Три дороги во Тьму. Постижение - Садов Сергей Александрович (читать книги полностью .txt) 📗
В далеком Костваде разразилась гроза.
Пастух щелкнул кнутом, отгоняя стадо от края поля, и потянулся – спать хотелось неимоверно. А ведь сам виноват – нечего было вчера почти до утра перешучиваться с девками на посиделках. Он вздохнул – хочется ведь, восемнадцать уже, давно жениться пора, хватит бобылем ходить. Староста, хоть баба и суровая, обещалась помочь, дом всем миром поставить, коли невесту найдет. Только вот пока нет никого, кто бы к сердцу припал. Вздохнув, парень досадливо пнул попавшийся по дороге пенек и погнал стадо дальше – за этими коровами только не уследи, сразу потраву учинят. А кого потом пороть будут? Коров, что ли?..
Что-то на тропинке сбоку привлекло внимание пастуха, и он резко остановился. Идет кто-то, что ли? Так вроде же никто с утра в лес не уходил… Странно. Неужто, гость? Парень жадно уставился на приближающегося человека. А ведь точно – кто-то незнакомый! Вот это новость! Эх, в деревню бы сбегать, рассказать, да стадо не бросишь. Увидев черную, пропыленную рясу путника, пастух вообще едва не упал – неужто Совьему Гнезду милость Спасителя выпала, неужто святой отец пришел? Лет пять молодых в деревне не венчали, в грехе жили, дожидаясь, пока батюшка приедет. У многих уже и дети бегали. Отец Ниодий, что в Белой Пуще, в ста милях отсюда жил, давно помер, а нового священника так и не прислали. Оно понятно – кто ж в такую глушь поедет? Но в Совьем Гнезде и остальных деревнях тоже ведь люди живут – и венчать, и крестить, и отпевать их кто-то должен. А некому.
– Доброго вам утречка, батюшка! – поклонился пастух, когда незнакомец подошел поближе. – Мы вас уж так ждем, так ждем…
– Здравствуй, юноша, – простуженным голосом ответил худой старик, тяжело опирающийся на суковатую палку. – Только не батюшка я, рукоположения не проходил. Монах, отшельничаю, место вот себе ищу тихое, чтобы осесть.
– Обвенчать, знать, не могете? – огорчился пастух.
– Отпеть – еще кое-как, – усмехнулся гость, – а вот венчать или крестить – не по чину. Ты мне скажи лучше, юноша, как деревню вашу называют. А то иду, куда глаза глядят. Давно людей не встречал, больше декады.
– Совье Гнездо, – со вздохом ответил пастух. – Зайдите к нам, святой брат, передохните. У нас трактир добрый, женка хозяина, тетка Рива, так готовит, что токо пальцы и облизывать.
– Зайду, отчего ж не зайти, – кивнул монах. – А может, где-то неподалеку и хижину себе срублю, устал я ходить по миру, стар стал.
– Да не утруждайтесь вы сами, святой брат! – всполошился парень. – Вы токо скажите где, чего ж мы, хижину не спроворим? Чай, не безрукие!
– Благодарствую, юноша! – несколько удивленно сказал старик. – Благослови тебя Спаситель!
Он перекрестил наклонившегося поцеловать руку парня и, кряхтя, двинулся по тропинке к деревне. Пастух осуждающе посмотрел ему вслед – и что за люди такие могли отпустить старика ходить по миру в тряпье и босым? Негоже ведь! Сидеть бы ему в теплой келье, отдыхать от трудов праведных, ан нет – пошел отшельничать. Не каждому духу на это достанет. Святой человек!
Увидев впереди первые дома деревни, Стиор остановился еще раз обдумать свою легенду. Он ощущал неподалеку родившегося, похоже, он в этом забытом Богом Совьем Гнезде. Четырехлетний путь подходил к концу. Теперь главное узнать, проснулся ли у мальчишки дар, а маг уже уверился, что это мальчишка – видел его в трансе. Старик с трудом сдержал смех, посмотрев на свою драную рясу – придется играть роль одного из тех, кого он ненавидел больше всего на свете. Но никому, кроме монаха, крестьяне лесной деревни не поверят, а значит, деваться некуда. Впрочем, если родившийся уже стал магом, то быть монахом ему недолго – заберет ребенка с собой в Чернолесье. И пусть ищут… скорее небо на землю рухнет, чем инквизиторы там что-то найдут. А вот если дар мальчишки еще не проснулся, придется селиться неподалеку и следить за ним, чтобы не упустить момента инициации.
Трактир маг узнал по нарисованной на двери пивной кружке. А ведь большая и богатая деревня, около трехсот дворов по первому впечатлению. Странно, что она так далеко от остальных, наверное, когда-то была основана беглыми рабами. Королю и нобилям Коствада плевать – подати крестьяне платят, и ладно. Зато и Инквизиции можно почти не опасаться, вряд ли кто-нибудь из Ищущих заберется в такую глушь в поисках ереси. Но если узнают, что здесь скрывается маг, обязательно явятся.
