт-диски. Доски для астарагали, футляры с очками, часами, ручками с золотым пером, зажигалками, портсигарами, лекарствами, записными книжками… Встроенный шкаф, вернее, целая комната с полками и вешалками: со шляпами, ботинками, рубашками, галстуками и с целой сотней костюмов — самых разных цветов и из самых разных тканей. Кипы книг окружали французскую кровать эпохи расцвета империи, застеленную тончайшим и свежайшим ирландским бельем — явно нетронутым.
— Проверим гараж, — предложила Филиппа. — Вдруг машина на месте?
Гараж, примыкавший к дому сзади, тоже был набит всякой всячиной. Тут обнаружился допотопный мотоцикл «винсент» и боб, на котором британская команда бобслеистов выступала на Олимпиаде (здесь, в Египте, он выглядел сущей насмешкой); в углу друг на дружке, точно блины, лежали персидские ковры; рядом валялись сумки, набитые крикетным инвентарем; стоял тренажер с беговой дорожкой и массивный гранитный саркофаг. Никаким «кадиллаком-эльдорадо» тут, разумеется, и не пахло, и близнецы поневоле осознали то, что и так чуяли сердцем: дядя со вчерашней встречи не вернулся.
— Что-то мне очень тревожно, — призналась Филиппа.
— Мне тоже не по себе, — ответил Джон. — Что будем делать?
— Надо сказать Масли и мистеру Джалобину. А потом идти искать, что ж еще?
Джалобин оказался у себя в комнате. Он читал вчерашний номер «Дейли телеграф» и ел детское питание из маленькой баночки.
— Овсяная каша с черникой и яблоками, — сказал он близнецам вместо приветствия. — Вкус необыкновенный!
— Не понимаю, как вы можете есть эту бурду, — сказал Джон, оглядывая комнату, все стены в которой были обклеены изображениями Шекспира, Шелли и лорда Байрона.
— У меня, в отличие от тебя, желудок не луженый, — отозвался Джалобин и сунул в рот еще одну ложечку дрожащей массы. — Чем могу быть полезен?
— Проблема с дядей Нимродом… — сказала Филиппа. — Его нигде нет. Вчера вечером он домой не вернулся. Простыни на постели не тронуты, машины в гараже нет.
— Ну и чего вы хотите от меня? — с тихим стоном спросил Джалобин. Собрав со дна и стенок баночки остатки пюре, он сунул ложку в рот и жадно ее облизал. — Наверно, он скоро появится. Кроме того, уж он-то умеет за себя постоять. Говорит на шести языках, включая арабский. Денег полны карманы. Страну знает как свои пять пальцев. Не говоря уже о его сверхъестественных способностях. Сами видите, беспомощным вашего Нимрода не назовешь. Я же не знаю ни слова по-арабски и понятия не имею, как выглядят местные деньги. Да вздумай я сейчас улететь отсюда, я даже дорогу в аэропорт не найду, при всем желании! И наконец, возможно, вы не обратили внимания, но у меня всего одна рука. Поэтому не знаю, чем я могу вам помочь.
— Как чем? Его надо найти! — требовательно сказала Филиппа. — Он сказал, что дело, по которому он вчера отправился, может оказаться опасным. Поэтому он и велел нам остаться дома.
— Очень предусмотрительно с его стороны, — кивнул Джалобин. — Что в таком случае навело вас на мысль его поискать? Он может быть недоволен. Мой вам совет: сидите и не рыпайтесь. Он велел вам сидеть дома? Вот и сидите, покуда он сам не объявится.
Тогда близнецы рассказали ему про Хусейна Хуссаута, про джинн из гробницы Эхнатона и про поиски этой гробницы, запланированные Нимродом и Хусейном на вчерашний вечер.
— Ну, это вообще дело джинн, — сказал Джалобин, вытирая руки полотенцем с изображением певицы Мадонны. — Людям туда лучше не соваться. Пойдемте-ка поищем господина Ракшаса. Посмотрим, что он на все это скажет.
Они спустились в гостиную, где Нимрод оставил обиталище старого джинн — древнюю бронзовую лампу. Она так и стояла на столе. Джон схватил ее и стал торопливо тереть. «Прямо как Аладдин!» — подумалось ему. Как и в первый раз, из несуществующего фитиля лампы пошел синий дым, а когда он рассеялся, на высоком библиотечном стуле восседал господин Ракшас. Он терпеливо выслушал рассказ близнецов.
— Боюсь, что вы правы, — сказал он, кивнув задумчиво и печально. — С нашим дорогим другом наверняка что-то случилось, иначе он давно бы дал знать о себе. Он же понимает, что вы беспокоитесь. Но — все по порядку. Для начала проверим, нельзя ли с ним связаться.
— Как? Надо использовать джинн-силу? — с готовностью спросил Джон.
— Нет, — ответил господин Ракшас, берясь за телефонную трубку. — Я попробую позвонить ему на сотовый. — Он набрал номер и, немного подождав, повесил трубку. — Похоже, его телефон отключен. — Старый джинн нахмурился. — Или находится вне зоны действия сети, и сигнал к нему не проходит. Но возможны и другие сюжеты. На него могли наложить заклятие или вовсе сделали рабом, и он теперь действует по чужой воле.
— Слава оптимистам! — саркастически заметил Джалобин. — А вы не допускаете, что его просто загнали в бутылку и закрыли пробкой? Как тогда, в антикварной лавке в Уимблдоне, когда он сам из любопытства залез в графинчик, а хозяин его возьми да и закрой? Если бы не я, он бы там до сих пор сидел.
