Альвийский лес (СИ) - Пасценди Доминик Григорьевич (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Поэтому он прямо, и даже с некоторым раздражением, сказал:
— Харран, у тебя где голова была, когда ты молоденькой девочке про меня легенды рассказывал? Ты бы лучше свои победы расписывал, как и кого на охоте завалил да как армано на тренировках побеждаешь. Она же книжки слушает, или, не дай Пресветлые, читает! Ты эти книжки хоть раз пролистал? Там такое написано, чего в жизни не бывает. Но для девиц — самое сладкое и вредное, как засахаренный яд! Там же в каждой книжке про то, как приходит славный герой, девицу спасает от чего-нибудь и на ней женится! Ну вот представь себе: сидит девочка дома, умом совсем ещё ребёнок, но по всему уже замуж готовая, и детей рожать. Сидит дома в вашем городке, где и пойти некуда, один бал в три месяца. Всех развлечений только чтение про то, как приходит герой и увозит её в настоящую, интересную жизнь. Не возражай: это у тебя охота, драчки с соседями, хозяйство и прочее. А у неё? Кто её к хозяйству-то допустит? Да ещё все постоянно повторяют: "Ваша матушка вышла замуж по любви". Ты хоть на миг представь, что в голове у неё? Я ещё не приехал, а ты её уже в меня влюбил. Именно ты сам! Да к тому же, судя по тому, что она лепетала, рассказывал про меня всякую чушь. На самом же деле всё было совсем не так…
Харран сменил выражение лица на остолбеневшее. То, что говорил ему старший товарищ, никогда не приходило юноше в голову. В его миропонимании всё было просто и понятно. Был он, простой дворянин. Была Маисси, чудесная девушка, чье внимание надо было привлекать. Ну не своими же мелкими делишками? А тут друг, герой и прославленный воин…
Дорант же продолжил:
— Ты хоть понимаешь, как ей сейчас плохо и стыдно? Она на меня накинулась, как наёмный рейтар на служанку в трактире. Хотела, чтобы я её увёз — куда? Зачем? Что мне с ней делать? На что она мне?
Харран чуть не бросился на Доранта. Но тот остановил его взглядом и жестом ладони:
— Ты её не вини. Девочка погналась за мечтой. Девочке сейчас трудно. Очень трудно и стыдно. Тебе надо быть рядом с ней, и ты должен делать вид, что ничего не знаешь! Ты понял, почему?
Харран сидел, остолбенев, и было буквально видно, как крутятся шестеренки в его голове. Он никогда не думал о том, что чувствует его любимая. Он был полон собственными своими ощущениями, её эмоции его как-то не интересовали, ну разве что — с точки зрения, что она чувствует к нему. Сейчас весь мир для него перевернулся, и он пытался восстановить равновесие.
Надо было добивать. Дорант добавил:
— Понимаешь, ты ведь отвечаешь за неё здесь. Да-да, именно ты, а не её родители. — И палец Доранта уткнулся в грудь юноши. — Потому что родителей она слушать не будет. У неё вот здесь, — Дорант снова ткнул пальцем в область сердца Харрана, — всё бурлит. Здесь у неё родителей нет. Здесь одни чувства: детское, дурацкое, смешное восхищение героем, которого она толком и не знала никогда. Детская дружеская привязанность к тебе. Стыд перед тобой и другими. И ты ДОЛЖЕН, — Дорант выделил это слово, — её успокоить. Дать ей твёрдо понять, что никто — понимаешь, никто — никогда не осудит её за её детскую ошибку. А лучше всего, пусть она думает, что никто эту ошибку не заметил. А если кто-то будет утверждать обратное — убей его, Харран! Ну, если ты, конечно, хочешь, чтобы Маисси была твоей женой и матерью твоих детей.
Харран вспыхнул, хотел что-то произнести, задумался, склонил голову — и промолчал.
Потом поднял голову и, глядя прямо в глаза Доранта, сказал:
— Чем я могу тебе помочь?
Всё это время Асарау, сын Кау, сына Вассеу, сидел, как на иголках, опустив взгляд, и старательно делал вид, что его здесь нет. "Он ведь немного знает язык", - вспомнил Дорант. Пришлось извиниться перед деликатным воином гаррани.
После этого каваллиер перешел к делу.
— Ещё раз скажу: мне надо выручить юношу, который попал к альвам. Я ехал сюда именно за ним.
