Кривые дорожки к трону - Чернышева Юлиана (серия книг txt) 📗

Ирвин неопределенно дернул плечом и, по-прежнему не поднимая на меня взгляда, задал ответный вопрос:

— Почему вы ушли?

Я, пусть и впустую, изобразила крайнюю степень удивления. Искреннего, надо заметить. Он что сейчас — шутит или издевается? Впрочем, ни один из вариантов меня не устраивал. Был и еще один — Ирвин вполне мог искренне хотеть узнать причину. Но мог ли на самом деле? Неужели был пьян настолько, что теперь страдает провалами в памяти?

— Что вы помните? Когда вернулись домой? — уточнила, чтобы сначала до конца разобраться самой, а уж потом вываливать на его голову свою версию.

Муж потер виски, будто у него болела голова (хотя не удивлюсь, если это действительно так), и признался таким тоном, словно в убийстве:

— Я вообще не собирался, кажется. Планировал остаться на ночь в кабинете департамента. А проснулся вот, — он кивнул на разворошенную кровать.

Не собирался?! Возможно, я погорячилась насчет того, что не могу на него обижаться. Очень даже могу, как оказалось. Желание вылить на его голову так удобно стоящий по соседству кувшин воды взыграло буквально за секунды. Или как минимум пару раз ударить подушкой вот по этой самой больной, во всех смыслах, голове. Это уже ни в какие рамки не лезет, самое настоящее хамство!

— О, вот как. Не собирались, значит, — почти спокойно проговорила я, стискивая в кулаках ткань платья. А потом, едва сдерживая голос на приемлемом уровне, чтобы не кричать слишком уж громко: — Вы не обалдели ли, часом?!

Ирвин наконец-то поднял на меня глаза, но было уже поздно.

— Вы… да у меня просто слов таких нет, чтобы ваше поведение описать! Хам базарный, вот вы кто! И лицо-то у меня отмороженное, и улыбаться я не умею. Вы себя-то в зеркале видели, «лайд эмоциональность»? Вы вообще в курсе, что подразумевает под собой брак?! К свадьбе готовиться — одна. В первую брачную ночь торчать в незнакомом доме — одна. Мы и недели не женаты, а вас вечно где-то носит, и я по-прежнему одна. Я что, имлитка недалекая, не понимаю ничего? Претит вам этот брак и я вместе с ним, так и скажите, нечего в благородство играть. Мишень вы из меня делать не хотите, конечно! — Последнее вырвалось само собой, но останавливаться я не планировала, еще и подтвердив: — Да! Я подслушивала, вам ясно? Потому что только так могу попытаться понять, чем не устраиваю высокородного лайда Аратэра! И вообще — не нравится, что я шарахаюсь от прикосновений? Так что же вчера остановились, а? Вчера-то не шарахалась! — Эту фразу я и вовсе буквально выплюнула Ирвину в лицо, потому как мы оба к тому времени стояли.

И тут же оказалась в его объятиях. Крепких настолько, что не вырвешься, как ни старайся. Разве что наступить каблуком на ногу — сам-то он был босым, но до такой подлости опускаться не хотелось.

— Ну, успокоилась? — Голос супруга, словно в противовес моему, к концу начавшему срываться, звучал спокойно.

— Сейчас стукну тебя чем-нибудь по голове и успокоюсь, — пообещала я, тоже съехав на «ты». Но продолжать злиться, когда тебя так обнимают, да еще и по голове начинают гладить, как ребенка, получалось с трудом.

— Может, не нужно? Она и так болит, а ты еще кричать начала…

— Сам виноват! — получилось несколько злорадно.

— И не поспоришь, — нарочито обреченно вздохнул он. А потом подхватил меня на руки, будто ничего и не весила, и шагнул к креслу. Я сделала еще одну попытку освободиться, но где там. Супруг так и сел, устраивая меня у себя на коленях. Даже развернул немного, перекидывая ноги через подлокотник, чтобы было удобнее.

— А вот теперь поговорим, хорошо?

— Я — уже, — отговаривая себя от попытки уткнуться лицом в его плечо, непримиримо сложила руки на груди. Гнев спал, оставив вместо себя стыд. Нет, смысл сказанного был правдив, а вот за тон и формулировки на самом деле было совестно.

— Вот именно, что уже. Ты высказалась, а теперь мы поговорим, — с акцентом на «мы» повторил он. — Договорились?

