Шутка Хаоса (СИ) - Рейнер Анна (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Я не хочу здесь оставаться, — запинаясь и нервно теребя край плаща, сказала посвященная. — Я лучше на площадь пойду. Там от меня хоть какой-то толк будет.
— Интересно, какой? — саркастично осведомилась Рэль и криво улыбнулась. — Ладно, развлекайтесь там без меня. Я останусь здесь и буду попивать чаек, пока вы будете вытаскивать эту неблагополучную из петли.
И они углубились в долгое обсуждение стратегии. Целый час путники, лидер сопротивления и его ближайшие соратники обсуждали придуманный план. Йен украдкой поглядывал на Рэль, но девушка его намеренно игнорировала. Лютый отправил парней Кхана вместе с гномом за бочками с порохом. Когда все было обговорено и решено, до рассвета оставалось еще несколько часов, и путники легли спать прямо на полу, подстелив под себя плащи.
Вскоре до Рэль донесся громкий храп Риза, тихое сопение Ташина и почти беззвучное посапывание посвященной. Свернувшись калачиком, Эрвин тоже спал неспокойным сном. Йен сидел, облокотившись к стене и обхватив руками колени, бессмысленно пялясь в одну точку. Казалось, его мысли блуждали где-то далеко отсюда.
Сейчас Рэль отдала бы многое, чтобы узнать, о чем думает чародей.
***
— Кто здесь?
Робкий вопрос остался без ответа, но шарканье мгновенно прекратилось.
Сначала Цета решила, что к ней в камеру прокрался сумасшедший горбун, но потом отбросила эту мысль. Девушка не слышала открывающегося замка, да и петли на старой двери должны были заскрипеть. Дверь не открывалась, а значит, до ее прихода здесь уже кто-то был. Должно быть, такой же заключенный, как и она.
Но почему он таится в темноте, словно какой-нибудь вор? Вдруг она отчетливо пожалела, что не может постоять за себя. Будь Цета отличным лучником или непревзойденным мечником, она бы никогда не попала в эти мрачные застенки, храбро погибнув в бою. Девушка и раньше чувствовала себя бесполезным грузом в отряде, слабым звеном, теперь же ощутила себя полностью беспомощной.
«Если мне все-таки удастся избежать завтрашней казни, то я обязательно обучусь искусству боя. Стану сильной. Независимой, — дала себе слово и грустно улыбнулась подавальщица. — Все это лишь глупая надежда, мешающая смириться с неизбежным».
Казалось, что все происходящее с ней — это всего лишь страшный сон, кошмар, и стоит открыть глаза, как все закончится, и Цета снова очутится в своей родной таверне. Но это не сон, это жуткая реальность. Таверна сгорела, она осталась совершенно одна, и уготованная ей участь неописуемо печальна.
Мысли девушки прервал глухой звук, словно на пол уронили мешок с мукой, затем все снова стихло.
«Хватит стоять и трястись от страха, словно лист на ветру! — мысленно прикрикнула она на себя. — Иди и посмотри, наконец, кто там!»
Прислушавшись к голосу разума, она медленно двинулась вперед. Шаг, второй, третий, пятый, восьмой…
Вдруг она споткнулась обо что-то мягкое и, потеряв равновесие, упала, сильно ударившись локтем о каменистый пол. Цета услышала приглушенный стон, и тут до нее начало доходить, что преградой послужило распростертое на полу тело.
Человек не шевелился и, видимо, был без сознания.
Темнота мешала рассмотреть незнакомца, и, прошептав скверное проклятие, кое не раз слышала, стоя за барной стойкой, девушка потянула бесчувственное тело к единственному источнику света в камере — бледному пятну от лучей Катари.
Перед ее глазами предстал изможденный лик узника: недельная щетина, бледное, осунувшееся лицо, правый глаз украшал сливового цвета синяк. По всему было видно, что этого человека долгое время пытали и морили голодом. Скорее всего, тюремщики считали неприемлемым тратить и без того скудную кормежку на уже приговоренного к смерти. Одет незнакомец был в серую хламиду пилигрима.
Цета похлопала узника по щекам.
Мужчина открыл глаза и с надеждой посмотрел на девушку. Его рот беззвучно открывался, силясь произнести слова. Тело сотряс новый приступ тихого кашля, и когда он прекратился, до слуха Цеты донеслось всего одно-единственное слово:
— Воды…
Цета ничем не могла ему помочь, но в шепоте незнакомца было столько мольбы, что она непроизвольно вскочила и забарабанила в двери. Какое-то время никто не реагировал на поднятый шум, и поначалу девушка решила, что в этой жуткой темнице не осталось никого, кто мог бы ее услышать, но наконец-то за дверью послышались шаркающие шаги.
