Солнечная ртуть (СИ) - Атэр Александра (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Она провела руками по идеально выглаженной юбке простенького платья — это её успокаивало — и решительно постучала. Не дожидаясь ответа, принцесса робко, но настойчиво просунула нос в комнату.
— Кто там?! — встрепенулся фьёл.
Он заметил Агату, которая во все глаза смотрела на царящий в его обители бардак.
— Девочка, ну что ты тут делаешь? Давай, давай, уходи отсюда! Незамедлительно! Прошу. Меня нельзя отвлекать! О, боги, — забормотал он тише, — мне определённо точно обещали покой, а тут дети ходят.
Многослойные ткани вихрем пронеслись взад-вперёд по комнате. Ведун размахивал руками и возмущался вторжением. За ним следовал цветочный запах с примесью дыма — скорее всего, след сожжённых благовоний. Островной народец славился такими вещами. Потом ведун, всё ещё не разобравшись, кто пожаловал к нему в гости, вернулся к столу и скрючился над схемой. Длинные полуседые космы мешались с перьями, карандашами и чертёжными инструментами. В бороде застряло несколько крошек. Когда «знахарь» понял, что его не спешат оставить в одиночестве, то решил пристальнее разглядеть непрошеных посетителей. И хлопнул себя по лбу.
Получилось смешно.
— О, так это же маленькая королева! Чем я обязан такому чрезмерно приятному сюрпризу?
Фьёл был недоволен, но смекнул, что выгонять взашей наследницу трона не лучшая идея. Тем более, за плечом у неё стоял некто, по всем приметам похожий на дракона. Ни с одним из этих существ ведун не хотел ссориться. Пришлось проявлять гостеприимство.
«Маленькую королеву» перекосило от такого обращения, однако она переступила порог и стала с любопытством оглядываться.
— А вы над чем работаете? — сходу спросила она на чистейшем фьёльском языке. — Это корабли, да?
Она предположила это без задней мысли. Просто первое, что пришло в голову. Но при упоминании кораблей ведун крякнул и поспешно сграбастал со стола все схемы. Он запер их в ящике, под ключ, и только потом расплылся в рассеянной улыбке.
— Корабли? А, ну да, ну да… Надо кое-что довести до ума, так велела ваша царственная матушка. Хотя я бы всё оставил как было. Было вовсе не так уж и плохо, позволю я себе заметить! Мда. Хех!
Ведун вообще был какой-то раскидной и безалаберный на вид, и внешне своему прозвищу не очень соответствовал. Агата представляла колдунов, знахарей и всяких там ведунов молчаливыми, и строгими. Желательно в мантии с капюшоном и в колпаке. А в библиотеке хозяйничал кто-то совсем уж странный.
Мужчина закинул в рот подозрительный, чёрный сухарь и захрустел, выжидающе глядя на гостей. Глаза у его были живые и подвижные.
— А как же Зеркало памяти?
Агате было плевать с высокой колокольни на строительство флота. Военного, торгового — любого. В углу комнаты она увидела камеру Обскура, какие-то диски и пластины. Всё это покрывала пыль. Лицо принцессы засияло от предвкушения, и фьёл это заметил.
— Ах это? О, ну да, я и над ним работаю тоже …
Слой пыли красноречиво намекал на обратное, но принцесса не сомневалась: сейчас она узнает что-нибудь интересное, а остальное не важно. Ведун правильно понял настроение Агаты по одержимому взгляду, с которым она кружила вокруг аппаратуры. И подошёл поближе, явно испытывая облегчение от того, что принцессу заинтересовали не корабли.
— Эта ваша камера Обскура, что она умеет?
Эрид, который почему-то с самого начала относился к этим приборам с непонятной для Агаты неприязнью, сел поудобнее, подпёр голову рукой и приготовился слушать. Всё-таки, даже ему было интересно. И, хоть они с ведуном не обмолвились ни словом, девочке показалось, будто они ведут беззвучный поединок, словно оба знали то, что неизвестно ей. И каждый недоволен, что оппонент тоже в курсе этой страшной тайны. А вообще, фьёла заметно напрягало присутствие дракона.
— Это, понимаете ли, уже не камера Обскура, тут есть пара технических новшеств. Фактически, это обыкновенная фотокамера.
Принцесса никогда не любила термины. Она поморщилась. Девочка использовала название, которое смогла запомнить, пока рылась здесь, в этой же библиотеке.
— Сначала полировка. Серебряная пластина должна отражать подобно зеркалу. Как чистое, незамутнённое горное озеро на рассвете праздничного… Ну, в общем, солнечного дня! Одним словом, поверхность должна быть зеркальной.
