Преступление победителя - Руткоски Мари (книги txt) 📗
— Сначала нужно понять, что перед тобой шифр. — Арин достал мешок с клубочками. — Помнишь, как вел записи Хранитель услуг?
Тянулись часы. Уже прошло время обеда, а Тенсен с Арином, не обращая внимания на голод, придумывали шифр из нитей: для каждого человека отдельный цвет, как у Хранителя услуг во времена их рабства. Буквы алфавита передавались разным количеством узлов, пересечения разноцветных нитей тоже несли свой смысл. В конце концов у них получилось что-то вроде бахромы, которую можно было спокойно пришить, к примеру, на манжет, не опасаясь вызвать подозрений. Обычное модное украшение. Если не знать заранее, никогда не подумаешь, что за этим стоит нечто большее.
Черный цвет обозначал императора, желтый — принца. Для себя Тенсен выбрал зеленый.
— А вот этот, — сказал Арин, передавая ему серый клубочек, — для твоего Мотылька. — И добавил: — Для Риши.
Министр улыбнулся.
Под конец, когда они распределили цвета для всех важных придворных, Тенсен спросил медленно, странным тоном, который Арин запомнил надолго:
— Не хочешь добавить цвет для леди Кестрель?
— Нет. Не хочу.
В тот день Кестрель увидела из окна, как трепетали знамена на надвратной башне. Теплый ветер дул в сторону моря. Мелкий дождь — не снег! — начался за окном, окутывая все мутной дымкой. Скоро придет весна, а за ней — первый летний день и свадьба.
Оставшись одна, Кестрель вытряхнула мертвую хамелеоновую моль из конверта на мраморный мозаичный стол. Когда они встретились на рынке, она отдала Тенсену половину мотыльков на случай, если ему самому понадобится оставить послание на раме картины.
Моль поменяла цвет, маскируясь под мозаику. Кестрель аккуратно подвинула одного мотылька пальцем, и его крылышки снова изменили окраску. Она разозлилась. Как эти существа научились так хорошо прятаться? Кестрель захотелось раздавить насекомых, но она сдержалась.
Не попробовать ли еще раз объясниться с Арином? Прошлой ночью она была готова все ему рассказать. И сейчас еще не поздно. Все еще сомневаясь, Кестрель смела мотыльков обратно в конверт.
Неожиданно к ней пришла Делия: Кестрель забыла, что на сегодня назначили примерку дневного платья. Гэррани начала возиться с булавками, закрепляя ткань. Кестрель стояла, уставившись в окно на дымку дождя. Вдруг портниха остановилась.
— Наверное, стоит вам сказать. Арин сегодня уехал. Корабль ушел, как только поднялся ветер.
Взгляд Кестрель метнулся к окну, как будто она надеялась увидеть гавань и корабль, скользивший по волнам. Но из окна не было видно ничего, кроме крепостных стен вокруг дворца. Дождь закончился. Город снял серую вуаль. Над ним раскинулось небо, чистое и безнадежно синее.
22
Молодые придворные делали воздушных змеев для городских сирот. Деревянную основу обклеивали черным вощеным пергаментом, а сверху золотой краской рисовали глаза и перья хищных птиц. Принц и его невеста должны были отправиться с визитом в приют в первый день весны.
Кестрель сидела в просторном солариуме — его пристроили к дворцу после завоевания Гэррана, словно вместе с землями император присвоил и его культуру — и клеила бумажную цепочку, чтобы закрепить на хвосте змея. Юноши и девушки за другими столами тихо переговаривались. Кестрель сидела одна. Пальцы двигались быстро и ловко, однако ей казалось, будто ими кто-то управляет, а сама она — всего лишь тряпичная кукла, наподобие той, что видела у девочки на рынке.
Кестрель представила, как пойдет навестить сирот, как будет говорить, что их родители с честью пали во славу империи. Потом она подумала о корабле, который прямо сейчас уходил все дальше и дальше.
Пальцы Кестрель замерли. Горло сжалось. Она взяла новый набор красок и начала разрисовывать змеев зелеными, голубыми и розовыми узорами. Послышался шелест шелков, и на соседний стул кто-то присел.
— Как красиво, — улыбнулась Марис. — Но как-то не по-военному.
Кестрель окунула кисть в воду, со звоном поболтала ее в баночке и взяла фиолетовую краску.
— Это же дети, а не солдаты.