— Я подумаю.

— И то дело. Скажи для начала, пожалуйста, что произошло вчера, когда я пришел домой? Насколько я понял из твоих… хм… претензий, что-то все-таки произошло.

Ну ничего себе! Хорошенькое начало получается. Я покосилась на его руки, вроде бы расслабленно обвившие мою талию, но стоит дернуться, явно станет ясно, что эта расслабленность мнимая. Затем на тумбочку, где до сих пор лежал спасительный артефакт. И вздохнула. Красней не красней, смущайся не смущайся, а деваться особо некуда. Его светлость изволит поговорить с супругой, желает она того или нет.

— Вы… — Правая бровь Ирвина многозначительно приподнялась. — Хорошо, ты вчера вернулся домой, когда я уже спала. Так что когда конкретно — сказать не могу. Кажется, глубоко за полночь. И… мм… — Пьяный? Выпивший? Остановилась на дипломатичном, но не слишком правдивом, — слегка нетрезвый.

Супруг хмыкнул, но смолчал. Правда, когда замолчала и я, продумывая следующие формулировки, все же поторопил:

— А дальше?

— А дальше потребовал исполнения супружеского долга, — так ничего и не придумав и отметя возникшее в голове «нагло облапал», часто высказываемое Налой Тилистеру, отозвалась я.

— Потребовал? — Кажется, пришел черед смущаться Ирвину. По крайней мере, выглядел он правда слегка сконфуженно.

— Ну, не словами, конечно. Но по-другому действия я расценить затрудняюсь, уж прости. — Кажется, выпущенный пар пошел мне на пользу. Либо это все еще было нервное — пробивающийся смех да странное чувство легкости на душе.

— А потом? — Уже готовый, судя по тону, ко всему муж даже дыхание затаил.

— А потом уснул.

— В процессе?!

Боги, кричать-то так зачем? Я демонстративно потерла ухо, выждала красноречивую паузу и лишь тогда успокоила:

— В процессе требования, да. Я отлучилась на несколько минут в уборную, а когда вернулась, ты уже спал. И храпел. — Ну, допустим, не храпел, а сопел, но кто мешает слегка приукрасить, раз уж он ничего не помнит? — Так что я решила провести ночь в соседней комнате.

Он побарабанил по моему колену кончиками пальцев, а затем вновь посмотрел в глаза.

— Я снова должен извиниться. За многое на самом деле, но за это в первую очередь. Прости, не думал, что так получится.

Развредничавшаяся натура требовала уточнить, что именно из произошедшего получилось не так, но я решила воспользоваться неожиданно наладившейся между нами связью по-другому.

— Скажи, что-то случилось?

— Вчера… операция, которой я руководил, пошла не так, как планировалось.

— Операция? Я думала, там просто какие-то неотложные начальственные дела.

— Не все же мне в кабинете сидеть и бумаги разбирать, — совсем невесело усмехнулся он. — Мы наведались в дом, где, по имеющейся информации, устроился заказчик недавнего нападения.

— Вы узнали, кто он? — У меня даже ладони похолодели после его слов.

— Нет. Надеялись вчера узнать, но мерзавец вовремя смылся. Может, предупредил кто, может, просто интуиция хорошая. Обыскали все, нашли несколько любопытных вещичек, но не более того. А уже перед самым уходом внимание Вернона привлекла статуэтка. Она стояла на полке прямо напротив входа — фигурка девушки в ладонь высотой, поделка из оникса с изумрудными глазами. Какой архайн вообще надоумил его…

Я прижала ладонь к губам, начиная догадываться, что произошло.

— Этот ублюдок сделал из статуэтки охранный артефакт. Воздушная удавка, вроде простенькая, но я ничего с ней не смог сделать. За те полминуты, что наш лекарь вернулся в дом, Верн уже не дышал. Какой из меня стихийник, если я не смог спасти друга от элементарного заклинания своей же стихии?

Ирвин и сам дышал с трудом. Не плакал, нет, но говорил рублеными фразами да стискивал пальцами мое колено почти до боли.

— Если это то чарование, о котором я думаю, ты ничего бы не смог сделать. Нужно знать, какую часть плетения разрубить, чтобы блокировать воздействие. И на это отводится не больше десяти секунд. Никто бы не справился.

Муж кивнул, но убежденным при этом совсем не выглядел. Да и что толку с того убеждения? Жизнь оно все равно не вернет…