Ведун бегал вокруг камеры, то показывая пальцем, то вытаскивая пластины. Атласный, узорчатый берет на его голове съезжал на бок, но это ничуть не волновало ведуна. Его было легко увлечь, стоило только завести речь о какой-нибудь отрасли науки. Хотя к камере Обскура фьёл относился до обидного прохладно. В отличии от Агаты, которая трепетала при взгляде на машину.
— Теперь, ваше высочество, вы видите эту очаровательную фарфоровую ванночку? Тут пластину обрабатывают в йоде и броме. Надо, чтобы было темно как в пасти кита. Это называется сенсибилизацией, — по лицу принцессы фьёл понял, что лучше избегать мудрёных слов. — Ах. Ну да не важно, как оно там называется!
Агата довольно кивнула.
Он шнырял вокруг фотоаппарата, дирижируя широкими рукавами, которые то и дело задевали по очереди принцессу, дракона и предметы на столе.
— Я всё это знаю. Дальше. Что там с путешествиями?
Агата не выдержала и принялась подгонять ведуна. Она непрестанно трогала заклёпки и шестерёнки. Тянулась к реактивам, которые хитрый фьёл норовил отставить подальше от тощих рук, видимо опасаясь, что их могут разбить. И не зря: Агата уже успела неловко повернуться и опрокинуть полупустую чернильницу. Поняв, зачем конкретно явилась принцесса, старик вздохнул, и всё-таки поставил прямо перед её носом какой-то сосуд, отвинтив крышку.
— Для получения обычных фотографий необходимо взаимодействие серебра и ртути, — он театрально крутанулся и схватил с тарелки ещё один сухарик. — А чтобы увидеть нечто большее, мы смешиваем ртуть с экстрактом растения, которое цветёт лишь в гротах наших островов — не без гордости заявил учёный, хрустя сухарём. — Его называют железным цветком, сочетание красоты и прочности. У вас тут не растёт такое, и нигде не растёт, смею вас я заверить!
Агата пригляделась к незапечатанному стеклянному сосуду. Внутри находилась серебристая клякса — подвижная, плотная и, в то же время, жидкая. Она отливала изумрудом, что было невероятно красиво. Принцесса потянулась как зачарованная к смертоносной ртути.
— Ну нет.
На полпути Эрид остановил её руку и отобрал опасную вещь. Однако вместо того чтобы поставить её на стол, принялся ловко вертеть в пальцах, наблюдая, как движется необычный материал. В золотых глазах отразились изумруды. Казалось, ещё чуть-чуть, и дракон уронит стекляшку. Агата охнула, а фьёл лишился дара речи и в ужасе растопырил руки.
— Поразительно, как неуклюжие существа, вроде людей, смогли приручить и использовать в своих целях это.
Эрид поставил ртуть на место. В углу листы позолоченной книги перевернулись, одни страницы с цифрами сменили другие. Это сопровождалось характерным для часов тиканьем.
— Что же, господин колдун, покажите нам фокус. Надеюсь, оно стоит того, что меня выдернули в этот суматошный замок.
Агата неодобрительно посмотрела на дракона. Ну конечно, ему не по душе менять свои планы, и вместо того, чтобы летать как ветер вольный, торчать в полутёмной комнате. Попробовал бы он всю жизнь просидеть в четырёх стенах!
— Я не колдун! Я — придворный знахарь! — обиделся благородный старик. Девочка и оборотень одновременно расплылись в улыбках. Оба с трудом сдерживали смешки.
Фьёл прижал к сердцу свою драгоценную изумрудную ртуть и подпрыгнул к фотоаппарату. Каждое движение у него было как произведение театрального искусства. Комедии, надо полагать. Агата от всей души прониклась бы к нему симпатией, если б только не скрытая в глазах ведуна хитрость.
— Хорошо-хорошо, как угодно вашим милостям, королевским и огненным! У меня тут где-то припасён для этих целей снимок…
Он стал рыться в сундуке, вываливая на пол бумаги, перья, ленты и, наконец, охапку дурманных цветов. Они пользовались спросом в столичных трактирах, но в королевском замке были запрещены. Агата и Эрид переглянулись, причём на лице дракона появилось непередаваемое выражение издёвки. Такое могло быть только у человека, лично знакомого с воздействием дурманных трав на организм. Наконец из-под всего этого великолепия ведун извлек на свет даггеротип. Фотография была старой и запечатлевала пейзаж.
