Роли леди Рейвен. Том 2 (СИ) - Снежная Дарья (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
Кьер полулежал рядом – такой же лохматый, сонный и обнаженный, как и я.
А вот это странно. Как правило, когда я просыпалась, герцог был уже на ногах и если не при полном параде, то умыт, причесан и одет хотя бы на нижнюю половину. В крайнем случае – в процессе умывания и одевания. Я давно привыкла к тому, что валяться в постели противоречит его деятельной натуре, и видеть его сейчас таким, здесь, было странно. А если к этому прибавить вчерашнее…
Я протерла глаза, тряхнула головой и села, прижимая одеяло к груди.
– Кьер, что вчера случилось?
Проигнорировав вопрос, он качнулся и припал губами к моей пояснице. Поцелуи двинулись вверх, обжигая, щекоча, вызывая мелкие острые вспышки удовольствия, рассыпающегося мурашками под кожей. Очень хотелось поддаться, но я с усилием отстранилась и завернулась в ткань полностью. Герцог с тяжелым вздохом упал обратно на подушки, прикрыв глаза ладонью.
– Ничего страшного, Эри. Просто мы с его величеством в очередной раз не сошлись в мнении. А не сходиться во мнении с королем это очень утомительно и нервно.
Не было похоже, будто он врал. Но что-то определенно не договаривал…
– Я устал. Сорвался, – видя мое недоверие, продолжил разъяснять Кьер. – Как ты заметила, со мной это последнее время бывает куда чаще, чем мне хотелось бы.
В голосе звучала горькая насмешка пополам с недовольством на собственное поведение, и я почему-то почувствовала себя так, будто вместо того, чтобы как-то облегчить жизнь любимого (от этого слова, произнесенного даже просто мысленно, на пробу, внутри все екнуло, а сердце забилось быстро и панически) мужчины, только добавляю ему проблем. А думать о том, что я вообще и не должна облегчать, да и в принципе никто, ничего и никому в этой постели не должен (по крайней мере, так предполагалось изначально) – не хотелось.
– И что на этот раз не устроило его величество?
Кьер поморщился.
– Я не хочу об этом сейчас говорить, Эри. Как-нибудь потом.
Порыв ткнуть ему в то, что кое-кто требовал о всех проблемах ему докладывать, я задавила. Ладно, не хочет, как хочет. В конце концов я вряд ли могу приставить к его светлости охрану или потребовать не ходить во дворец, раз его там обидеть могут!
Я собиралась откинуть одеяло, чтобы направиться в ванную, но Кьер меня перехватил.
– Куда?
– Домой. Ты же сам сказал, что время…
– У тебя ещё больше двух часов, – сообщил коварный тип, растолкавший меня, как оказалось, чтобы подло воспользоваться! – У нас. У нас еще больше двух часов.
Спустя два с половиной часа, я вошла в отчий дом, свежая, сияющая и благоухающая, как того потребовала маменька.
– Эрилин? Ты? – тут же бдительно донеслось из столовой. – Завтракать!
Я улыбнулась, стащила шляпку и пальто и отправилась на умопомрачительный запах свежих булочек с изюмом – по странному стечению обстоятельств в ванную из герцогской постели я перебралась, а вот до столовой добраться уже не успела и теперь была зверски голодна.
Чмокнув в макушку папеньку с газетой, в щеку маменьку в чепце, я взлохматила волосы Грею под возмущенный вопль и довольная собой плюхнулась на свободный стул.
– Грация, дорогая, где твоя грация! – виконтесса закатила глаза.
– Там же, где ее восемнадцать лет, – буркнул себе под нос Грей, пытаясь поправить прическу в отражении металлического бока масленки.
Я пожалела, что булочка слишком вкусная, чтобы кидаться ей во всяких растерявших последний страх офицеров, но от души пнула под столом по начищенному до блеска сапогу, надеясь, что оставила пыльное пятно.
– Грей! Манеры! – строго одернула маменька.
– Она первая начала!
Отец приспустил газету, посмотрел на нас поверх нее и очков, и снова спрятался за сероватыми листами. Судя по этому короткому взгляду, он как говорил себе лет пятнадцать назад, что однажды дети повзрослеют и в этом доме наконец наступит покой и порядок, так и продолжает себе это твердить, как волшебную мантру.
