Наследница Единорогов - Маккефри Энн (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
– Под сукном, – подсказал Рафик.
– Иногда Лига Детского Труда обнародует нарушение закона какой-либо компанией. Но судьям тоже платят. Небольшой штраф – и компания продолжает работать, как ни в чем не бывало.
– Но это неразумно, – возразил Калум. – Взрослые сильнее и могут сделать больше. Я уверен, те немногие дети, которым приходится там работать, находятся в ужасных условиях, но вы подаете это так, как будто именно дети и являются основной рабочей силой…
– Кездет специализируется в тех областях индустрии, где дети особенно полезны, – ответил Ли. – В примитивных рудниках их малый рост очень удобен. На стекольных фабриках они могут бегать быстрее, чем взрослые, и рассчитывать путь лучше, чем роботы, поднося расплавленное стекло рабочим. На спичечных фабриках, там, где дети умирают от отравления серой, в цене их маленькие ловкие пальцы – как и на фабриках, где производят ковры и где дети становятся калеками от долгих часов сидения согнувшись и слепнут от недостатка света. Взрослые, – сухо продолжал Ли, – могли бы подать протест против таких условий труда. Дети работают за гроши и не могут пожаловаться. А хозяева индустрии Кездета слишком недальновидны и прижимисты, чтобы делать капиталовложения в модернизацию производства и улучшение ужасающих условий труда. Дети делают то, что в более цивилизованных мирах делают машины – при этом купить очередную партию детей всегда дешевле, чем автоматизировать фабрику. На этом держится вся система. А сами дети остаются в постоянном рабстве: в большинстве своем, они просто не способны подсчитать, сколько они “должны” за доставку на Кездет и в оплату услуг агентов, которые привозят их на планету. Официально считается, – пояснил он, – что этот “долг” должен выплатить глава семьи, если таковая существует; но всем известно, что этот “долг” выплачивает сам ребенок. Однако нельзя подать в судна основании того, что “знают все”, в особенности на Кездете, где вся законоохранительная система оплачивается все теми владельцами фабрик. А наниматели обманывают детей всеми возможными способами, вычитая из их предполагаемой оплаты чудовищные суммы за еду и одежду, штрафуя их за поломки оборудования и назначая большие проценты за отсрочку уплаты “долга”. Все дети живут надеждой на то, что им когда-нибудь удастся отработать эти деньги и тем самым выкупить себя из рабства. Но почти никто не достигает этой цели.
– Мне повезло, – заговорил Пал. – У меня была сестра, которая завоевала себе свободу, получив стипендию, потом провела долгие годы, работая на космических станциях и посылая домой каждый пенни, пока ей не удалось выкупить меня и Мерси.
– Успех Джудит требовал ума, терпения и удачи, – сказал Дельзаки Ли. – Ей повезло уже в том, что ее отправили на Кездет только в четырнадцать лет, когда она, Пал и Мерси потеряли родителей в ходе войны, оставившей множество детей их планеты сиротами. Она попала в рабство позже, чем большинство детей, она обладала хорошим здоровьем, начальным образованием и, что важнее всего, зная, что лучшая жизнь возможна. Но и это не спасло бы ее, если бы она не была чрезвычайно отважной и умной молодой женщиной.
– Мне можете об этом не рассказывать, – прогудел Гилл. – Напомните мне, я как-нибудь расскажу вам, как мы встретили ее в первый раз.
– Но на каждую Джудит, которой удается вырваться из тисков системы Кездета, приходятся сотни детей, которым это не удается. Слишком бедные, слишком слабые, слишком невежественные, чтобы бороться…
– Но что происходит с ними, когда они вырастают? – спросил Рафик.
– Большей частью, – ответил Пал, – этого не случается. Мы не вырастаем. А чего вы ожидали – при скудной еде, адских условиях и отсутствии медицинской помощи? Самые здоровые и красивые дети регулярно выкупаются городскими публичными домами, но даже и там они не живут долго. Остальные работают, пока не заболевают, а потом умирают. А те немногие, кто доживает до взрослого возраста, могут сделать немногое – только производить на свет себе подобных и продавать их за нищенскую плату.
