Наследие - Сэвил Стивен (книги без регистрации txt) 📗
Повар задрал нос и отмахнулся:
– Туда, к остальным. А потом иди, почисться. Ты же грязен как свинья. Граф с тебя шкуру спустит, если застукает в таком виде.
Скеллан фыркнул и отвернулся. У дальней стены стояли несколько маленьких бочонков и один побольше. Он опустил свою ношу возле них и пошел к выходу. Коридор здесь разделялся на три: один тянулся влево, второй вправо, а третий продолжал идти прямо. Не зная, куда направиться, Джон решил, что целесообразнее выбрать прямой коридор. Так будет легче найти путь назад, если окажется, что выбор ошибочен.
Блуждать в утробе замка в поисках ведущей наверх лестницы им пришлось недолго.
Шум подсказал путь к главному залу. Число коридоров множилось, холодные каменные стены сменились роскошными гобеленами, изображающими охоту или полулежащих красавиц; каждый проход вливался в другой, пошире, пока наконец-то впереди не открылся огромный зал, а глухое гудение не переросло в оглушительный гул.
Главный зал так и кишел перемещающимися с места на место людьми. Сам воздух здесь буквально жужжал от разговоров. Все гости были в специальных масках в форме черепа, так что казалось, что все они только что поднялись из могил. Когда Скеллан и Фишер вошли в зал, из ниоткуда выпорхнули две служанки и сунули им в руки маски. Скеллан с благодарностью принял свою и поспешно прикрыл лицо.
– Черт побери, как мы его отыщем, если на всех эти проклятые личины! – выругался Фишер.
В зале уже царили жара и духота, воздух загустел от влажных испарений. И неудивительно, учитывая количество присутствующих. Крутясь на месте и озирая сборище, Скеллан заметил немало дам, беспрестанно обмахивающихся веерами. Буйство контрастирующих друг с другом красок резало глаза. Перед обсидиановым троном графа выстроились в ряд скрипачи и виолончелисты, вдохновенно исполнявшие симфонию: они играли Третий концерт Адольфуса, в котором каждая нота своей простотой и безукоризненностью подчеркивала гениальность, граничащую с божественностью этого слепого монаха, служителя Сигмара. Скеллан застыл посреди давки, подставив лицо и душу сокрушительной и освежающей волне музыки. Она была прекрасна; никакое другое слово просто не смогло бы описать ее.
По другую сторону трона возвышался огромный помост, на котором стоял портрет Изабеллы фон Карстен, прикрытый до поры алым полотнищем.
Гости плавно и гармонично передвигались по залу с тягучей грацией, словно все они участвовали в каком-то всеобщем танце, но представление в целом явно носило оттенок не столько утонченности и изысканности, сколько некоего ритуала.
Скеллан озирал калейдоскопическое кружение масок, надеясь распознать людей, прячущихся за костяной личиной. Холодный комок ворочался в его животе: Айгнер был среди них. Он знал это. Одна из масок скрывала человека, убившего его жену.
Скеллан принялся проталкиваться сквозь толпу.
Фишер пытался не отставать.
Темп музыки нарастал. Распаренные тела напирали со всех сторон.
Скеллан вглядывался в маску за маской; отвратительный танец смерти разыгрывался на его глазах. Безнадежно. Подойти так близко: вот она, добыча, рукой подать – и оказаться бессильным опознать преследуемую жертву. Он сжал кулаки. Больше всего сейчас ему хотелось накинуться на кого-нибудь, выплеснуть свою досаду.
Музыка изменилась, став мягче, меланхоличнее. Скеллан стоял в центре главного зала, вертя головой влево и вправо. А потом он поднял взгляд на галерею, нависающую над залом. О балюстраду красного дерева облокотился молодой человек с бледным лицом, изучающий толпу танцующих с такой гримасой, как будто он наблюдал за роем мух, ползающих по полуразложившемуся трупу давно уже мертвого зверя. Он не скрывал своего отвращения к происходящему. За его спиной стояли пятеро. Двое из них поразительно походили на графа. Семейное сходство, решил Скеллан. Остальные трое явно были охранниками – мускулистые, готовые вмешаться в любой момент, если что-то в зале пойдет не так: разойдется ли подвыпивший буян или рассерженный приграничный барон закатит сцену.
Скеллан кинул взгляд на второй балкон позади себя. Его тоже занимали внимательные зрители, хорошо одетые, но находившиеся тут по обязанности. У одного на спине в необычных двойных ножнах висело два клинка. Но гораздо интереснее мечей оказалась бритая голова стоящего возле меченосца человека, заставившая Скеллана прирасти к месту.
Годы не пошли на пользу Себастьяну Айгнеру.
За восемь лет, прошедших после набега его банды на деревню Скеллана, Айгнер состарился на все двадцать. Он изменился, и не просто выглядел постаревшим, что-то странное было в его манере держаться. Он казался человеком, покорившимся своей участи. Да, именно так. Скеллан уже видел этот взгляд у тех, кого обрекал на огненную смерть. Знак проклятия висел над головой Айгнера.
Джон Скеллан едва сдержался, чтобы не выхватить из-за пояса арбалет и не послать тяжелую стрелу в горло врага сейчас же, немедленно. Он даже представил, как делает это: медленно поднимает маленький арбалет, натягивает тетиву и следит за тем, как смертоносная стрела впивается в горло Айгнера, как отражаются на его лице шок, недоумение, а потом из раны толчками выплескивается кровь, просачиваясь между пальцами, отчаянно стиснувшими горло. Ледяное удовлетворение гладким камнем легло где-то внутри его существа. Все закончится здесь, сегодня.
– Я его вижу, – произнес он так, чтобы слова достигли ушей Фишера.
Фишер развернулся и быстро осмотрел галерею. Он с трудом узнал врага. Бритая голова и перекрестия шрамов на коже сильно изменили Айгнера.
– Это он, – согласился, наконец, Фишер.
Скеллан поискал взглядом лестницу, которая вела бы на балкон, но тщетно. Несколько мраморных колонн в помещении было прикрыто тяжелыми бархатными драпировками, и на двух стенах из четырех висели внушительные гобелены. Под любым из них могла скрываться дверь или лестница
Он протолкался к краю зала. В голове его стучала лишь одна мысль – о мщении. Вокруг него сомкнулись тела, отрывая его от Фишера. Он продолжал протискиваться сквозь толпу, проламывая в ней бреши. Характер музыки вновь изменился: пение скрипок сменил голос певца, взмывший вместе с мелодией в триумфальном крещендо. И вдруг все оборвалось.
