Ночь шрамов - Кэмпбелл Алан (читать книги полностью .txt) 📗
Девочка вздрогнула и повернула голову, насколько позволяли ремни. Бледные губы задрожали.
– Я сделаю… все, что вы захотите. Я дам вам все, что вы хотите.
Девон тщетно пытался вернуться к своим записям. Мольбы и всхлипывания ребенка нарушили ход его мысли. Тогда отравитель поднялся из-за стола, подошел к девочке и уселся на корточки перед креслом. Он поднял голову ребенка так, чтобы она смотрела прямо на сочащиеся раны и трещины на его коже.
– Именно это ты сейчас и делаешь. – От улыбки кожа на щеках и подбородке еще больше потрескалась.
Девочка снова зарыдала, по ее лицу потекли слизь и слезы. Девон вытер руки о фартук Лизы и взял ее за плечи.
– Величайшая тайна жизни – это смерть. Что с нами происходит? Куда мы попадаем? Ты же веришь в богов? Веришь в душу?
Девочка всхлипнула и кивнула, взглянув прямо в глаза своему палачу.
– Тогда ты должна верить, что Ульсис может отделить душу от крови. – Девон убрал с лица ребенка прядь волос. – Если душа действительно существует, можешь утешиться – твоя не пропадет даром. – Его лицо смягчилось. – Душа твоя послужит великому делу. Еще одна спелая виноградинка в бутылке редчайшего вина, малышка.
Лиза завыла и затрясла головой, снова растрепав волосы.
– Тише, девочка, не волнуйся. Скоро все закончится. – Отравитель подарил ей свою самую нежную улыбку, мысленно скорчившись от боли, и взял хрупкое личико в ладони. Слезы солеными ручьями потекли по растрескавшимся пальцам. Он приблизился к девочке и тихо прошептал: – Ш-ш. Постарайся быть храброй. Людям свойственно избегать смерти: мы запираем ее в ящик и забываем про нее, пока в один прекрасный день она не застучит в крышку и не напомнит о себе. Для меня этот самый день настал, когда моя жена заболела. Красота Элизабет оказалась неподвластна ни людям, ни природе. Даже в самом конце, когда кожа ее походила на мою, она оставалась прекрасной – для меня.
Девочка дышала все тише. На полке мерно тикали часы, а в камине потрескивали бревна. Девон нежно прижал к груди голову ребенка и держал ее так, пока дыхание не остановилось.
– Ради бога, женщина, ради всего святого, не могла бы ты замолчать?! – Руки доктора Солта сжали невидимую шею.
Розмари Солт, сложив на груди руки, встала в дверях гостиной и преградила мужу путь к отступлению.
– На этот раз я не позволю тебе трепаться, как обычно, Артур. И плевать я хотела, что там за ночь сегодня.
– Она тебя услышит, – зашипел Артур, – и тогда уже вся твоя болтовня потеряет какое-либо значение. Хочешь, чтобы мы оба погибли?
Женщина не сдвинулась с места.
– Двенадцать бутылок, Артур? Скажи-ка ради бога, как тебе удалось извести двенадцать бутылок за месяц? Ты хоть разок протрезвел-то?
Доктор Солт только развел руками с растопыренными пальцами.
– Да я не все сам выпил. Нужно было сделать несколько визитов, а туда, сама знаешь, с пустыми руками не ходят.
– Ах, с пустыми руками не ходят, конечно. Замечательно! В следующий раз налей грогу себе в череп, да так туда и отнеси. А к моему винному запасу не смей и на милю приближаться. Нам бы с тобой этого на год хватило. А что теперь делать с бутылкой, которую я обещала отцу? А твоему брату за то, что он так помог нам? – Толстый палец уперся в грудь доктора Солта. – Думаешь, я не знаю, что происходит? Это все Джойслин Уилтон, так? Ты там все время ошиваешься.
Доктор процедил ответ через стиснутые зубы:
– Я прихожу к Патрику. Как я могу отказаться от приглашения самого главы факультета, а? Ему нужно с кем-то поговорить. Он просто волнуется о здоровье Джойслин.
– О здоровье! – взвыла Розмари. – Да после тебя она – второй пьяница во всем Дипгейте. Ее мочой хоть яйца маринуй.
– Дорогая, говори потише. Об этом можно и в другой раз поговорить. Я куплю тебе проклятого виски.
– Черт, ты прав, еще как купишь…
Раздался стук в дверь.