– Как на работе, Эрилин, все в порядке? – поинтересовался он, закончив чтение, сложив газету и пристроив ее по левую руку от себя, рядом со мной.
– Ну, если не считать того, что маньяк так и разгуливает по улицам Карванона, выискивая новую жертву, можно сказать, все в порядке! – улыбнулась я, и маменька оскорбленно поджала губы – подобную тему для семейной беседы за завтраком она считала вопиюще неподходящей.
– Ясно… – отец как-то отстраненно кивнул, размышляя будто о чем-то о своем, и задумчиво побарабанил пальцами по бумаге.
Я бросила на газету непроизвольный взгляд. Светская хроника – смерти, помолвки, любимая страница престарелых сплетниц. Против воли я зацепилась за отличающийся от остального витиеватый шрифт в красивой ажурной рамке. Зацепилась. Прочитала. Прочитала еще раз. И почувствовала, что теряю возможность дышать, будто мне враз перетянули корсет.
Герцог Тайринский… и леди… Алиссон Арундел.
Помолвлены.
Вычурные строчки плыли перед глазами, сердце стучало в висках, а вдохнуть так и не получалось.
– Эрилин? Дорогая, с тобой все в порядке?
Я вздрогнула, воздух все-таки ворвался в легкие, кислород ударил в мозг, я очнулась, вскинула взгляд на мать.
– Что?
– Ты как-то резко побледнела, – виконтесса смотрела на меня одновременно с беспокойством и недовольством. – Такой цвет лица никуда не годится. Ты хорошо покушала, иди-ка вздремни, граф Грайнем и баронесса Голденфайр с дочерью и ее супругом все равно прибудут не раньше, чем через три часа.
Сознание уловило только спасительное разрешение сбежать, скрыться, и я послушно поднялась и направилась к себе, чувствуя себя какой-то механической куклой на последних витках завода.
– Милая моя, ну почему вам нужно было устраивать все это именно сегодня! – словно сквозь вату долетел до меня раздраженный голос отца.
Ступеньки поскрипывали под тяжелыми шагами, я цеплялась за полированное дерево перил, будто не по лестнице поднималась, а покоряла горную вершину.
– Чтобы вы знали, дорогой мой виконт, я специально выбрала неделю, когда у Эрилин нет дежурства! Откуда мне было знать, что оно появится? Я столько всего делаю для этой семьи, и хоть бы кто оценил! Сплошная черная неблагодарность и никакого, никакого понимания! Марианна!..
Дверь комнаты закрылась за моей спиной, я провернула ключ в замке и прислонилась к ней затылком, закрывая глаза.
Перед ними тут же встал витиеватый шрифт. Ажурная рамочка. Герцог Тайринский и леди Алиссон Арундел.
Я с силой потерла лицо, отгоняя навязчивое видение, и помассировала виски.
Почему?
Почему он мне не сказал?..
Мысль билась в голове, вытиснув все иные.
Почему?
Сквозь глухое отчаяние и боль в сердце, будто даже физически ощутимую, пробивалась злость.
Как он мог так со мной поступить?
Нет, не заключить помолвку. Видит Бог, это больно, но он имел на это право. Но почему он мне не сказал? Не посчитал нужным? Не посчитал важным? Забыл, прости Господи?!
Из груди вырвался нервный, истерический смешок.
Я отошла от двери и принялась стаскивать себя одежду практически так же яростно, как это делал вчера Кьер. И от мысли об этом к горлу подкатил ком, а глаза защипало. Часто моргая, я содрала с себя корсет и, оставшись в одном белье, смогла наконец-то вдохнуть.
Только воздуха все равно почему-то не хватало.
Почему? За что со мной – так?
Или он думал, что его помолвка ничего не меняет? Какое дело любовнице до его семейной жизни? Всех перемен – домой водить больше не получится. Ну да ничего, герцог снимет домик, ему не в тягость. А там, глядишь, супруга, может, и возражать-то не будет! Вспомнить вон хоть герцога Дефортширского и его «любовь на троих» сто лет назад. Перееду в особняк, буду жить припеваючи!
Умом я понимала, что это не так. Кьер бы так не поступил. Он уважал меня, с самого начала наших отношений уважал. Я это знала. Но при этом не находила ответа на вопрос «Почему?» И злилась. И нарочно себя накручивала, чтобы злиться. Чтобы мерить шагами комнату и кипеть раздражением, гневом, яростью. Чтобы возненавидеть его.
