Мир Азриэля. Песнь ласточки (СИ) - Рома Валиса (читать полную версию книги .TXT) 📗
Виктор лишь усмехнулся, придерживая одной рукой ноги и даже не обращая внимания на мимолётные удары, что сопровождались каждый раз, когда он перепрыгивал с одного камня на другой, порой специально подбираясь ближе к обрыву и даже слыша, как в эти мгновения сердце девушки на пару секунд буквально готово выпрыгнуть из груди, а сама та невольно замирает, сжимая своими тонкими пальцами его рубашку, тут же опасливо разжимая, когда смотрящие вниз скалы удалялись.
Спустя четверть часа, когда стало окончательно ясно, что оба даже и не собираются не то что говорить друг с другом, но и губы разжимать, Мария и вовсе сдалась, решив использовать сложившуюся ситуацию и то и дело, что вздыхая, порой доставая чудом не выпадающие из кармана заветные часы и наблюдая, как стрелка с золотистым наконечником перешагивает на одну цифру вперёд, уже замерев на пятнадцати и лишь заставляя гадать, что всё это могло значить. Когда же и вовсе ноги онемели, перестав чувствовать ледяную ладонь Виктора, девушка ради интереса периодически срывала со старых кустов небольшие упругие веточки, что порой подавал идущий за ними Дракар, лишь изредка водя ушами из стороны в сторону. Наконец, когда в руках уже пестрел от все различных найденных конём цветов самодельный венок, Мария осторожно опёрлась о плечо даже вздрогнувшего от неожиданности парня (уже успевшего привыкнуть не обращать на неё внимания), с интересом водрузив на его взлохмаченные лохмы своё творение и всё же не сдержавшись от проступившей на губах улыбки при виде так и распахнувшихся от удивления золотых глаз, казавшихся сейчас темнее, с каким-то еле заметным добавлением рыжины.
— Ну надо же… у тебя взгляд, словно ты увидел восьмое чудо света, — усмехнулась она, заставив Виктора даже нахмурить чёрные изогнутые брови, а венок и вовсе сползти на бок.
— Заканчивай с этим, — разжав руку с её колен грубо произнёс тот, смотря, как девушка от неожиданности падает на холодную землю. Сняв с головы венок и сжав его в ладони, от чего по веткам прошлись еле заметные трещины, а цветы поблёкли, став настолько хрупкими, словно сделанными из тончайшего слоя бумаги, он кинул его под ноги застывшей Марии, успевшей заметить, как венок рассыпался тёмным пеплом у самых её сапог. — Не в игры детские играешь, а в жизнь. Так что твои цветочки тут не помогут.
— Ну и придурок же ты, — не выдержав, злобно прошипела девушка, резко поднявшись на ноги и шагнув к нему навстречу. — Лишь бы всё испортить, впрочем, как и всегда… не умеешь ты ничего ценить.
Поджав губы и взметнув рыжей гривой волос, вспыхнувшей золотыми прядями в свете двух солнц, девушка выхватила из его рук уже потёртые поводья коня, оттолкнув парня и зашагав вперёд, сжимая онемевшие пальцы на жёсткой гриве, задыхаясь от гнева, на миг охватившего всё тело. Как же он ей уже надоел! Надоел своими непредсказуемыми действиями, своим вечным недовольством, которое ещё на неё выливается…
— Ну вот разве можно быть таким… ужасным? — взглянув на Дракара негромко поинтересовалась Мария, проведя по его тёплой короткой шерсти, чувствуя, как под кожей перекатываются мощные мышцы, так и не терпящие проявить себя.
— Это не его вина, — опалив затылок тёплым дыханием негромко произнёс тот, качнув головой и осторожно переступив через поваленное дерево, разбившееся об валуны. — Каждый, кто побывал в темнице Безымянного, изменяется до неузнаваемости… собственное «я» пропадает в этой вечной тьме, в которой слышится лишь биение собственного сердца. Лишится лица — самое ужасное, что может произойти с тобой на этой земле, ведь когда оно проявляется вновь, никто не может быть уверен, что оно когда-то принадлежало именно этому человеку… ты сама чуть не лишилась лица, так что должна понимать, какого это испытывать страх перед тем, что можно потерять навсегда.
