Белая башня (СИ) - Лесина Екатерина (лучшие книги онлайн .TXT, .FB2) 📗
Благо, до берега оставалась пара шагов.
— И после этого мне говорят, что нужно быть мудрым… что нужно быть благородным… что нужно пропускать раненых и слабых… — на берегу Карраго упал на четвереньки. — Да чтоб я еще когда-нибудь…
— Можно подумать, можно подумать… — Миара тоже опустилась на землю. — Если бы ты был уверен, что переправа надежна, первым бы пошел.
— Не важно, — Винченцо стер дрожащей рукой пот. — Главное, мы переправились.
— Сюда, — Карраго тронул веревку и та с тихим шелестом лопнула. Конец нырнул в пропасть, да там и исчез. — А назад?
— Вот когда доживем до «назад», тогда и будем думать, — отрезал Винченцо. — Темнеет.
Желающих возражать не нашлось.
Лагерь разбили чуть в стороне, там, где лес отползал от обрыва, оставляя между оврагом и стеной деревьев небольшую полосу.
Винченцо споро очертил круг, Миара, опустившись на четвереньки, принялась расписывать его символами. Тень, прихватив обоих мальчишек и Миху, занялись заготовкой хвороста.
Ирграм…
Снова исчез. Правда, теперь Миха был уверен, что упырь крутится где-то недалеко. Ну и пускай себе. Вреда от него нет. А пользы, если Тень прав, больше, чем от прочих.
Сон не шел.
Почему-то вспоминался дом. И дача. Костерок, который отец разводил в мангале. И то, как медленно прогорали дрова, оставляя темные куски угля. Дым.
Комары.
Мамино причитание, что точно загрызут… шутки. Брат. Сестра. Как они там… тошно до того, что лучше бы Миха и вправду умер. Мертвым что? Раз и все. А он тут сидит, пялится на огонь и думает не понятно о чем. Но явно не о том, о чем стоит думать.
Миара опустилась рядом и протянула флягу.
— Выпей.
— Отрава?
— Больно надо, — дернула она плечиком и, не выдержав, почесалась. — Почему вообще все кругом считают, что я злая?
— А ты не злая?
— Нет.
— А какая?
— Понятия не имею, — она села и подтянула к себе ноги. — Я никого и никогда не трогала просто так. Забавы ради.
— А не забавы?
— Приходилось. Сначала, чтобы самой выжить. Потом чтобы показать остальным, что сильна. Иногда, чтобы силу получить. Положение укрепить. Потому что говорят и так надо.
Она посмотрела наверх.
— Всякий раз жду, что сегодня опять громыхнет… и это жутко. Что будет, если огненный дождь все-таки прольется?
— Не веришь?
— Верю. Но… как бы и не до конца.
Наверное, нормально. Сам Миха вот тоже и верит, но не то, чтобы до конца. А отвар во фляге горчит, и горечь эта тает на языке, сменяясь едковатой сладостью.
— Тогда мы все умрем, — сказал Миха.
— А как же успокоить? Утешить? Заверить, что все будет хорошо? — она глянула с насмешкой.
— Да устал я. Врать не хочется.
— И не надо, — Миара обняла колени и голову пристроила на сложенных руках. — Когда-то давно я гордилась, что у меня такой редкий дар. Мне казалось, что вот она, удача… меня забрали наверх. Собственные покои. Служанки, готовые исполнить любую прихоть. Игрушки… в которые мне некогда стало играть. И не с кем. И все это… все это обман. Покои роскошны, да, но когда ты подыхаешь от боли, тебе плевать на роскошь. Служанки… следят за каждым шагом. И доносят, доносят…
— Сочувствую.
— А говорил, врать не хочется.
— Ради тебя я себя превозмог, — хмыкнул Миха. — Ты поэтому сбежала?
— Я просто сбежала. Воспользовалась шансом. Но да, надеялась, что у меня будет все… роскошные покои, служанки… просто в другом месте и без любящих родственников, ждущих, когда же ты ошибешься, чтобы даже не убить, это еще я бы поняла. Но воспользоваться, выжать все до капли. А то, что останется, продать. Само собой, с выгодой для рода. Так вот, я надеялась, что буду жить сама по себе…
— Это вряд ли возможно, — сказал Миха. — Самим по себе — это если только на необитаемый остров. И то…
— Теперь я понимаю.
— И жалеешь?
