Изнанка судьбы - Лис Алина (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
— А тень?
— В тот момент я был так измучен, что не заметил в себе никаких изменений. Лишь неделю спустя, когда смог встать с постели и вышел во двор, я заметил, как изменилась моя тень. А позже пришли сны…
— Сны?
— Это были не просто сны. Они приносили самые темные желания, самые тайные страхи. Человек не выжил бы. Даже мне — полукровке — непросто было овладеть могуществом. Чтобы выстоять в сражении с самим собой, надо точно знать, для чего ты хочешь обуздать свою силу. Вот почему любой фэйри имеет предназначение.
Выражение задумчивой отстраненности покидает лицо Ламберта. Он поворачивается ко мне и разводит руками:
— Теперь вы понимаете, почему мой способ не подойдет больше никому, леди Франческа? Мне жаль, но вы родились без тени. Это судьба, с ней не спорят, она превыше. И я не хочу, чтобы говорили, будто тан Танцующих-с-Ветром не помнит своих долгов, поэтому дам зарок на Большой долг. Вам и вашему Стражу.
Я перевожу взгляд на серый в наледи камень. От ног Ламберта распласталась тень. Угловатая, слишком длинная и худая для приземистого полукровки.
Тень обряжена в доспех с шипастыми наручами. За ее спиной виден край круглого щита, в правой руке она сжимает полуторный меч. Солнце так падает, или просто Изнанка шутит злые шутки, но кажется, будто лезвие меча изгибается подобно языкам пламени.
— Альфред, — говорит Ламберт, проследив за моим взглядом.
— Что?
— Альфред. Так его звали.
Элвин
Мерлетта прилетела на рассвете.
Требовательный стук разбудил меня далеко не сразу. В полусне я повернулся, протянул руку, чтобы обнять Франческу. Наткнулся на пустоту и проснулся окончательно.
И вспомнил, что сеньорита уже неделю, как снова уехала в Сэнтшим.
А за окном все так же билась и стучала клювом в стекло синяя птица.
Мысленно костеря любителя ранних побудок, я вылез из-под одеяла. Прошел по ледяному полу к разноцветной арке окна. Вместе с мерлеттой в комнату ворвались морозный ветер и горсть мелких снежинок.
Голос, которым заговорила птица, сперва показался незнакомым.
— Мы виделись всего лишь раз, лорд Страж, но я и весь мой род обязан вашей женщине, потому я не могу не отправить вестника. Знайте же, что в качестве оплаты за свои услуги леди Франческа потребовала правды о том, как я обрел свою тень. Я согласился в тайной надежде, что она никогда не воспользуется этим знанием. Тень пришла ко мне в долине Роузхиллс, и я до сих пор с ужасом осознаю, как близко был тогда даже не к смерти, но к участи куда более страшной. Идя на сделку, я надеялся, что ни один человек в здравом уме не пожелает прикоснуться к отмеченной Хаосом земле. Однако леди Франческа отказалась принять мой обет на Великий долг и проводит дни у входа в долину. Если вам дорога ее жизнь, остановите ее, пока не стало слишком поздно.
Я смачно выругался, заглушая хлопок лопнувшей мерлетты.
Франческа
Еле заметная тропка вьется, огибая холмы. Норовит вывернуться из-под ног, исчезнуть, раствориться среди серых скал и кустов шиповника, но я упрямо нахожу ее раз за разом.
Когда-то на ее месте проходила широкая дорога. Единственный путь в долину — склоны окрестных холмов слишком круты и обрывисты. Сейчас наезженный тракт превратился в узенькую тропку, что в человеческом мире, что на Изнанке.
Лежащая в окружении холмов и скал, Роузхиллс никогда не была многолюдным местом. Слишком далеко от городов и крупных дорог. И все же здесь жили люди. А чуть в стороне от деревеньки, на берегу реки, находился летний коттедж графа Сэнтшимского. Совсем маленький, всего два этажа и пять комнат. Во время редких визитов хозяев он использовался как охотничий домик. Берега Саворна и мелкие озера у другого края долины славились изумительной охотой на водоплавающую птицу.
Сейчас и сама деревня, и коттедж стояли заброшенные. Ветер гулял в щелях заколоченных ставень. От скрипа ржавого флюгера ныли зубы. Тьма в проеме подвального окошка ухмылялась гнилыми зубами.