Вздохнув, старик толкнул дверь и вошел. Его взгляду открылось довольно приятное помещение с чисто выметенным глиняным полом. Однако потолка не было – над головой виднелись голые стропила и черепичная крыша, да еще три балки держали стены. В левом углу скучал за стойкой дородный лысый мужик в вышитой рубахе. Перекрестившись на иконы, Стиор поздоровался.
– Ой, батюшка! – вскочил трактирщик. – Поздорову вам! Радость-то какая!
Скривившись, маг объяснил, что он не священник, а всего лишь монах-отшельник. Устало сев на скамью, он спросил:
– Как тебя зовут, человече?
– Да дядькой Михлом все кличут, – буркнул огорченный трактирщик.
– Дай-ка мне попить чего-нибудь горячего. Есть?
– Как не быть? Ягодный отвар. Из тиваники. Щас нагрею.
– Самое то с дороги, – улыбнулся Стиор, бросая на стойку медную монетку. – И поесть.
По ценам Коствада, он на медяк мог есть три дня, но не собирался экономить, уж чего-чего, а денег прирожденный маг всегда добудет. Вон, в половине дня ходьбы от деревни почуял под землей клад, но не стал откапывать, смысла не было. Однако трактирщик вернул монету, да еще и обиделся, хотя виду не подал, сказав, что в Совьем Гнезде со святых отцов и монахов денег брать не принято. Стиор откровенно удивился – с таким он еще не сталкивался. Обычно трактирщики драли со слуг Господних столько же, сколько и с других, если не больше. Впрочем, глушь дикая, тут гости – редкость несусветная.
Девчонка в замызганной юбке, косясь на мага любопытными карими глазами, принесла пинтовую кружку с парящим отваром. Он с наслаждением отпил – давно не пробовал горячего питья. В дороге все больше мясом, жаренным на костре, обходился – дичью Броах обеспечивал наставника исправно. Вот и сейчас дзенн отправился на охоту, не рискуя, понятно, показываться людям на глаза. Реакция была бы вполне предсказуемая.
Не успел маг допить отвар, как служанка принесла свежеиспеченный хлеб, луковую похлебку и пшеничную кашу с отварным мясом, щедро политую маслом. Стиор с удовольствием поел, от души поблагодарив дядьку Михла – правду говорил пастух, готовят тут очень даже неплохо. Но что-то не давало ему покоя. Чье-то присутствие, чей-то взгляд со спины. Старик резко обернулся и успел заметить тень, метнувшуюся по потолочной балке. Задействовав магическое зрение, он увидел, что наверху, прямо на балке, затаился совсем еще крохотный мальчонка. Лет трех-четырех. И одновременно понял, что этот мальчонка и есть один из Трех. Нашел! Наконец-то нашел!
– Дядюшка Михл! – позвал он трактирщика. – А что это у вас за малец наверху?
– Заметили?.. – удивился тот, подходя. – Вот шельмец! Иногда так спрячется, что никак найти не можем. И что за горе на мою голову?
– А что такое? – заинтересованно приподнял брови Стиор. – Мальчишка как мальчишка. Резвый только очень.
– Чересчур резвый… – обреченно махнул рукой дядька Михл. – И любопытный слишком. Все ему знать надо, всем вопрос задать… Погодите, он вам еще надоест.
– Да вы садитесь, расскажите, – маг показал на скамью напротив, и трактирщик, снова вздохнув, опустился на нее. – Разве же это грех – стремление к знаниям? Чей он?
– Вам виднее, грех, али нет, святой брат, – неуверенно отозвался трактирщик. – Токма если энто любопытство не в ущерб делу. Я так полагаю. А то заинтересуется чем, усядется и часами смотрит, про все забудет. Порой так и хочется отшлепать хорошенько, так рука не поднимается. Сирота ведь.
– Сирота? Я думал…
– Нет-нет, святой брат, не мой он. Подкидыш, – хмуро ответил трактирщик. – Четыре года тому, зимой это было. Ночью меня собаки разбудили, как сбесились, выли, а не гавкали. Ну, я и вышел. Гляжу, а на пороге лежит чего-то. Пригляделся, а оно – баба мертвая с младенем на руках. И младень – живой, пищал еще. Она, видать, доползла до порога, а сил постучать уже не осталось, так и померла перед дверью. Ну, я младеня, ясно, в тепло, женку свою разбудил, чтоб обиходила – не звери ж мы, дите на морозе оставлять? Мамку его назавтра схоронили, как положено, но в лесу, не на погосте – кто ж ее знает, крещеная она там, али нет. Ничо при ней не нашли, токо одежку ветхую, так и не знаю, откель она сюды пришла. А младеню было дня два, не боле. В лесу рожала, что ль? Ума не приложу…