— Погоди, это ведь тот парень, который проезжал через Кармон со свитой из серьезных рубак? Щёголь, усыпанный драгоценностями?
— Не знаю насчет драгоценностей, я его не видел, но парень точно тот. Видно, они случайно наткнулись на альвов, когда поехали по Альвийской тропе. Правильно им говорили: езжайте Южной дорогой.
— Они спешили, а Альвийская тропа короче.
— Да не в этом дело, Харран. Им надо было, чтобы по дороге их видело как можно меньше народа. На самом деле они же не в Херет ехали, а на юг, в Ильвару. Там крепость, в которой наместником младший сын дуки Варроса.
Харран нахмурился:
— Так это люди дома Аттоу?
— Да.
— Юноша из их рода?
— Нет. Они его увезли, по его доброй воле, но против воли его родителей. Родители поручили мне его вернуть. Прости, я больше пока не могу тебе рассказать. Не моя тайна. Да и не в этом дело. Сейчас он не у людей Аттоу, он у альвов. Его от них надо вытаскивать.
— Ты веришь этому альву, что он ради самки пойдет и приведет парня?
— Понимаешь, Харран, у нас всего две возможности: или мы верим этому альву, или нам надо собирать людей, нападать на посёлок альвов и отбивать его силой. Я пока ни одной из возможностей не отвергаю. Мы слишком мало знаем пока, чтобы решать. Давай посоветуемся с Асарау, он все-таки долго был у альвов.
Дорант повернулся к воину гаррани и пересказал ему суть проблемы. Потом спросил:
— Асарау-ки, расскажи, что собой представляет посёлок альвов? Сколько там может быть воинов? Как он устроен, какие там дома, где могут держать пленников? Вообще, расскажи побольше.
Асарау немного подумал и начал рассказывать:
— Я посёлок плохо знаю, меня держали в загоне, с остальными. Пленных, которых пригоняют для столба пыток, всех держат в одном загоне. Они его называют, — тут он тоненько провыл что-то мелодичное. — Это загородка из стволов такого растения, вроде тростника, только с твердыми стеблями толщиной в три-четыре пальца, высотой больше двух ростов человека, с метелкой листьев наверху. У нас такое не растет, я здесь его впервые увидел.
— Ага, похоже, это памба, — подтвердил Харран, когда Дорант перевел ему слова воина. — Ниже по реке её целая роща.
— Альвы загородку ставят над ручейком, который течет через посёлок. Не знаю, как они это делают, но там всегда чистая свежая вода. Отбросы велят оставлять в одном углу, если кто из пленных нарушает, его сильно бьют.
— А пленных точно всех держат в одном месте?
— Точно. Загородка стоит в самой середине посёлка, там такая большая круглая поляна, с одной стороны загон для пленных, рядом — пыточный столб на небольшом возвышении, напротив там густые кусты, а когда собираются альвы, ставят ачто-то вроде больших плетеных сидений, а сбоку, с другой стороны — большой такой шатер или дом, сплетенный из живых растений, там самый главный воин клана сидит каждый день с утра до полудня, а то и позже, а к нему приходят другие воины. Что они там делают, не знаю, от загона не видно было. В другое время дом пустует. Поляна окружена густыми кустами, проход только один, где сиденья.
Дорант попытался представить себе, как все это выглядит, и задал закономерный вопрос:
— А напротив дома что находится?
— Да ничего, в общем-то, — пожал плечами Асарау, — дерево какое-то растет внутри загородки. Старое, очень толстое. Альвы по той стороне почему-то не ходят.
Асарау было невдомек, что это дерево — самая большая святыня для альвов.
— А велика ли поляна?
— Ну… где я был — там от края до края шагов сто, наверное.
— А посёлок?
— Я не очень-то его видел… — Асарау было очень неловко, что он не может быть полезным. Ему было очень мучительно вспоминать, как его несли два альва, вздев на палку, просунутую между связанными кистями, коленями и щиколотками, голова при этом беспомощно свисала вниз; был юноша в полубессознательном состоянии после влитого насильно гадкого на вкус состава, и видел мало, а что видел — то было как сквозь туман. Потом его бросили в загородку вместе с ещё двумя гаррани, один из которых был сильно избит, и одним имперским воином. Все они были совершенно нагими, потому что первое, что сделали альвы — срезали с них всю одежду. Он так и не знал, куда её девали.