Розмари Солт так и застыла на месте с глупо открытым ртом, высунув язык. Выпучив глаза, доктор Солт уставился на дверь в прихожей.
– Нет, это не она, – выдавил Артур. – Как будто ей больше делать нечего, как…
В дверь еще раз настойчиво постучали.
– Мы можем сделать вид, что не слышали. – Он проглотил ком в горле.
Розмари закрыла рот ладонью.
– А вдруг это не она? – сквозь пальцы прошептала женщина. – Что, если кто-то из твоих пациентов? Мы ведь не можем оставить их за дверью в такую-то ночь.
– Можем, черт побери!
– Вдруг дело срочное?
– К чертям собачьим это срочное дело.
Они долго стояли, тупо уставившись друг на друга.
Дверь вздрогнула еще три раза.
– Пойду спрошу, кто это, – наконец нарушила молчание Розмари. Она осторожно взяла с полки фонарь, на цыпочках пошла в прихожую и у двери оглянулась на мужа. – Вовсе не обязательно открывать дверь.
Нервы Артура были напряжены, словно до предела сдавленная пружина. За запертой входной дверью раздавался лишь вой одинокого ветра, который метался по улицам, стучался в окна и тряс ставни.
– Кто там? – спросила Розмари.
– Это Джойслин. Откройте, – ответил холодный голос. Доктор Солт облегченно вздохнул и сам направился к двери.
– Подождите. – Розмари схватила мужа за руку и уставилась прямо ему в глаза. – Чувствуешь запах?
– Какой еще запах?
– Ну, точно палеными волосами пахнет?
В дверь снова постучали.
– Пожалуйста, пустите меня.
Розмари подскочила к двери.
– Джойслин, а что случилось? У тебя какой-то голос странный.
– Конечно, странный. Я так испугалась.
В голосе не звучало и нотки страха, но где уж было доктору Солту догадаться? Для него и при свете дня женщины были совершенно непостижимы, а перепуганные женщины ночью – тем более. Он освободился от жениных рук и приблизился к двери.
Розмари ухватила мужа за рукав и потянула к себе, уставившись ему в лицо выпученными глазами, подавая знак, чтобы тот замолчал.
– Джойслин, а что ты здесь делаешь? Ты ведь знаешь, какая сегодня ночь.
– У Патрика случился удар.
Доктор Солт рванулся к двери, но жена вновь остановила его и зашипела:
– Мы не можем быть уверены.
– Да иди ты! – огрызнулся доктор. – Она не останется за дверью ни секундой дольше. – Он оттолкнул Розмари в сторону, отодвинул засов и распахнул дверь.
Будет больно. Смерть всегда приносит боль. Она никак не могла привыкнуть к этому. Карнивал подтянула цепь и повесила ее на крюк под стропилами. Длинный кусок цепи остался болтаться и скрипеть в полосках тусклого света. С завязанным ртом и руками доктор Солт был прикован за ноги к цепи и висел вверх ногами, упираясь головой в дощатый пол. Он шумно дышал и оглядывал помещение безумными глазами. Белая обнаженная грудь быстро поднималась и опускалась, и слезы ручьями текли по распухшему, окровавленному лицу. Несчастный попытался высвободить ноги из оков, приподнял плечи и обессиленно упал. Тело безжизненно качалось в полосках света и тени.
Чердак придется оставить сразу после того, как дело будет сделано. На запах сбегутся спайны, а кровь приманит демонов. Крюк и оковы следует спрятать в другом укромном, темном месте, а окровавленные цепи можно и здесь бросить – в Дипгейте цепей хватает.
Карнивал придержала раскачивающееся тело и подставила сковороду ему под голову. Желудок словно скрутило в узел. Ангел смотрела на мужчину, сколько смогла вытерпеть.
Несчастный бросал испуганные взгляды на нож в изрезанной шрамами руке. Его глаза безмолвно кричали, доктор шумно и быстро втягивал носом воздух. Теперь можно вытащить кляп: кричать он не будет, только хватать ртом воздух.
Ангел взяла его за запястье, и все тело вздрогнуло, мочевой пузырь расслабился, жидкость потекла на грудь, на лицо и застучала по сковородке. Не обращая никакого внимания, Карнивал опустилась на колени и полоснула ножом по руке. Кровь мгновенно выступила из пореза. Тело затряслось, когда она поднесла губы к ране.
