Заветное желание (СИ) - Рюмин Руслан (мир бесплатных книг .TXT) 📗
Пламя горящих укреплений бросало на черные облака багровые всполохи, крики умирающих и раненных вкупе с грохотом битвы создавали поистине симфонию ужаса и боли, из которой Аргаррон извлекал поистине колоссальные силы. Остатки приграничной стражи карликов отступили вглубь территории, оставив первичный рубеж.
Аргаррон раскинул руки и крылья, встав на кучу трупов карликов и гросков, впитывая энергию зла всеми фибрами той своей сущности, которая заменяла архидемону душу. Сила стекалась к Аргаррону, притягиваемая мощной магией. Напитавшись, он произнес заклинание, от могущества которого содрогнулся весь Астрал Каенора, а перед архидемоном расцвели врата, переливающиеся алым и оранжевым огнем.
Из ревущей воронки выступил бескрылый воитель, облаченный в с ног до головы тяжелые латы и сжимающий в руках огромный, пышущий пламенем прямой меч. На наплечниках лат из кроваво-алого металла угрожающе торчали недлинные шипы, а за спиной вился изорванный черный плащ. Лицо воина было скрыто под полностью непрозрачным забралом, в узкой смотровой щели которого лишь светились демонической краснотой два злых глаза.
Архидемон опустил руки и подошел к высокой фигуре воина. Тот молча глянул на архидемона и преклонил колено в жесте почтения и покорности.
— Деймос, Лорд Ужаса, мой верный слуга, — сказал Аргаррон, — Я так рад снова видеть тебя.
Красный воин склонил голову в знак взаимности и согласия.
— Встань, Деймос, — архидемон положил руку на плечо воина там, где оно не было прикрыто шипами, — У меня для тебя есть работа.
Лорд Деймос встал. Его двухметровая фигура была на голову ниже архидемона, но он почему-то не выглядел при этом слабым или жалким. Наоборот, что-то в образе бескрылого Лорда навевало благоговейных страх. Аргаррон чуть склонился к своему слуге и тихо сказал несколько фраз. Деймос молча выслушал все, после чего коротко кивнул и направился прочь. Во избежание трений с гросками или гаррами на груди у него проявился нынешний герб острова Грамб — крылатый череп, проткнутый мечом.
Слуга Аргаррона шел убивать.
* * *
— Остова карликов пали в один день, — сказал Архимаг Лоарин, сидя рядом с воздушным магом Аритэем в своем кабинете у окна.
— Не все острова, — возразил Аритэй, — Только первый ряд крепостей. Аргаррон не добрался еще ни до острова Горнагар, ни вообще до поселений.
Архимаг саркастически хмыкнул.
— Это всего лишь вопрос времени. Ты же знаешь, карлики сосредотачивают оборону на границе, и если уж враг прорвался, серьезного сопротивления им никто не окажет.
— Карлики уже не те, что раньше. Если понадобится, они вооружат даже детей…
— Мы разве не поможем им? — спросил Аритэй.
— Мы это, кажется, это уже обсуждали, — заметил Архимаг.
— Знаю. Но нельзя же так. Мы прикрываемся Братством так, будто они и впрямь могут остановить архидемона.
— Они не смогут, — по лицу Лоарина пробежала тень, — Они все погибнут, но мы успеем подготовить упреждающий удар, пока Аргаррон пирует на трупах карликов.
— Он насосется силой так, что мы потом его не остановим.
— Не думаю, — Архимаг покачал головой, — Да, это увеличит долю наших потерь в дальнейшем, но поможет выиграть драгоценное время. У карликов много островов, и сопротивляться они будут отчаянно. Потом еще Аргаррон будет зализывать раны, собирать новый флот взамен поврежденного… Короче, это займет не меньше нескольких лунных циклов.
— Это цинично и жестоко, — раздался от дверей мягкий голос Лии.
Маги повернулись. Ворожея стояла в дверях, облаченная в тунику выше колен и легкие сандалии для дома. Кончики ее крыльев немного подрагивали, что свидетельствовало о некотором эмоциональном напряжении.
— Отец, Аритэй, — продолжила Лия, — Как вы можете быть такими безразличными к судьбам тех, кто никогда не был нашими врагами?.. Да, они не просили о помощи, но они просто слишком горды для этого. Но разве это отменяет то, что мы поклялись защищать от Тьмы Каенор?.. Весь Каенор, заметьте, а не только Алашом и Радужный Город.
