Путешествие на восток - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗
Это у нее детские комплексы взыграли или просто зависть?
— Ну ладно, — хлопнул по коленям Марк. — Надо грузить этих, и сабельки, кстати, снимите. Кажется, их можно будет продать.
— Продать? — спросил я. — Да у ваших торговцев за всю жизнь денег не найдется, чтобы их купить.
Картина маслом «Шок — это по-нашему». И тут четверка вскочила: парни обнажили клинки, а Кали взвела арбалет и нацелила его мне в лицо.
— А что это мы так удивлены? — передразнил я охотницу и в тот же момент сделал стремительный бросок левой рукой.
Нож, до того зажатый в ладони, впился в плечо стрелка. Он пробил кожаный доспех, разрезал мышцы и, я надеюсь, перебил нерв. Хотя так оно, скорее всего, и есть: рука Кали вдруг затряслась, а потом женщина, и вовсе вскрикнув, рухнула на колени. Арбалет выпал из ее рук. Вскочив на ноги, я обнажил клинки. Сердце забилось быстрее, стало нестерпимо жарко, будто внутри пылает страшный пожар или спустившаяся на землю солнечная дева покрывает мое тело страстными поцелуями.
— Почему на тебя не подействовал яд? — спросил Марк.
Он тянул время. Троица старательно брала меня в тиски, расходясь треугольником. Но мне было все равно. Руки дрожали, предвкушая скорый бой. Боги, как же страстно я желал поскорее схлестнуться с ними, погрузиться в бешеный угар боя и насладиться агонией отчаянной рубки.
— По двум причинам. Первая — вы его дерьмово сварили. На вкус вы слишком сильно разбавили отвар скуфы водой. Жадность, она, знаете ли, до добра не доведет. Второе — на свете есть всего девять известных разумным ядов и отваров, которые могут подействовать на меня. И, уверяю вас, ни один из них такие остолопы, как вы, сварить не в состоянии.
Парни все кружили и кружили, пока не застыли. В итоге они встали треугольником, оставив меня в центре. Давайте же, нападайте, не заставляйте меня ждать.
— Нас трое, ты один, — продолжал командир. — У тебя нет ни единого шанса против нас.
— Плевать.
— Сдайся — и умрешь безболезненно. А если нет, то…
— «А если нет, то…» — передразнил я его. — Вы только языками трепать горазды? Или, может, уже смахнемся?
Тут где-то слева раздался громкий крик. Это Арт не выдержал. Отставив клинок, он дернулся в скоростном выпаде. Их трое, я один, но в данный момент мне было все равно. Все мое «я» было сосредоточено на кончиках изогнутых сабель. Я буквально слышал их призывный крик: они кричали, молили меня поскорее согреть их в теплой вражеской крови. И я не стал их терзать долгим ожиданием. Я сам кинулся к бегущему ко мне охотнику. Сзади послышался топот ног. Эти трое привыкли действовать в связке, и сейчас я был для них не более чем зверь, загнанный в очередную ловушку. Глупцы.
Резко остановившись перед Артом, я наблюдал за тем, как его бастард змеей ринулся мне на грудь. Заведя короткую саблю за спину, я отбил выпад правой и тут же, разворачиваясь на пятках, выпрямил левую руку. С каким же наслаждением я ощутил, как сопротивляется вражеская плоть наточенному клинку. Как слышится страшный хрип человека, отчаянно пытающегося втянуть воздух в разрезанные легкие. Чуть присев, я выдернул короткую саблю и, используя инерцию, с разворота, выпрямляя ноги, обрушил длинную саблю на торс Арта. И, используя всю силу спины и голени, закончил движение очередным поворотом. Кровь из рассеченной плоти брызнула мне на плечо; сабли радостно взревели, но их рев был слышен только мне.
Я развернулся лицом к застывшим охотникам, а за моей спиной падало разрубленное тело. Теперь Арт придет в загробный мир с рассеченным животом, и его собственный кишечник будет путаться у него в ногах. Парень будет хрипеть и выть, пытаясь удержать легкие, выпадающие из грудины, а надрезанный позвоночник уже никогда не даст ему разогнуть спину. Духи бездны будут смеяться над ним и язвить, так же как он пытался язвить над наемником.
Я резко взмахнул саблями, и зеленая трава окрасилась в алые тона. Эта схватка была слишком скоротечной. Мое сердце все еще жаждет боя, сабли все еще холодны, они извиваются у меня в руках, прося большего. И враги не заставляют себя ждать.
