Дом и война маркизов короны - О'Санчес (Александр Чесноков) (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
— Да.
— Да.
— Да, госпожа.
— Помним.
— Да.
— Вы — вожди. Как вы себя поведете, так и люди ваши повторят. Наша задача — перебить всех вышедших, а к утру взять город. Что можно — истребим, потом с добычей уходим к границам. Будет погоня — встретим ее уже там, за нашими укреплениями. Итак, повторяю сейчас, потому что потом объяснять будет некогда: подпускаем… По моей команде «просыпаемся» и атакуем. Перебили всех — сразу же штурм. Ворвались — все знают, куда бежать и что делать. Каждому из вас «на кормление» выделен свой участок города, каждый держите своих людей подальше от чужого куска, лишняя кровь нам ни к чему. По звону колокола на ратуше веселье прекращается и мы немедленно уходим. Вечером ли, днем ли — зазвенело — собрались в отряды и уходим. Сотый и последний раз спрашиваю: всем все понятно?
— Да… да… да… да… да.
Все как обычно: совет вождей, обязательная напутственная речь старшего в походе вождя вождей — сегодня это Амира Нату, дочь покойного Крориго Нату, жестокая, отважная и умелая, несмотря на юность ее… И раз, и два повторяет она всем известные, сто раз обговоренные вещи, но — это же как обязательная молитва богам: пропусти молитву перед важным делом и душа наполнится неуверенностью и смятением…
Суроги все рассчитали хорошо и верно, кроме одного: не скудные силы защитников города, а войска маркиза в полном составе, пользуясь преимуществами ночного времени, совершенно беспрепятственно подобрались к сурожеским шатрам, поэтому, когда суроги вскинулись от притворного сна, в ярости бросились на противника, чтобы окружить его, чтобы уничтожить во мгновение ока, получилось наоборот: без малого четверть из них, вскочив, замертво улеглись обратно, ибо имперские лучники также были наготове и ждали команды, которая позволит им дать один, но убийственный залп и не задеть при этом своих…
Марони Горто, подчиняясь прямому приказу Хоггроги, остался на городских стенах, в то время как сам маркиз ринулся в ночную сечу… Да, он чуял сильнейшее раздражение, бушующее в душе сенешаля своего отца, понимал, что с точки зрения главнокомандующего, Марони со своим обиженным бурчанием совершенно прав, а сам он поступает неправильно, опрометчиво, по-детски… Но… Не объяснять же ему, не орать же на всю округу, что господин главнокомандующий, его светлость маркиз Короны, рыцарь Хоггроги Солнышко, повелитель громадного удела, включающего в себя сотни сел и десятки городов, глава рода и… семейный человек… вот уже полтора десятилетия сгорает от преступной любви к посторонней женщине, представительнице вражеского племени, предводительнице вражеского войска… И он очень, очень хочет ее увидеть. А может быть и спасти…
У сурожеских племен и их союзников был один главный и постоянный враг: имперцы, олицетворяемые в этих краях маркизами Короны. В свою очередь, у маркизов Короны не было недостатка во врагах по трем сторонам света из четырех, только на севере лежали безопасные внутренние границы, а на западе и востоке, и особенно туда, ближе к югу… Война для всех этих варваров, дикарей, кочевников, окружающих имперские земли, была смыслом жизни, самой сутью их существования… Со времен Тогги Рыжего, покорителя, не было в этих краях ничего, похожего на мирное бытие… Поэтому, неудивительно, что маркизы научились воевать с соседями, со всеми вместе и с каждым по отдельности, и делали это лучше любого из них.
У телохранителей маркиза все их внимание было нацелено только на главное: вовремя уловить и не дать шальной стреле, случайному ножу попасть в повелителя, если надо — подставить под выстрел собственную плоть, а лучше заранее увидеть и предотвратить… В рукопашной же драке самое разумное — держаться от повелителя в локтях пяти-шести, чтобы ненароком под меч его не попасть. Но и Хоггроги не позволял себе с головой погружаться в пучину боя, он только «выправлял линию», там и сям закрывал бреши в строю, не давая вклиниваться в тыл ватагам обезумевших от ярости сурогов. Ярость — вредная военная привычка: она может внушить страх неопытному противнику, заставить того дрогнуть, побежать, сломаться перед врагом… Но если противник опытен и умен, да еще и хладнокровен, то победа обязательно будет за ним, воином, свободным от ярости, тут даже и спорить не о чем: встретит удар, спокойно выберет, куда нанести ответный — в ощеренный ли, весь в пене, рот, в выпученные, налитые кровью, ничего не видящие глаза, в переполненное дурною отвагой сердце… и победит. Нечто подобное и с войсками происходит. Хоггроги то в одну руку меч перехватит, то в другую — упражняясь в ударах и поворотах, поскольку в обычном бою, против людей, редко случается встретить по-настоящему сильного противника, и еще реже доводится обе руки на рукояти держать… Другое дело, против цуцырей или некоторых оборотней… С медведями, тургунами и драконами Хоггроги пока еще не доводилось схватываться… Против тургуна, говорят, и меча может не хватить, здоровый больно тургун-то, размерами и весом… Да н-на же ты! И ты!.. И еще!.. – Хоггроги машет мечом, но все его взоры нацелены туда, вглубь, к большим шатрам, где по его расчетам должна быть она… Людям объявлен строжайший приказ: предводительницу взять живьем! Изловившим объявлена щедрейшая награда, люди преисполнены рвения, но любой здравомыслящий человек понимает цену этим приказам и обещаниям: в горячке ночного боя и не захотят, да зарубят, не успеют руку унять…
Где-то близко… Не ее ли это шатер?.. Точно! Прямо из горящего шатра выскочили навстречу маркизу два великана — почти пять локтей росту в каждом, тяжелые, неуклюжие, выращиваемые знаменитыми сурожескими колдунами не столько для боя, сколько для почета: служат они стражниками-охранителями при верховных вождях и главных жрецах, внушают ужас простецам. Движутся они медленно, размахиваются долго, бьют неточно, хотя, зачем точность при ударе такой тяжеленной секиры, как у того, что справа, или такого кошмарного шестопера, как у того, что слева… Хоггроги продвинул правый кулак под самую гарду меча, придержал нижнюю часть рукояти кистью левой руки — вжик и вжик. Было два живых великана, остались четыре мертвые половинки…
