Кратос - Точильникова Наталья Львовна (библиотека книг .TXT) 📗
Я подумал, что, учини я на Кратосе то, что сотворил на Тессе, сидеть бы мне в Центре до конца дней. А так, территория врага, и преступление в данном случае именуется войной. Хотя теоретически Тесса – территория Кратос Анастасис, и я уничтожил имущество империи и убил ее людей. Если господин Страдин обвинил меня в предательстве без всяких оснований, почему бы ему теперь не осудить меня?
– Если бы всех граждан империи прогнать через курс психокоррекции, мы бы давно построили идеальное общество, – продолжает Дидье. – Жаль, бюджет этого не выдержит. И так раздаются голоса, что наша пенитенциарная система слишком дорогая. Всех подвергнуть эвтаназии – дешевле, конечно.
– Зато эффективная, – заметил я.
– Еще бы! Недаром Анастасия Павловна перенесла ее на Кратос. А этот вечно экономит на чем не надо. То на науке, то на искусстве, то на образовании. И до нас дело дойдет.
Не жалует Дидье нынешнего императора.
– Говорят, мы отнимаем у наших подопечных свободу выбора, – продолжил Дидье. – Это не так. Мы просто загоняем их в определенные рамки. У заключенного гораздо меньше свободы. Сделать из человека пассивное беспомощное существо – проще простого. Пятисекундное воздействие биопрограммером. Но в наши планы не входит, чтобы человек оказался беззащитным в несовершенном мире. Обществу нужны активные, деятельные люди. Это сложнее и не достигается путем простого регулирования уровня гормонов в крови. Необходимо не просто снизить агрессивность, а направить ее в конструктивное русло. Для этого применяются тонкие и достаточно сложные методики. И работы минимум на несколько месяцев. Это не то, что описано в старинных романах, на которые любят ссылаться наши критики.
– Дидье, а правда, что всех, кто попадает в Центр, прогоняют через такой сеанс биопрограммирования, после которого вообще ничего не хочется, и человек становится послушен, как овечка, и тих, как мышь.
Он улыбнулся.
– «Ничего не хочется» – сильно сказано. Но правило такое есть. Нам же не нужно, чтобы наш подопечный захотел нас покинуть или мешал нам работать. Потом, когда курс лечения заканчивается, мы восстанавливаем уровень гормонов в крови. Не сразу, конечно, постепенно. Чтобы убедиться, что это не привело к прежней деструктивной ориентации личности.
За иллюминатором уплывает вдаль Визант и появляется Ромул, вторая внешняя планета системы Кратоса. Такая же здоровая и бесполезная. Ромул окружен кольцами астероидов.
Уже полностью доступна информационная сеть Кратоса, и мы с Дидье обсуждаем новости. Первая – наконец осужден Хазаровский.
– Два года за преступления группы А – с ума сошли! – возмущается Дидье. – Я работал в блоках “С” и “D”. Это насильственные преступления. За убийства столько дают! Ройтман сказал: «А что здесь делать два года?»
– Кто это? – спрашиваю я.
– Лучший психолог Центра, будет работать с Хазаровским. Раньше занимался Анри Вальдо.
– Ничего себе эстафета!
Как всякий обыватель, я бы начал спорить с Дидье о том, что два года – запредельный срок, если бы сам за четверо суток на гауптвахте «Святой Екатерины» не успел вспомнить всю свою жизнь, умереть, воскреснуть и удостоиться мистических видений. Так что спорить я не стал, зато вспомнил о тессианской традиции подвергать трехдневному аресту всех, кто претендует на должности судей, законодателей и, конечно, психологов Центра. Чтобы понимали, каково это.
Дидье улыбнулся и поделился со мной очередной порцией воспоминаний.
– Я тогда претендовал на должность судьи, подал соответствующее прошение и стал ждать ареста. Это должно было случиться в течение шести месяцев. Случилось через три с половиной, когда я уже устал ждать. Наверное, они собирали материал, чтобы можно было ко мне придраться пореалистичнее. Обвинили в убийстве. Причем труп якобы нашли после вечеринки, на которой я действительно был. Приводили показания свидетелей. Так что я поверил. Несмотря ни на что! Несмотря на предупреждение! Я поверил, что меня действительно собираются за это осудить. Они потом долго смеялись: «У вас естественная реакция!». А я отказался от вожделенной должности и пошел работать в Центр. Не удивились: «Теряем кадры! Либо в адвокатуру люди уходят, либо в психологи!» Так что, Даня, ни один нормальный судья не даст два года за экономические преступления, даже если очень впечатлен количеством эпизодов. Это госзаказ, побоялись ослушаться императора.
