Принц Лжи - Лоудер Джеймс (книга жизни TXT) 📗
Гончий Пес Хаоса сновал по заброшенным залам замка Лайонсбейнов, шумно обнюхивая следы. То, что он найдет начало жизни Келемвара, Пес не сомневался – это был лишь вопрос времени. Зато после он сможет вволю поохотиться на зеленых просторах какого-нибудь небесного царства. Неплохо будет начать с Элизиума во владениях Чантии. Друиды этой Великой Матери всегда отличались упитанностью и защищаться почти совсем не умели. «А все из-за того, что слишком часто прижимаются к деревьям, отрабатывая приемы фехтования», – прорычал про себя Гончий Пес.
Тут внимание Кезефа привлек резкий запах. Он придвинул черную морду ближе к булыжнику. Вот оно – начало одной жизни и конец другой. Кайрик ему рассказывал, что мать Келемвара умерла при родах.
Завыв как безумный, Гончий Пес Хаоса пошел по жизненному следу воина.
Кезеф петлял по замку Лайонсбейнов, следуя по пути Келемвара в детские годы жизни. Если бы в полуразрушенном замке до сих пор обитали смертные, то вместо Гончего Пса Хаоса они увидели бы всего лишь промелькнувшую тень. Кезеф становился невидимым, когда мчался по следу, превращаясь в призрачное пятно, источающее навязчивый запах гнили и смутную тревогу, которая охватывает человека, услышавшего вой в ночи.
За несколько часов пес исследовал первые тринадцать лет жизни Келемвара. В это время его след пересекался с другими следами – старших братьев, слуг и отца, становившегося с каждым, днем все толще и неприятнее. Пес многое мог бы порассказать по тому, как скрещивались тропы, по которым ступал тяжелым неровным шагом давно умерший старик. Даже спустя четыре десятилетия от Кезефа не скрылось ни одной мельчайшей детали.
Особенно четко горели следы одного столкновения, до сих пор излучающего ненависть. Гончий Пес Хаоса обожал этот запах и даже замер на месте, чтобы подольше им насладиться. Его тело тут же стало видимым, лапы буквально прожгли пол в том месте, где он стоял.
Именно здесь, в этой затхлой библиотеке, Келемвар сразился с отцом. Старый пьяница за что-то дубасил какую-то девчонку не старше своего сына. Мальчишка прибежал ей на помощь, но справиться с отцом не мог. Ему самому перепало несколько ударов. Затем произошло нечто жуткое… Острый запах ужаса прилип к этому месту, как зловоние вздувшегося на солнце трупа. Мерзкий хвост Кезефа даже загнулся колечком от удовольствия, когда он глубоко втянул воздух.
Какой-то новый след вытеснил следы мальчишки. Пахло от него мускусом и яростью, как от дикой кошки. Тигр, что ли? Гончий Пес Хаоса принюхался к ошметкам ковра, оставшимся под давным-давно разбитым окном. Нет, не тигр, леопард. Келемвар Лайонсбейн в то время был оборотнем. Место, где произошло превращение, пахло древним колдовством, давним родовым проклятием… роковым проклятием, если Кезеф верно прочитал оборвавшийся след старика. Пес мерзко оскалился, обнажив черные зубы, когда увидел брызги крови, пропитавшей доски пола.
След повел его из замка, куда он больше не возвратился. Кезеф с радостью помчался по извилистой тропе, уводящей его все дальше и дальше от тесного старого замка в поля, охваченные сумерками. Запах леопарда скоро исчез. Вместо него Пес учуял следы мальчишки и какой-то группы взрослых – воинов, судя по холодному запаху кольчуг и мечей, – скорее всего они взяли мальчишку к себе. Кезефа затошнило от бесшабашного веселья, которое он почуял в этом месте, но неприятный для него запах вскоре пропал. Один из старших братьев Келемвара, такой же грубый задира, как их отец, настиг весельчаков; завязалась драка, всех перебили, и только раненому Келемвару удалось снова ускользнуть в облике зверя. После битвы юноша побывал во многих крупных городах Хартландии, задерживаясь в каждом не больше десяти дней. Он стал странствующим воином, и, судя по твердости его шага, Пес мог с уверенностью утверждать, что человеческая сила Келемвара сравнялась со звериным альтер эго. Жизненный след Лайонсбейна рассказывал о ничем не примечательных приключениях и длинных периодах одиночества, о суровых зимах на диких просторах и душных летних месяцах в чрезвычайно многолюдных городах. Кезеф следовал за воином по всем этим местам, а таких было тысячи.