Первым нападает Лука. Он ловок и быстр, его клинок опасно пронзает воздух всего в миллиметре от моего лица. И тут же в сторону, куда я клонился, прилетает меч Марка. Его я принял на скрещенные сабли и от мощного толчка сделал два шага назад. Лука, не теряя момента, занес над головой клинок, и тот, сверкая в лучах солнца, со страшной силой обрушился на мой блок. Зазвучала сталь, заныли мышцы, а я, пропустив за спину Марка, сам бросился в атаку.
Правая сабля устремилась в ногу Луки, и тому пришлось сместить центр тяжести, чтобы удержать равновесие. Это все, что мне требовалось. Вторая сабля, сжатая в левой руке, чиркнула по запястью Луки, и тот дрогнул. Я же не останавливался. Старшая сабля, как топор палача, опустилась на сгиб правой руки врага, и тот закричал скорее от ужаса, чем от боли, когда увидел, как его меч падает на землю. Но это бы еще не конец. Застывший на месте Марк наблюдал за тем, как я, развернувшись на пятках, словно воздушный вихрь, зашел за спину охотнику и, вскинув короткую саблю, приложил ее к горлу живого мертвеца. Мгновение, и все было кончено. Бездна будет ждать нового безголового всадника. Техника «змеиный шаг» не подвела меня.
— Кажется, мы остались вдвоем, — заметил я, вновь стряхивая кровь с клинков.
— Я убью тебя, — прошипел Марк. Он крутанул бастард и встал в низкую стойку.
— Надеюсь, ты будешь получше, чем эти.
— Можешь в этом не сомневаться, — сквозь зубы прорычал командир второй когорты и бросился в атаку.
Его меч взвился стрелой и устремился мне в печень. Я отбил его наотмашь левым клинком и попытался достать вражеское горло длинной саблей. Но противник извернулся ужом, пригнулся, сжался, а потом выпрямился, как лента пращи. Меч чиркнул мне по животу, оставляя длинный, но легкий порез. Я сделал два шага назад. Мое сердце кричало и ревело, оно хотело выпрыгнуть из груди и само отправиться в сражение. Я чувствовал, как по венам бежит пламя кузнечной печи. Как лает и воет страх, отдающий мне свои силы и одновременно с этим пытающийся меня одолеть. Но еще явственней я ощущал то самое новое чувство, которое преследует меня с момента, как я схватился с волками. И в этот раз оно было куда сильнее. Это было чуждое мне наслаждение, почти невероятное, нереальное ощущение чего-то пьяняще-великолепного в этой кровавой бойне. Краски вокруг как будто стали ярче, звуки — отчетливее. Казалось, я мог услышать далекий шепот ветра, услышать пение танцующих облаков, услышать горячие сказки солнечных лучей.
Марк снова бросился вперед. Он схватил клинок двумя руками и нанес рассекающий удар. В последнюю секунду я успел пустить его по касательной. И в тот момент, когда вражеская сталь коснулась моего клинка, я ощутил, как на мои плечи опускается вся тяжесть Харпудова гребня. Мой враг был демонски силен и быстр, и оттого пожар где-то в глубине груди разгорался только сильнее. Я оттолкнул Деверу и сделал свой первый выпад. Длинная сабля полетела в живот врага, но тут же я слегка качнул запястьем, и лезвие заструилось, как весенний ручей, а спустя еще секунду я сделал шаг назад и чуть оттянул руку. Теперь сабля напоминала ленту танцовщицы. Она, все так же струясь, полетела вверх, и на груди Марка заалела длинная кровавая змейка. Его жилет повис на плечах, рассеченный надвое. «Весеннее журчание» было исполнено безукоризненно, но мне этого казалось мало. Простые приемы не могли подарить мне что-то, чего я стал искать в схватках.
Марк плевать хотел на раны, и в этом я был с ним согласен. Он перехватил клинок и закружился, будто цыганка в безумной пляске. Тонкая серебряная нить у его пояса напоминала обруч гимнастки, и вскоре обруч выпрямился копьем. Это был ужасный и стремительный выпад, и на моем правом предплечье появилась глубокая борозда. Мы разошлись. Каждый дышал глубоко и тяжело. По лбу струился пот. Кровь падала на траву, окрашивая ее в красные тона. Но мы так сосредоточены, что помести на линию наших взглядов стальной лист — и он будет скомкан, как исписанный клочок пергамента.
