Лиса в курятнике (СИ) - Демина Карина (книги бесплатно без txt) 📗
Насколько Лизавета знала, княжеские покои находились в другом крыле.
- Пришла.
Логично.
- Зачем?
- Умер кто-то... ему было плохо. Больно. Он потерял путь, а я могла открыть... только, - она нахмурилась. - Здесь никого.
И вот сказанное Лизавете очень не понравилось. Почему-то и мысли не возникло, что Снежка ошиблась. Если убили, то...
- А... - она запнулась. - Скажи, а призраков ты тоже чувствуешь?
Снежка рассеянно кивнула.
- К тебе приходил... за тебя зацепился. Злой. Ему надо открыть путь...
- Вот за этим и вышла.
- Я могу.
И Снежка сделала шаг. Остановилась, глядя на плиты. Указала пальцами:
- Здесь... здесь кто-то умер...
...а Лизавета не удивилась, увидев у темной колонный лепесток розы.
Глава 17
Глава 17
...Стрежницкий перечитывал информацию. Была у него дурная привычка, донельзя раздражавшая начальство, сперва знакомиться с объектом, а уж после изучать собранное другими. Мол, только так он может составить верное представление.
И в большинстве случаев представление составлялось без особого труда, но тут...
...смерть родителей.
...уход из Университета, где девицу помнили и отзывались о ней весьма тепло.
Умна.
Старательна.
Не лишена таланта... ей бы подучиться еще годик-другой и стало бы на одного приличного артефактора-цветочника больше, а она... почему? Хотя ясно, две сестры... и не ясно. Большинство знакомых Стрежницкому особ о сестрах бы позаботились, передав их на попечение государства, но собственный шанс в жизни упускать...
Чего ради?
- Барин, а барин, - провинившийся Михасик старательно изображал смирение. В деревню ему не больно-то хотелось, ибо у матушки Стрежницкого имелось просто-таки непреодолимое желание женить, если не упрямого сына, то хотя бы верного его помощника. В целом женщина весьма здравомыслящая, Анастасия Егорьевна пребывала в престранном убеждении, что именно женитьба способна изменить мужчину. И мысль эта не давала ей покоя.
- Передашь матушке, что супругу я себе подыщу... - Стрежницкий почесал ухо. - Может, даже скоро...
- Эту, что ль? - Михасик замер, прижавши руки к груди. Весь вид его выражал недоумение этаким престранным выбором. И неодобрение. Пожалуй, лишь он и мог выразить Стрежницкому это самое неодобрение, не боясь получить в ухо.
- Может быть... может быть...
Стрежницкий закрыл глаза.
Рыжая была...
Была и была.
Не сказать, чтобы красавица, встречались на его пути девки куда более яркие. А эта... курносенькая, живенькая...
Миленькая.
Да, пожалуй, что именно так. Миленькая... такая матушке понравится.
Если молчать будет... потому как ее речи совершенно не соответствовали образу. Девицам надлежит быть скромными, слегка манерными и очаровательно-беззащитными.
- Барин... - Михасик вздохнул, и Стрежницкий, отложив бумаги, вздохнул тоже. Жениться не хотелось совершенно, впрочем, как и расстраивать матушку, которая опять сляжет. И пусть знать он будет, что все ее болезни большею частью придумка, бездельем вызванная, но...
- Может, еще какую присмотрю.
- Зачем?
- Матушка не молодеет. Да и я... - Стрежницкий махнул, и Михасик устроился на стуле, вытянул длинные ноги, руки на животе сцепил. - Все равно жениться придется...
- Зачем?
- Это тебе незачем... вот скажи, я тебе мало плачу?
- Не обижаете, барин.
- Или кормлю плохо? На одежу не выдаю?
- Барин!
- Так отчего мне опять сказали, что ты казакам задолжал. Двадцать рублей, Михасик! Двадцать...
- Так... - он слегка смутился, точнее сделал вид, что смущается. - Слаб человек, барин... а уж такой, как я... они предложили картишки раскинуть, я и не устоял... только, барин, вы не серчайте... я тут кой-чего слышал, пока игрались... оно не мне говорили, только... играли-то на царской половине...