— О, вы правы! Так выходит гораздо веселее! Давайте-ка я помогу.
Кестрель покосилась на нее, но Марис молча принялась рисовать. Ярко и безвкусно раскрасив двух змеев, которые теперь больше напоминали бабочек, дочь главы сената вдруг сказала:
— У вашей подруги такой очаровательный брат. Расскажите мне о нем. Он занят?
Кестрель оторвала кисть от бумаги. Краска капнула на рукав.
— Что?
— Лорд Ронан. Ну не чудесно ли, что завоевание Гэррана расширило круг титулованных молодых людей! Столько новых земель, а император их так славно поделил десять лет назад и раздал вместе с титулами. Жаль, теперь этих территорий уже нет. Но лорд, конечно, останется лордом. А уж он-то вполне заслуживает титула! Буквально на днях я ходила на городские бои и видела Ронана…
— Нет. Это невозможно.
Марис сверкнула глазами:
— Он вам не принадлежит.
— Я не это имела в виду.
— Вы и так будете императрицей, разве вам мало? А я должна выйти замуж. Мне уже почти двадцать. — Марис понизила голос. — Не хочу на войну.
— Я только хотела сказать, что вы, наверное, обознались. — Кестрель старалась говорить ровно, но уже сама не верила собственным словам. — Ронан уехал из столицы. Они с Джесс и родителями сейчас на юге.
— Это не так, уверяю вас.
— Они уехали. — Кестрель едва шевелила губами. — Поправить здоровье Джесс.
Марис изменилась в лице. Выражение озадаченности сменилось любопытством и осознанием, а потом — сочувствием. У Кестрель внутри все сжалось.
— Леди Кестрель, — сказала Марис, — вы ошибаетесь. А я-то думала, почему их семейства не видно при дворе, хотя Джесс и Ронан часто бывают на приемах в городе. Я не раз их видела там. Они никуда не уезжали после бала в честь вашей помолвки.
Кестрель поехала в городской дом Джесс. Лакей у входа взял у Кестрель карточку с личной печатью и провел ее в приемную, украшенную сверкающими скрещенными копьями. На оружии не было ни пылинки. Непохоже, что хозяева в отъезде.
— Госпожи нет дома, — сообщил лакей.
— Но семья в городе? — уточнила Кестрель. — Джесс часто бывает дома?
Лакей помялся, но ничего не сказал.
— А брат ее здесь? — продолжила спрашивать Кестрель.
Слуга молчал, и ей пришлось добавить:
— Тебе известно, кто я такая?
Лакей неохотно признался, что Ронан возвращается поздно.
— Его очень трудно застать. А сестра…
— Если ее нет дома, я подожду в гостиной, — предложила Кестрель, хотя так она рисковала столкнуться с Ронаном.
Лакей принялся теребить край рубашки.
— Я бы вам не советовал, госпожа. Думаю, ни брат, ни сестра в ближайшее время не вернутся.
— Я подожду.
Ждать пришлось долго. Кестрель решила, что ляжет спать на диване, если потребуется, но ни за что не уйдет. Огонь в очаге почти погас. Чай в чашке остыл.
Кестрель вспомнила, как нахмурилась Джесс во сне. Вспомнила стеклянные лепестки ожерелья, которые пришлось раздавить вазой. Может, Джесс молчала — не приходила, лгала — из-за сломанного подарка? Может, в этом все дело? Но ведь Кестрель сама во всем призналась, и Джесс ее простила. Разве нет? Или…
Что мог наговорить ей Ронан? Кестрель надеялась, что гордость не даст ему рассказать сестре о том, как он сделал предложение Кестрель во время зимнего бала. О том, как она отказала и из-за кого.
Ее охватил страх. Часы пробили начало третьего, и Кестрель беспокойно поерзала на диване. От подушки, лежавшей у нее под головой, пахло духами Джесс, причем аромат был еще свежим. Перед глазами у Кестрель будто распустились нежные бутоны белых цветов, которые росли в Гэрране.
Окна гостиной выходили на дорогу. Кестрель прекрасно видела собственную карету и сидящую в ней служанку. Осознание пришло внезапно. Кестрель не хотела в это верить, не хотела понимать, но поделать уже не могла ничего. Она представила, как Джесс сидела на этом самом диванчике в тот момент, когда подъехала карета Кестрель. Джесс дала указания лакею, спряталась в другой части дома и ждала там, пока Кестрель уйдет. Он запаха духов защипало глаза.