Аритэй отвернулся к окну, а Лоарин сказал:
— Дочь моя, я не думаю, что тебе следует вмешиваться в дела управления. Не думай, что нам безразлична судьба других народов… Но мы же не можем очертя голову бросаться на архидемона. И Избранник еще не готов… Ему надо еще многому учиться, надо стать взрослым…
— Стать взрослым, — тихо повторила Лия, потом подняла взгляд бездонных глаз на Лоарина, — Отец, сколько невинных должно погибнуть, чтобы слуги Света, наконец, осознали свое назначение?
Властитель квостров отвел взгляд. Такой взрослой он дочь еще не видел. Архимаг, фактически правитель самой могущественной расы в Каеноре, не мог подобрать слов для ответа. Впрочем, ворожея и не стала дожидаться слов отца. Она повернулась и бесшумно ушла. Только качнулись занавеси от легкого ветерка, поднятого движением крылатой девушки.
— Что ж, Лоарин, — сказал Аритэй, — Твоя дочь видит дальше, чем ты…
Архимаг не ответил.
Глава 13
Тем временем Ростислав, Эаллойенум и Ломдар-Каюн стояли в заклинательном покое последнего. Сильф лежал на полу, прикованный в центре гексаграммы за руки и ноги, а на груди теперь явственно светилась печать Аргаррона. Недавно Ростислав уговорил сильфа прийти к старому магу, и тот без труда разглядел подчиняющее заклинание, наложенное на несчастного духа. Потом Эаю было предложено избавиться от печати, что было связано с немалым риском — малейшая ошибка или нехватка мощности, и охранное заклинание сработает, забирая воздушного элементала в Огненную Плоскость.
Надо ли говорить, что сильф согласился сразу, ухватившись за возможность освободиться от заклятия Аргаррона.
— Мальчик мой, — сказал Ломдар-Каюн, — ты все запомнил? Последовательность, мощность, структуру?
— Да, учитель, — кивнул юноша.
— Помни, я не справлюсь один. С архидемоном, а, тем более, с его магией, тягаться тяжело даже Архимагу, не то, что нам с тобой.
— А каковы шансы? — спросил Ростислав.
Эай приподнял голову, и на его лице читался тот же самый вопрос.
— Пятьдесят на пятьдесят, — сказал старый квостр, — Ничего нельзя сказать наверняка. Тем не менее, уже поздно отступать. Печать почувствовала угрозу и теперь активируется, как только исчезнет защитный контур гексаграммы.
Эай чуть побледнел и снова лег ровно. Ему было неприятно на холодном полу, от лежания на спине мялись тонкие крылья, но мысль о том, что он может в любой момент рухнуть в пылающую бездну, ужасала. По сравнению с этим любые мелкие неудобства отступали на второй план.
Обсудив в последний раз формулу волшебства, маг старый и маг молодой встали по разные концы гексаграммы и начали произносить слова древнего, благородного магического языка. Линии магической фигуры засветились ярко-голубым, осветив щуплую фигурку сильфа, распятую в центре. Ростислав и Ломдар-Каюн безупречно произнесли формулу, которая должна была рассеять заклинание подчинения, наложенное архидемоном.
— Учитель! — тревожно крикнул Ростислав, стоя с раскинутыми руками и крыльями.
Ломдар-Каюн проследил взгляд ученика и мысленно выругался. Печать горела ярким багровым светом, и не думая исчезать, а сильф, удерживаемый оковами, корчился от невыносимой боли.
— Увеличь мощность! — крикнул маг в ответ, — Все правильно, но не хватает мощности!
Ростислав прикрыл глаза и сосредоточился. Он мысленно потянулся к небу Каенора, примерно так же, когда обращался к Небесной Тропе. До того он на занятиях выяснил, что подобные действия восстанавливают истощенные магические силы практически мгновенно. Ломдар-Каюн на это тогда сказал, что подобной способностью впору обладать Архимагу, но никак не молодому юноше, меньше полугода назад вставшему на крыло.
Юноша почувствовал, как через тело потекла магическая энергия — ощущение, немного напоминающее слабый ток, хотя и не такое. Но вся энергия, которую Избранник кинул на подпитку заклинания, была почему-то поглощена мастерски наложенной печатью Аргаррона. Защита треснула, магические потоки сбились. Ростислав поморщился от боли, Ломдар-Каюн охнул и отошел на шаг, схватившись за сердце. Но ни тот, ни другой не испытали и сотой доли того, что выпало Эаю. Крик элементала пробился даже сквозь шум магических потоков, щуплое тельце вспыхнуло багровым и исчезло в огненной вспышке. Магический контур, больше не замкнутый на центр гексаграммы, вспыхнул в последний раз и погас, оставив после себя запах озона, да отдельные искорки, оседающие в воздухе.