— Чего расшумелась? — противно прокаркал горбун. — Ишь, какая! Сейчас открою, и мало не покажется!
Юродивый и дальше продолжал грозить немыслимыми карами, суля долгую и мучительную смерть, когда Цета ровным голосом перебила его напыщенную тираду:
— Как думаешь, что сделает с тобой твой хозяин, когда узнает, что я умерла раньше времени от жажды? — и, не услышав в ответ ничего, чуть повысила голос. — Живо принеси мне воды!
Это прозвучало как приказ. Для себя она бы никогда не отважилась на подобное, но видя страдания другого человека, она ощутила отвагу, а может, и безрассудство — кто знает?
Цета уловила отдаляющиеся шаги. Долгое время вокруг звенела тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием узника.
Неудивительно, что этот человек находится при смерти — в камере было холодно и сыро, ежедневные пытки, отсутствие еды и питья полностью ослабили его организм. Шло время, и она уже отчаялась получить так необходимую воду, когда маленькое окошко на двери с лязгом отомкнулось, и в нем появилась кружка с водой.
Не веря глазам, Цета схватила емкость с драгоценной жидкостью, но не тут-то было. Корявые пальцы горбуна так и не отпустили кружку, и по инерции вода выплеснулась на рукав девушки.
— Пей, красавица, пей, — прохрипел тюремщик, отпустив кружку. — Но поверь, смерть от жажды много легче, чем на раскаленной дыбе.
— Смерть всегда ужасна, — себе под нос возразила Цета, — в каком свете ее не представляй.
Горбун засмеялся. Смех был жутким, сумасшедшим.
С кружкой в руке девушка склонилась над измученным узником и, приподняв его голову, вылила остатки воды в пересохшее горло.
Человек снова закашлялся, но взгляд его теперь стал более ясным и осмысленным. Узник приподнялся на локте и внимательно посмотрел на Цету.
— Спасибо, чуть лучше стало… Даже не знаю, как вас отблагодарить, прекрасная незнакомка, — произнес он, чем вызвал в Цете смущение. Его тело снова сотряслось в кашле, на губах появилась кровь. Чуть успокоившись, он выдавил из себя измученную улыбку. — Но, похоже, случая отблагодарить вас мне уже не представится. Завтра утром меня казнят. Приговор уже вынесен Черным Мессиром, — в его голосе прозвучала ирония.
— Ну, значит, в этом вы не одиноки, — Цета тоже попыталась улыбнуться, — и идти на эшафот нам вместе. — Она немного помолчала, смотря на звездное небо сквозь маленькое зарешеченное окошко. — В чем вас обвиняют?
Незнакомец рассмеялся. Хрипло и надломленно.
Цета даже подумала, а не повредился ли он рассудком, сидя в подземном каземате, подвергаясь пыткам и допросам?
— А разве им нужны причины, чтобы казнить невиновных? Разве они нуждаются в уликах и доказательствах? — он покачал головой. — Нет. Их дело правое, потому что за ними сила, и все, кто идут против, заведомо приговорены к смерти, — узник тяжело вздохнул и посмотрел прямо в глаза девушки. — Я просто бард, воспевающий подвиги героев — в том и есть моя вина. Одному из командиров темной армии не понравилась моя песня о великом Дерионе[1]. Он потребовал, чтобы я восхвалял в своих песнях военачальников Медегмы. Соответственно, я отказался, после чего был избит, у меня отобрали лиру и отправили сюда. Меня обвинили в нарушении установленного режима и в подстрекательстве к сопротивлению. — Он прикрыл глаза и отвернулся. — Я, конечно же, все отрицал. Затем меня пытали. Вот и вся моя история.
Девушка молчала. После этого рассказа трудно было что-то сказать. Прав, кругом прав ее сокамерник. И про то, что нет для этого темного отродья ничего святого, и что не нужны им никакие причины, чтобы казнить людей — все это истинная правда. Вот и ее саму завтра повесят, получается, ни за что. Вина Цеты не доказана, обвинение не озвучено, а все одно — на эшафот. Ее друзья, наверное, уже давно покинули город. Цете оставалось лишь надеяться, что так оно и было, хотя кусочек сознания все же уповал на спасение.