Девушка невольно коснулась шеи, там, где растворился чёрный след от кинжала, вспомнив зеркало и Медею, пропавшую в нём, и вновь содрогнувшись от жуткого воспоминания, виновато опусти взгляд на обшарпанные ботинки сапог. Может, он и лишился когда-то лица, так оно у него вновь появилось, а он даже не поблагодарил за это. Тоже, «герой», который за себя постоять не может, всё время его из пут смерти выдёргивать приходится, хотя, да, и он ведь неоднократно её спасал, ну или хотя бы пытался…
Скалистые камни под ногами постепенно мельчали, даже обрыв начал сглаживаться, равномерно спускаясь вниз, пока и вовсе не сравнялся с неширокой речкой, почти что чёрной от камней на её дне с тёмно-зелёными перьями покачивающихся туда-сюда водорослей. На тонкой кромке берега, словно два вечных часовых, были вбиты чёрные, чуть ли не угольные сваи, на чьих заострённых концах виднелись ржавые кольца с оборванным, уходящим в гневный поток воды, старыми канатами. Прищурившись, Мария разглядела и на том берегу те же сваи, что тёмными скалами вздымались ровно на середине бурной реки, создавая нечто подобие разрушенного от времени моста, чьи дряхлые доски прибило к берегу, то и дело, что омывая скользкое блестящее дерево.
Вытянув за цепочку часы и взглянув на серебристую стрелку, что указывала ровно на ту сторону, девушка невольно сжала их покалывающей от холода рукой. Перебраться в другом месте было нереально — только в этом месте река сужалась, а дальше же неумолимым потоком текла дальше, в неизвестность. Но о том, что бы вновь оказаться в ледяной воде даже разговора не было! она сейчас в совсем не том состоянии, чтобы вновь играть с судьбой.
— Тут есть лодка, — смотря, как ледяная вода лижет его пальцы ног, вдруг произнёс Виктор, словно обращаясь к самому к себе, не замечая вокруг ничего. — Моста тут никогда и не было — это лишь обманка для всех путников.
— Зачем её тогда сделали? — скрестив на груди руки удивлённо спросила та, взглянув на толстый старый канат и, спустя секунду раздумья, осторожно коснулась его кончиками пальцев, заставив чёрные сваи вдруг покрыться сотней трещин, прежде чем река в самой сердцевине не разверзлась, являя старую, ободранную по кормам, лодку, опасливо покачивающуюся из стороны в сторону с намотанными на старые крюки по краям канатами. Тихо стуча изломанными вёслами, разверзая носом ледяную чёрную воду, она подплыла к берегу, врывшись в серые камни и застыв. — Ты издеваешься? Я в жизнь на неё не сяду.
— А тебя никто и не заставляет, — прохладно заметил Виктор, неуверенно замерев у старой лодки и, осторожно толкнув её на воду, забрался и сам, взяв покрепче вёсла и взглянув на Дракара, что лишь повёл ушами, зайдя в воду и выжидающе глянув на Марию. — Так что выбирай: либо вплавь, либо на лодке. Другого варианта я не вижу.
Оглянувшись вокруг и обречённо вздохнув, Мария всё же осторожно шагнула к лодке, аккуратно перебравшись через обшарпанную корму и опустившись на пыльную, но совершенно сухую лавочку, смотря на дыры под ногами, через которые никак не могла проникнуть ледяная чёрная вода, словно какая-то преграда защищала её от того, что бы на века не погрузиться на каменистое дно.
Канаты с треском натянулись, являясь из воды и заставляя тысячи капель с тихим перезвоном осыпаться на водную гладь, невольно даже дрогнув, когда лодка, оторвавшись от берега, начала сама плавно плыть на другую сторону, осторожно покачиваясь из стороны в сторону и порой негромко хлопая вёслами. Вздрагивая каждый раз, когда лодка касалась дна, Мария вновь и вновь опускала взгляд, стараясь даже не смотреть на Виктора, видя в отражении чёрной воды два переплётшихся меж собой золотистых диска солнц. Красиво. Таково больше нигде не увидишь, ни в одном из миров или книг, жаль только, что всё омрачает Тьма…
Вынув заветные серебряные часы, что как родные легли на холодную ладонь, девушка из последних сил сжала их онемевшими пальцами, наклонившись так низко, что рыжие локоны, шурша, закрыли лицо. Она смотрела на затаившийся в часах космос с сияющими звёздами-бриллиантами, разглядывала чёрные витиеватые циферки, пытаясь разгадать загадку оставшихся пяти стрелок. Что они означали? Зачем вообще были сделаны? Да и кто именно их сделал?..
