Ночь упавшей звезды (СИ) - Медянская Наталия (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗

-- О, конечно, леди может простыть, -- меланхолично кивнул Сианн. -- Понимаю... Мне-то уже все равно.

И он, картинно вытянув вперед руку, отжал рукав рубашки, с которого потоком хлынула вода. И чего выделывался? Всем же ясно, что элвилин не болеют.

Одрин тоже вскинул руку, и я уже решила, что менестрель сейчас получит хороший такой, душевный подзатыльник, но старший мевретт только большим пальцем молча указал ему на навес. Потом, быстро подойдя ко мне, утянул с забора и повел под крышу, шепнув по пути:

-- Тебе тоже достанется... Потом.

Сианн упрямо тряхнул мокрыми волосами, но послушался и, пожав плечами, параллельным курсом направился в укрытие.

-- Ну, так о чем разговор, мевретт? -- он мрачно покосился в нашу сторону.

Я спряталась Мадре за спину и сделала вид, что меня тут нет.

Под деревянной крышей ветра не было, пахло свежестью и мокрой паклей, а окно таверны отбрасывало на землю квадрат уютного желтого света. Одрин усадил меня на стоящую под навесом небольшую скамью, опустился рядом и кивнул сыну:

-- Садитесь, мевретт Сианн, разговор будет весьма... э.. стратегический.

Я немедленно положила Одрину голову на плечо: ну, должно быть и удовольствие, не только стратегия... Плечо было жестким и угловатым, но мне это почему-то совершенно не мешало.

-- А я думал, тактический, -- привычно съязвил Сианн, присаживаясь.

Мадре обнял меня за плечи и, положив другую ладонь на руку сына, спросил в лоб:

-- Скажи, ты ее любишь? Свою девушку?

-- Ну, если она моя девушка, то, очевидно... -- фыркнул Сианн, но тут же тихо добавил. -- Больше жизни. И она станет моей женой, -- он немного помолчал, и тут его элвилинская сдержанность, похоже, дала сбой, потому что, опустив голову, он начал торопливо, горячо и немного виновато объясняться:

-- Понимаешь, отец, я разозлился. Поначалу. Но потом я немного остыл, -- он коротко глянул на оставленный забор, -- и, веришь, но я даже отругал себя за невыносимый и вспыльчивый характер. Хотя, с другой стороны, я на тебя страшно обижен, -- он развернулся к Мадре: -- Вот скажи мне, какого тумана ты сам берешь в жены ту, кого любишь, хоть и давнюю, а меня собираешься женить на Идринн? Понимаешь, мевретта Фрезию я уважаю, ценю, даже, где-то, восхищаюсь ею, но не люблю...

Потом он покосился на меня.

-- А что касается моей фразы о чувстве долга, то, я имел в первую очередь себя самого... В туман... -- он откинул с глаз мокрую черную прядь, скрестил руки на груди и надулся, -- больше извиняться я не буду... понимайте меня таким, каков есть, или одно из двух...

Я прикрыла глаза и вздохнула. Похоже, у мужчин не головы на плечах, а пустые макитры -- напридумывают себя проблем, чтобы потом благополучно их преодолевать... Я незаметно зевнула. Ну, я надеялась, что незаметно.

Элвилин меж тем продолжали. До меня донесся невозмутимый голос Одрина:

-- А Идринн? Что ты скажешь ей? Она ведь может, ждет тебя, надеется.

-- На что, мевретт? Она меня не любит, -- Сианн, похоже, успокоился, и голос его потеплел, когда он произнес: -- И потом, Флора... Она тоже ждет...

Я поняла, что задремываю. Рядом с Одрином было тепло и надежно. Даже в дождь.

-- Флора... -- задумчиво повторил Мадре, -- красивое имя... Расскажи о ней немного.

-- Она... графиня. Я был у ее отца менестрелем, -- ответил Сианн.

-- Графиня? -- голос старшего мевретта прозвучал удивленно. -- И менестрель? Сын, а ты точно уверен, что она тебя любит?

Сон подкрался на мягких лапах. Я тюкнулась носом Одрину в сгиб локтя.

-- Разумеется, -- словно издалека донесся до меня голос Сианна. -- Это же она графиня, а я какой-то бродячий менестрель, а не наоборот.

-- Графиня, менестрель... -- пробормотала я сквозь сон... -- Ты вон тоже мевретт... чем не граф...

-- Но не для людей, -- упрямо ответил Алиелор.

Я приоткрыла правый глаз и недовольно поморщилась. А я кто, по-сианновски? Не человек, что ли?