Калум огляделся вокруг: роскошная обстановка комнаты, где они находились, окна с киллийскими солнцезащитными стеклами, произведенными по высоким технологиям, стены, задрапированные звукопоглощающим шелком с Телой, занимающий целую стену шкаф, заполненный дорогими антикварными книгами… Дельзаки Ли перехватил и его взгляд, и его мысль:
– Нет, все это не оплачено детским трудом, – сказал он, – хотя на всем Кездете вы навряд ли найдете подобный дом.
Он вздохнул:
– Недостойный Дельзаки Ли был очень молод, когда наследовал семейный бизнес на Кездете. Он поклялся никогда не использовать детский труд или труд рабов. Посвятил всю свою жизнь, чтобы продемонстрировать, что бизнес может процветать – даже на Кездете – без эксплуатации детей. Эксперимент сделал многих моими врагами, но другого эффекта так и не дал. Лига Детского Труда сперва добилась некоторого успеха, но теперь указом правительства Кездета ее деятельность признана незаконной, а ее члены обвинены в терроризме, – Ли улыбнулся. – Среди всего прочего, это означает, что пожертвования Лиге не облагались налогами.
– Это также означает, что за его домом следят, его помощники подвергаются допросам, а его проекты обречены на провал, если о них узнают Стражи Мира, – вставил Пал.
– Если в этой комнате установлены “жучки”, – заметил Рафик, – то вся наша беседа чрезвычайно неосторожна.
– Неосторожна в любом случае, – спокойно ответил Ли. – Но я решил довериться вам. Что до тех, кто пытается меня подслушивать – я полагаю, что мои технологии все еще лучше, чем их технологии. Стражи Мира так же дешевы, как и все остальные социальные группы Кездета: они покупают второсортное оборудование для шпионажа, а потом эти образцы копируются на фабриках, где рабочие не знают, что производят, и, следовательно, делают массу ошибок… Собственно, весьма примечательно то, сколько ошибок они делают, работая по контрактам со Стражами Мира: человек подозрительный мог бы даже предположить, что кто-то предупреждает рабочих, а те находят незаметные пути саботажа заказов.
– Мне нравится образ мыслей этого человека, – объявил Рафик.
– Меня это не удивляет, – заметил Калум. – он почти так же хитроумен, как и твой дядя Хафиз.
Взглянув на Ли, он прибавил на всякий случай:
– Я не имел в виду ничего обидного.
– Если вы говорите о Хафизе Харакамяне, – ответил Ли, – то в этом нет ничего обидного. Это чрезвычайно одаренный человек с удивительно изворотливым и гибким умом. Ваш народ зачастую полагает, что такая гибкость ума подозрительна с точки зрения морали; мой так не считает.
– А что насчет рудников? – подсказал Калум.
– Мирная демонстрация провалилась, – ответил Ли. – Попыткам обучения детей на Кездете противодействуют Стражи Мира: они ломают коммуникаторы, принадлежащие Лиге, и разрушают школы, организованные для того, чтобы научить детей-рабов читать и считать, чтобы дети знали, как обманывают их наниматели. Теперь я хочу попробовать третий способ: активные действия. Я хочу вывезти детей с Кездета. Есть только две проблемы: как отыскать детей, которых научили прятаться от незнакомых людей, и что делать с ними, когда мы их найдем.
– Две небольших проблемы, да? – усмехнулся Рафик.
– Вторую проблему решите вы. Консорциум Ли обладает правами на все три луны Кездета: их продали мне глупцы из правительства, уверенные в том, что добывать руду на лунах слишком дорого, причем продали вполне официально. Они не хотят ни делать капиталовложения, ни обучать рабочих. У консорциума Ли достаточно денег. У вас троих есть опыт. Вы создадите первую базу на главном спутнике планеты, Маганосе. Вы трое будете обучать освобожденных детей работе с оборудованием, Джудит возглавит школьное обучение и медицинскую службу. Дети будут работать, но также и учиться.
Гилл ошарашено моргнул, пораженный размахом проекта, о котором было рассказано в этих немногих скупых словах.
– Мистер Ли, мне кажется, вы не понимаете, какой персонал нужен для того, чтобы эффективно вести такие разработки. Мы – контрактники, мы привыкли работать независимо. Мы знаем, как добывать ценные металлы на астероидах и как переправлять их туда, где за них заплатят больше всего. Но то, что вы предлагаете – гораздо более крупная операция…