- Надеюсь, ты там ничего не спер?
- Обижаете, барин!
Не обижает, скорее несколько сомневается в наличии здравого смысла. Все ж порой Михасик в любви своей ко всему блестящему вовсе терял чувство меры. А на царской половине блестящего было много.
- Так... - Михасик заерзал под холодным взглядом. - Я ж никогда... я ж понимание имею... я бы вас ни за что...
Стрежницкий вздохнул: специально-то Михасик, конечно, не предаст. Вернее человека не сыскать, и тот шрам звездочкой на груди - наилучшее тому доказательство. Ведь мог отойти, мог сделать вид, что вовсе не знаком с барином... а он остался.
И от пули заслонил.
И позже, когда вдвоем в яме лежали, кровью захлебывался, а приговаривал, что, мол, Бог не попустит такого... позже Стрежницкий понял, что бог как раз-то попускает многое.
- Слышал я, как один казак другому кинул, мол, пора пришла выбирать...
Казак?
Плохо... в казаки брали далеко не всех. Самых ярых, самых преданных. И клятва на них лежала оковами, а тут... надо будет доложиться.
- И сказал навроде как в шутку... что, мол, промедлишь, и все золото медью обернется... я ж тихонечко сидел... а этот как вышел, прямо зыркнул...
- Когда это было?
- Так... сенни и было, - Михасик поскреб темные патлы. - Вы б, может, тоже... матушку проведали, а барин?
Голос его звучал жалобно, надтреснуто. И он, любивший показать прочим свою лихость, живо помнил, как оно было...
...звон битого стекла. Камни в гостиной. Матушка растерянная... отец держит щит... требует уходить, а матушка стоит и плачет.
Уводили ее за руки.
И устроили в охотничьем отцовском домике, посчитав, что до него мятежники не доберутся. Что тогда Стрежницкий о мятежах знал? Только что случаются они.
Как гроза.
Или засуха там... он, мальчишка, был беспечен, и чудо, что матушка сумела взять себя в руки, вспомнить, что она не просто урожденная княжна, а и магичка не из слабых.
...в той яме, куда их кинули живыми, было холодно.
Почему-то именно холод Стрежницкий запомнил.
Не землю, которую кидали на плечи, не камни... камень рассадил кожу на голове и мир потемнел. А когда сознание вернулось, то было холодно. И Михасик еще шептал, что выберутся... непременно выберутся...
...им тогда повезло несказанно.
И пуля, застрявшая в Михасиковой груди, не добралась до сердца его. И камень голову не проломил. И те, кто поймал их, глупых подростков, решивших заглянуть в деревню, где они бывали частенько, не стали добивать сразу.
Кинули в ямину.
Землей присыпали... собакам собачья смерть, так сказали...
...а матушка взяла себя в руки. Опомнилась. Вышла и...
- Нет, - он покачал головой. - Если и вправду смута затевается, отсидеться не позволят. Найдут... а тут...
Стрежницкий нехорошо так усмехнулся.
- За батюшку я еще не рассчитался...
- Эх, барин...
- А ты не вздыхай. Опишешь мне подробно этого казака... и чтоб я тебя тут не видел.
...ибо если Михасик казака видел, то и тот наверняка Михасика заприметил. Может, конечно, и не рискнет руки марать, решит, что не будет беды: репутация у Михасика определенная имеется. Дурачком его полагают, балаболом никчемным, да и он сам порой заигрывается.
Не сегодня.
И посерьезнев, Михасик головой покачал:
- Вы уж тут поаккуратней... не лезьте на рожон. И про Боровецкого я порасспрашивал... что интересно, никто его прежде не видел. Одни говорят, будто бы он затворником жил... другие, что в Европах учился... но это неправда.
- Почему?
Стрежницкий слушал, но и про бумаги не забывал. А вот это уже интересно... девица работала в газетке, да не где-нибудь... интересно, сам Навойский дело ее читал? Или так, не глядючи, передал? Ага... служила... обзоры... колонка дамских советов... все довольно невинно, хотя какая в «Сплетнике» колонка дамских советов? Надо будет глянуть. Что-то сомнительно, чтобы там советовали, чем столовое серебро чистить... пара заметок...
