Чарослов - Чарлтон Блейк (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
На сцену, устроившись в деревянном кресле с высокой спинкой, выплыл ректор. Даже издалека Нико различил удерживающее заклятие мурис, движущееся под креслом архимага. Сидел бы юноша поближе, увидел бы дряхлого-предряхлого старца, согбенного под тяжестью прожитых лет, и седого енота — фамильяра ректора.
— Так узри же! — с выражением провозгласила Девин. — Ректор Ферран Монсеррат, единственный независимый разум среди этих каменных развалин. Он не обязан ни перед кем отчитываться, кроме нашего бога да божьей аватары! А остальные, вроде нас, — жалкие рабочие мураши, исполняющие его волю…
На глазах у Нико кресло с ректором перенеслось во главу стола. Юношу поразило проворство, с которым дряхлый архимаг управлял креслом: едва приземлившись, старик уже орудовал вилкой. Как по команде, деканы и гости расселись и начали есть.
— Проклятие, как же все сложно, — вздохнул Нико и тут же негромко добавил: — Клянусь кровью Лоса!
— Чтоб мне писаться в серебряную миску! — вдруг прошипела Девин. — Чуть не забыла!
Нико аж подскочил.
— Чуть не забыла о чем?
Бледные щеки Девин стали пунцовыми: очевидно, она с трудом сдерживала очередной залп непристойностей.
— Два дня назад я задремала на посту, а, как назло, мимо проходила наша историчка, магистр Хайсмит. В общем, она меня застукала. И теперь эта старая грымза хочет, чтобы я подготовила доклад о Лосе и прочла его перед остальными девчонками в дворницкой. Наказать меня, видите ли, решила, швабра старая! Знает, стерва, что какографов не учат теологии. В общем, я должна была собрать материал… только ничего не собрала.
Нико вскинул брови.
— И когда твой доклад?
— Через полчаса, — с наглым видом заявила Девин. У Нико чесался язык как следует отругать нахалку, но, к счастью, ему хватило ума промолчать.
— Нико, расскажи мне все, что ты знаешь про Лоса. — Теперь ее голос звучал куда мягче.
— Вообще-то я тоже какограф… И, значит, не посещал занятий по теологии.
— Но ты же зубришь все лекции Шеннона, подлизываешься…
— Ладно, ладно. Слушай. Давным-давно, во времена расцвета древнего континента существовала Солнечная империя… не путай с Новосолнечной империей, которая образовалась гораздо позже, уже на нашем континенте. Так вот, первоначальная Солнечная империя находилась в мире с богами, пока однажды кто-то не совершил тяжкий грех, тем самым вынудив Лоса, а он тогда был одним из могущественных земных божеств, стать первым демоном…
— Что за грех-то?..
Нико пожал плечами.
— У каждой религии ответ свой. Может, все они ошибаются, а истинное знание было утеряно, когда наши предки пересекли океан. Мы, волшебники, не придерживаемся каких-то определенных верований и не связаны рамками религий или традициями королевств. Тебе достаточно знать, что Лос увел треть всех богов на гору Калакс и обратил в демонов. Из них он и создал свою армию, которую нарек Пандемониумом. Название расшифровывается просто: «Пан» — все, «демониум» — демоны. Так, используя выражение «не урок, а пандемониум какой-то», мы прибегаем к гиперболе для…
— Вот ведь хрень… — Девин тут же спохватилась и затихла. — Нико, я поняла. Ты не мог бы объяснять проще, без лингвистических изысков, только историю?
В ответ Нико что-то пробубнил в защиту «лингвистических изысков» — мол, история без них не история, — а затем вернулся к рассказу:
— Итак, после того как Лос собрал Пандемониум, между богами и демонами разразилась война, известная как Апокалипсис. Когда стало ясно, что демоны побеждают, человеческие боги построили гигантские корабли Исхода, чтобы на них пересечь океан. Буквально чудом отряду храбрецов — само собой, их тут же провозгласили всенародными героями — удалось превратить Лоса в камень и тем самым выиграть время для отплывающих кораблей. Привязанные к древнему континенту демоны не могли за ними последовать. Затем налетел мощный ураган и разметал флот Исхода по всему океану. Вот почему в наши дни в каждом из прибрежных королевств можно встретить людей любой расы.
Девин сощурилась.
— А в древних королевствах все выглядели одинаково?