— Нет, — Миара ответила далеко не сразу, да и уверенности в голосе все же не хватало. Но она добавила жестче. — Нет. Останься я там, стала бы игрушкой сперва Теона, потом Алефа. Потом того, кто пришел бы на смену. От Вина избавились бы сразу. Да и… дальше что?
— Вот и мне интересно, — Миха потряс флягу. — Что дальше.
— Допивай. Это общеукрепляющий отвар. Я всем сделала.
А принесла флягу только Михе. Из личной симпатии? Или в голове её возник очередной сложный план, частью которого суждено стать Михе?
— Спасибо, — зелье он все же допил.
— Вот… меня и благодарить не благодарили никогда, — проворчала Миара, поднимаясь. — Зачем, если я делаю во благо рода… все во благо рода.
— Спать ложись.
— Не хочу.
— Почему? — выглядела она уставшей.
— Опять голоса эти…
— Какие голоса.
Она поморщилась.
— В голове. Шепчутся, шепчутся… иногда орут. Потом звать начинают. Или плачет кто-то. Невыносимо. Ненавижу рыдающих девиц. И не девиц тоже.
— И давно это началось?
— Я не схожу с ума!
— Не сходишь, — Миха тоже поднялся. — Место такое. Смотри, твой братец провалился то ли в прошлое, то ли в страну духов, то ли еще куда. Выбрался. И информация, которую он оттуда притащил, подтвердилась. Ты слышишь голоса.
— Я не такая дура. Я пыталась с ними заговорить. Проблема в том, что я их не понимаю! Язык, на котором они говорят… я знаю семь языков. Даже мертвый самматский, но это — другое. Совсем-совсем… иногда мне начинает казаться, что еще немного и я пойму, но нет. Так вот, понимать я их не понимаю, а это все бормотание очень на нервы действует.
— Тогда да, — согласился Миха.
И все же…
— А попробуй писать?
— На чем?
— Это твой сон. Создай что-нибудь и напиши. Только… не на этом, не на твоем самматском.
— А на каком?
— Древние, — Миха протянул флягу. — Попробуй изобразить чего-нибудь на языке Древних…
Глава 19
Глава 19
Ирграм
На кабанов они напоролись ближе к вечеру третьего дня.
Что сказать.
Дорога.
Лес, через который приходится пробираться, руководствуясь мальчишеским неопределенным — «нам куда-то туда». И собственным чутьем Ирграма, которое подсказывало, что ему тоже «туда», что бы там ни находилось. К счастью, путешествие давалось ему куда легче, нежели людям.
Те шли, конечно.
Пусть медленно, особенно в первый день, когда приходилось то и дело останавливаться, а закончилось тем, что наемник взвалил на себя мальчишку, а тот, второй, магичку, которая тоже выбилась из сил и рухнула на мох, сказав, что больше и шагу не сделает. И если её решат добить, то она совершенно не против.
Добивать к вящему сожалению Ирграма не стали.
Оттащили на некое подобие поляны, там и устроились на ночлег. Он же использовал ночь с толком, успев обойти не только поляну, но и окрестный лес. Следовало сказать, что этот лес весьма разительно отличался от своего собрата. Хотя бы тем, что в нем была жизнь.
Уже тогда, ночью, Ирграм услышал шубуршание в листвяном ковре, затем и следы унюхал, сперва робкие и редкие, но чем дальше он углублялся в чащу, тем больше становилось зверья.
Заметил это не только Ирграм.
На следующий день наемник ко всеобщей радости добыл зайца. И пусть был тот тощеват, но сам факт того, что зайцы тут водились, приободрил.
Впрочем, оказалось, что водились не только зайцы.
На второй день пути появились комары и мошки. Черные облака их поднимались над редкими полянами, наполняя воздух звоном и гулом. Гнус садился на кожу, забивался в ноздри и рот, лез в уши и волосы, напрочь игнорируя и заклятья, и сваренный Карраго раствор.
Ну а на третий день появилась живность и покрупнее.
Кабанов Ирграм почуял издали и свернул в сторону, после и вовсе на дерево забрался. Затем подумал немного и свистнул, предупреждая.
Матерый секач, до того лежавший в яме, которую сам же и вырыл, дернул ухом. И свиньи, возившиеся в корнях старого дуба, на мгновенье подняли тяжелые головы, впрочем, тотчас опустили.