– Кто бы сомневался! – усмехнулся я.
– Но ни один психолог не будет держать два года в Центре пациента, с которым работы на два месяца. Будет добиваться освобождения.
– А госзаказ?
– Даже если госзаказ. К сожалению, не за психологом последнее слово.
На четвертый день половину монитора в центре управления уже занял Кратос.
Я смотрю на живую зеленовато-голубую планету, и высадка на нее кажется все более рискованной. Остается только, как молитву, повторять: «Делай что должно и будь что будет».
Возможно, нам и не дадут высадиться. На орбите висит имперский флот: десять линкоров плюс всякая мелочь, и к нам поворачиваются Иглы Тракля.
Они узнали, конечно, флот захваченной Тессы. Нам посылают запрос:
– Кто вы? Кому принадлежит флот?
– Мы граждане Кратоса, – говорю я. – А это его флот. Мы просим разрешения на посадку.
– Кто говорит?
– Полковник Даниил Данин, командир Тессианского флота.
– Лечь в дрейф.
Мы выключаем двигатели и медленно плывем по инерции.
И тогда я замечаю, чем занимаются имперские корабли.
В верхних слоях атмосферы мечутся сияющие шары цертисов. И кружатся маломощные воронки Тракля, сжигая разреженный стратосферный газ. Идет охота. Саша смотрит на это с ужасом, сжимает кулаки.
– Идиоты!
– В цертиса не так-то просто попасть, – успокаиваю я. – Я все попытаюсь объяснить командиру эскадры. Пока больше ничего сделать не могу.
Саша смотрит на меня чуть ли не с ненавистью. Я отвожу глаза.
– Ты хочешь, чтобы я стрелял по своим?
– Это они свои? Нас всех расстреляют, у нас же у всех Т-синдром!
Он говорит то, о чем думают все Преображенные на моих кораблях.
– У меня тоже Т-синдром, – говорю я. – Надеюсь, что сначала нас выслушают.
– А если нет?
– Тогда погибнем не только мы – погибнет Кратос.
И происходит непредвиденное. Стая цертисов уходит от планеты и устремляется к нам. Странно смотрятся их ломаные траектории, словно положения броуновских частиц, соединенные призрачными светящимися линиями. Я почти не сомневаюсь, что последнее не более чем оптический эффект: цертисы просто исчезают в одном месте и появляются в другом.
Их преследуют, вокруг них вращаются гиперпространственные воронки и сияют потоки аннигиляционного излучения, но не проходит и минуты, как мы оказываемся окруженными их сияющими телами.
– Прогоните от себя эту нечисть! – орет мой собеседник на имперском линкоре.
– Это не нечисть, – отвечаю я. – Цертисы не причинят вам вреда.
Я имею право на это заявление. Я говорил не только с Сашей Прилепко, другие освобожденные мною теосы подтвердили его слова.
– Я буду стрелять! – кричит командир имперцев.
– И уничтожите флот, который я привел для Кратоса?
Молчание.
Тем временем цертисы обходят нас и прикасаются к обшивке кораблей, замирают, словно приклеенные. С имперских линкоров этого не увидеть, зато прекрасно видно мне.
Цертисы начинают уменьшаться в размерах и исчезают вовсе.
– Смотрите! – кричит Юля.
Я оборачиваюсь.
На стене рубки вырастает сияющий шар и срывается вниз. Вращается, вытягивается по вертикали и становится женщиной в длинном платье и со светящимися волосами под белым покрывалом.
Голос скорее звучит во мне, чем раздается в воздухе:
– Мы просим вашей защиты.
Я уже видел эту женщину в своем сне, я слышал этот голос, кажущийся изначальной песней Вселенной.
Какая защита! Нас бы кто защитил! Наши жизни висят на волоске, за нашу свободу никто не даст ни копейки. Как же вы не вовремя!