— В общем и целом, да. То есть смуглый брюнет с моим типом внешности никак не мог происходить из одного королевства с рыжей обладательницей веснушек вроде тебя…
— Может, хватит выпендриваться, Нико? Не моя вина, что какографов не учат истории. И, в отличие от тебя, я не хожу хвостом за магистром и не ловлю каждое его слово с открытым ртом. Я еще понимаю, когда волшебники сплетничают… Но слушать эту ученую тягомотину? Нет уж, увольте! — Она фыркнула. — Вот тебе и еще один плюс в пользу неграмотности.
— Прости, Дев, я не хотел… И вообще, не вешай нос. Кстати, даже вечная цензура вовсе не означает свободу. Ты сама говорила, магические невежды привязаны к своему клочку поля или к ремеслу и вынуждены с рассвета до заката пахать на какого-нибудь лорда или барона — или кто там владеет землей.
Она лишь хмыкнула и вновь принялась за похлебку.
— Хуже, чем здесь, не будет.
Нико нагнулся к ней:
— Дев, только представь: никаких чар и заклятий, придется самой умываться и чистить зубы. И никаких конструктов, чтобы выносить ночной горшок. Все сама, этими вот ручками. И жизнь — короткая, как у обычных людей.
Внезапно в ее карих глазах вспыхнул привычный огонь.
— Да х… — И снова было заметно, что она с трудом сдерживает готовое вырваться бранное слово. — Ну и плевать! Не все такие сильные, как ты, Нико. Лично я и до стольника-то вряд ли дотяну. А мне, между прочим, уже под полтинник! Может, с виду и не скажешь, но это правда. Родись я безграмотной, по крайней мере мне не пришлось бы пережить всю семью.
Нико открыл рот, чтобы возразить, и тут до него дошло:
— Ты бы хотела выйти замуж?!
— А ты бы хотел подтереться крапивой, зад ослиный?! — взорвалась Девин. — Не хочу я замуж, ясно? Не желаю! — Дрожащими руками она принялась размешивать похлебку.
Нико не знал, что ответить; он решил просто посидеть молча и подождать, пока воинственный настрой не пройдет.
— Дев, — наконец произнес он. — Помнишь, прошлой ночью я тебя спрашивал, с какой стати Смолвуд назвал меня «новым карманным какографом Шеннона»?
— Забудь. Все это мелочи. — Она нахмурилась. — Хотя… заявление Смолвуда лишний раз доказывает, что я права насчет неграмотности.
Нико коснулся ее локтя.
— Пожалуйста, расскажи мне!
Девин посмотрела на него:
— Это лишь слухи.
Он кивнул.
Отложив ложку, она пододвинулась ближе — всего на полдюйма, зато с заговорщицким видом.
— Что ж, много лет назад магистра считали восходящей звездой Астрофела как в науке, так и в политике. К тому же он был местной диковинкой: мать из Драла, отец из Триллинона. Потому и имя звучит так странно — Агву Шеннон. Так вот, фракция Сынов Эджинду, в которой он состоял, считала, что волшебникам нужно более активно отговаривать странствующих колдунов от участия в Остроземской гражданской войне. Шеннон представлял Сынов Эджинду на Долгом совете. А потом… — Девин понизила голос: — Вышло так, что от него забеременела внучка ректора!
Нико вопросительно поднял брови.
— Как? Ведь чарословы не могут иметь детей. Мы все стерильны.
Девин наградила его лукавой улыбкой.
— Наивный! Порой я забываю о том, как ты молод. На самом деле это сказочка для новичков. Бесплодны лишь пары между магами. До сих пор не было случая, чтобы два чарослова зачали общего ребенка. А вот от союзов с неграмотными у чарословов время от времени рождаются дети.
— От Шеннона забеременела простая девушка?!
— Тс-с-с! — Она стукнула его по плечу. — Не так громко. Теперь ты понимаешь, почему мы, маги, отрекаемся от семей? Иначе мы пережили бы всех родных, беспомощно наблюдая, как наши любимые один за другим старятся и умирают. Поэтому, когда стало известно о том, что Шеннон заделал ребенка ректорской внучке, разразился огромный скандал… — Нико только и смог, что покачать головой. А Девин продолжила: — Само собой, Шеннон попытался спрятать младенца, но его противники обнаружили новорожденного и подняли шум. Ректор Астрофела был в ярости. Он сослал Шеннона в Звездную академию, на должность управляющего Барабанной башни. От греха подальше, так сказать.