На голову мне опустилась ласковая ладонь, и донесся размеренный голос Одрина:

-- Тогда ты должен как можно быстрее поговорить с Идринн. Почему-то я думаю, что она, с ее щепетильностью, так и будет блюсти обычай, так что уж, будь добр, развяжи девушке руки. Да, и как ты думаешь поступить со своей невестой? Привезти сюда?

Я поймала ладонь Мадре и постаралась устроиться на ней как можно удобнее. Шелк рубашки был немного скользким, но после некоторых усилий я все же нашла уютное положение.

-- Ну, вы же были против моей женитьбы на круглоухой девушке, -- продолжал тем временем Сианн. -- И потом, у нее отец.

Одрин хмыкнул:

-- А что, неужели ты бы посчитался с моим мнением? Не смеши меня. Ты -- мой сын, а уж себя-то я знаю хорошо, -- он немного помолчал и добавил, -- по крайней мере, до сегодняшнего дня считал, что знаю... Ты ведь все равно сделаешь то, что захочешь. А что там с графом?

Я подтянула босые ноги и закрутила их в плащ, чтобы не совсем уж мерзли. Да уж, Сианн упрямец, куда упрямее отца...

С этой ласковой мыслью я задремала окончательно. Мне снилось, что я сижу в увитой плющом беседке посреди запущенного сада. Из травы то тут, то там выглядывают головки клевера, а вокруг моего убежища разрослись бересклет и жимолость, сквозь тонкие ветки которых просвечивает лесное озеро. Настойчиво и сладко пахнет лилиями. И стало ощутимо теплее -- как будто чья-то невидимая рука укрыла меня одеялом. Сзади послышался мелодичный голос:

-- Я-то не посчитался бы, конечно. Но кто мог поручиться, что здесь ей не угрожала бы опасность? Вы были настроены не очень дружелюбно. А ее отец -- ну, то же, что и вы. Он не в восторге от нашей любви... Когда я явился просить ее руки, его хватил удар... Дело в том, что когда я у него служил, мы расстались не самым мирным образом...

Я оглянулась и увидела, что на жимолости рядом с беседкой, сидят две маленькие птички. Та, что сидела выше -- белая, с голубыми прожилками в оперении и голубым же хохолком, та, что ниже -- почти терялась в пышной зелени кустарника, поскольку и сама была окрашена в разные оттенки зеленого.

-- И что же случилось? -- поинтересовалась белая голосом Одрина.

Я отчего-то совсем не удивилась. Положив руки на парапет беседки и устроившись на них щекой, стала внимательно слушать.

-- Так... он мало понимает в песнях, -- мотнула головой зеленая и загадочно добавила: -- А пиршественная зала у него на третьем этаже...

-- Не ушибся? -- обеспокоено склонила набок головку белая.

-- Нет, ерунда, -- собеседница неопределенно махнула крылом.

-- Сын... -- первая птица вспорхнула и уселась ниже. -- Ты не держи на меня зла, хорошо? Я знаю, что иногда бываю невыносимым, но я всегда любил тебя и все эти годы помнил о тебе.

-- Почему-то я вам верю, -- ответила зеленая, с задумчивым видом переступая на красных лапках. -- Одного я не пойму -- почему вы не сказали раньше?

-- Отстань от него! -- сказала я Сианну сонно, но пичуги, кажется, не обратила на мою реплику ни малейшего внимания.

-- Не знаю... -- белая нахохлилась. -- Наверное, боялся, что ты меня не примешь. Эалвор был тебе хорошим отцом...

-- Да, пока был жив, -- зеленая опустила изящную головку.

Мне почему-то стало не по себе, как будто холодное дуновение ветра пронеслось по беседке, черным веником выметая остатки тепла. Я открыла глаза и недоуменно уставилась в темноту на стену дождя, за которой уже и ограда была почти неразличима. Завозилась и поплотнее укуталась в плащ Одрина, невесть как оказавшийся поверх моего.

-- Странная это была смерть -- хмуро сказал Мадре. -- Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Их просто нашли однажды утром в оранжерее. Вдвоем на полу, и они уже не дышали.

-- Яд? -- резко спросил Сианн. -- Их отравили?

-- Неизвестно. Никаких бокалов и посуды перед ними не было. И Звингард ничего не обнаружил, ну, когда... исследовал тела. Помню еще, что он тогда все что-то твердил про магический след... или вонь? Если бы я не уехал тогда, Алиелор... -- Одрин вздохнул.