Еще много дней спустя после того, как Кезеф побывал в этих городах, в них царил ужас и страх. Даже самые закаленные воины просыпались от собственного крика, когда Гончий Пес Хаоса пробегал под окнами их домов. Однако чаще ночные кошмары, вызванные Кезефом, не запоминались – к восторгу Ночного Змия, свернувшегося кольцами в своей пещере в Гадесе.
Только когда погоня привела пса в Великие Серые Земли Тара и он оказался в пещере наверху крутой горы, молниеносная гонка прекратилась. В эту изолированную пещеру вели следы многочисленных людских особей, эльфов и карликов, причем их было так много, что вряд ли эта пещера служила обычным кровом для путников, заблудившихся на ледяных просторах. Здесь витал сладостный запах древней смерти, а стаи черных воронов, зависших в небе над плато, свидетельствовали, что тут есть и свежие трупы.
Сама пещера была огромная, с многочисленными сталактитами и сталагмитами. Келемвар вошел сюда когда-то с восемью воинами, вооруженными для битвы. В то время, как и сейчас, пещера служила прибежищем целому клану морозных гигантов. Когда Кезеф незаметно проскользнул в пещеру, то увидел с десяток огромных монстров, собравшихся вокруг хрустального алтаря. Приземистая статуя, водруженная на грубо отесанный каменный пьедестал, тускло светилась в полуночной мгле голубовато-серым светом. Великаны выкрикивали молитвы, обращаясь к одному божеству из Бездны, морозной стихии, которую Кезеф пару раз видел давным-давно.
Здесь Келемвар сразился с великанами и с морозной стихией. Стычка была безжалостной и кровавой, все восемь соратников воина погибли один за другим в коротком бою с великанами. Только Келемвар пережил битву целым и невредимым, в одиночку справившись с тремя огромными монстрами. Пустившись в бегство, он сохранил себе жизнь для новых битв. За ним увязался какой-то оборванец, которого пленили великаны незадолго до битвы.
Кезеф обнюхал след пленника и зашелся диким лаем. Кайрик! Худышка, сбежавший из пещеры с помощью Келемвара, был не кто иной, как Принц Лжи – в то время, конечно, еще смертный, но, тем не менее, он самый. Весело взвыв, Гончий Пес Хаоса метнулся из пещеры и взял курс на юг.
Один из великанов отвернулся от алтаря, обшаривая темноту блестящими голубыми глазами. Он поднес к губам, скрытым в куще грязной бороды, заскорузлую руку и произнес:
– Тихо. Здесь кто-то есть.
– В чем дело, Трим? – спросил его другой великан, подняв своим шепотом вихрь снежной пыли на ближайшем леднике. – Еще разбойники?
Трим медленно потянулся за огромным топором:
– Нет, на этот раз не воины. Что-то другое, что-то ползущее. Я слышал смех, а теперь еще почуял какой-то запах.
– Это запах тел, – с укором произнес темноволосый великан и принялся скрести толстым пальцем у себя в ухе, скосив глаз на сторону. – Ты позволяешь им засиживаться у огня слишком долго, от этого они становятся невкусными.
Трим хватанул темноволосого великана своим топором, ударив плашмя. Удар разнесся эхом по пещере и откликнулся в морозной ночи, нависшей над землями Тара, как гром.
– Что-то здесь неладно, – осмелился произнести Трим спустя какое-то время. Жирные волосы на толстом, как бревно, затылке встали дыбом, а в животе все сжалось от страха и принялось урчать, словно он проглотил тисовый куст.
За нами шпионит что-то огромное и сильное.
– Наверное, просто очередные искатели приключений. Может, к нам забрел маг или еще кто-то.
Темноволосый великан начал вести раскопки во втором ухе:
– А вдруг Зутам услышал наши молитвы и, решил снова перед нами показаться?
Трим встал и тщательно обыскал все углы пещеры, хотя его обуял необычный страх, когда он приближался к самым темным из них. Он ничего не нашел, и это успокаивало и волновало одновременно.
– Послушай, – сказал черноволосый великан, когда Трим вернулся в кружок молящихся, – наверное, тебе стоит поесть. Это мясо вполне еще съедобно. – Он улыбнулся, насколько мог ободряюще, и протянул своему вожаку последние остатки того сумасшедшего, которого Трим собственноручно зарубил несколько недель назад.