Я пришла туда на следующий день после рассказа Ламберта. Поднялась по крыльцу, коснулась рукой перил, и на перчатке остался слой жирной серой пыли.
Тишина за закрытой дверью не была покоем. Живая, исполненная жадного предвкушения, она ждала свою жертву.
Ждала… для чего?
Я не рискнула войти внутрь и узнать ответ.
В деревне было еще хуже. Время словно обошло стороной и дома, и нехитрую утварь, оставленную сельчанами. Чуть рассохшаяся бочка, полная дождевой воды у крыльца. Топор, всаженный в колоду. Наполовину сплетенная корзина из ивовых прутьев.
Я шла, а дома глядели в спину глазами-окнами.
Тогда, десять лет назад человеческая половина Роузхиллс не пострадала. Ничего не случилось с жителями, остались на месте цветы, кусты и растения. Просто в долине стало как будто чуть меньше солнца. Глубже залегли тени, от реки тянуло не свежестью, но сыростью и гниением.
А еще были сны…
Полные боли и ужаса кошмары, они приходили теперь к каждому. Звали творить желанное и непотребное, запретное. Мельник изнасиловал собственную дочь, потом перерезал ей горло и сам повесился. Бондарь проломил голову молодой супруге — показалось, что она слишком уж ласково улыбается заезжему торговцу…
Драки. Скандалы. Истерики без причины.
— Патер повторял: это Черная гадит, — делился воспоминаниями молодой горшечник из соседней деревушки. Единственный из виллан, кто согласился говорить в обмен на мое золото. — Что надо уметь не поддаться злу и тем Черную забороть. А потом патер возьми и разденься на мессе. Даже исподнее стянул. Встал на колени и давай каяться! Рассказал, как из пожертвований на храм воровал. И как жену Сэма на сеновале разложил… — он ухмыляется с простодушным восторгом, вспоминая давешний скандал. — Тут Сэм полез ему морду бить. А кто денег на храм давал и проповеди слушал, еще и подсобили. Как патер отлежался, так слинял. Ему ж из дома не выйти было, всяк пальцем показывал. А там и моя мамка решила, что пора деру давать, пока не поздно.
Горшечнику тогда было восемь лет. Он мало что запомнил. А прочие сельчане косились с суеверным ужасом, крестились и молчали.
Роузхиллс хранила свои тайны.
Дорога под ногами делает последний поворот и обрывается. Впереди две скалы. Высотой почти в три человеческих роста, они стоят у входа в долину, как немые стражи. Воздух за ними затянут сиреневой дымкой в тонких прожилках белого тумана.
Сегодня в дикую смесь запахов сырости, волглого камня, трав и подтухшего мяса из долины вплетается едва уловимый аромат роз.
Зачем я здесь? Зачем мнусь у входа, как попрошайка на пороге? Зачем ходила смотреть на долину в человеческом мире и расспрашивала вилланов?
Рассказ Ламберта не оставил места для надежды; так на что я надеюсь, приходя сюда каждый день?
Кладбище моих надежд, хранилище страхов.
Роузхиллс…
Лучи солнца падают меж каменным стражами, золотят мне дорогу. Словно приглашают пройти до заветного дерева.
…Зачем? Никто не ждет меня там, на искаженной земле. У меня нет врага, тень которого я могла бы присвоить.
«Стой! Не иди туда, не надо! Там только ужас, страдание и смерть», — захлебывается кто-то внутри меня криком.
Синий лишайник на камне — как потеки краски. А тропка сама ложится под ноги. Солнце светит в спину, когда я шагаю навстречу теням и туману.
Элвин
Подходя к Роузхиллс, я невольно ускорил шаг. В груди поселилось тоскливое предчувствие беды, и, отзываясь на него, заволновалась тень.
С тех пор, как меч Марко отсек мою левую руку, я слышал ее все лучше.
Вот и сейчас еще на подступах к долине я ощутил безмолвное угрожающее рычание, исходившее от моей неотлучной подружки.
У камней никого не было.
Я поймал себя на том, что уже бегу, только когда до скал оставалось с пяток шагов. Резко остановился, крутанулся на месте, меряя тана Танцующих-с-Ветром недобрым взглядом. Тот приближался быстрым шагом, и на лице его застыло обреченное выражение.
