Северная граница - Крес Феликс В. (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Линезу, отгороженному от Алера территориями, которые охраняли имперские заставы, незачем было обзаводиться многочисленным войском, однако в его распоряжении имелись четыре десятки конницы и две — пеших лучников, стоявшие в двух селениях-заставах под руководством надежных офицеров. Будучи когда-то солдатом (судьба почти каждого высокорожденного армектанца), он организовал свое войско по образцу имперских легионов, но вооружил — что тут долго говорить — значительно лучше… Солдаты знали местность и умели сражаться.
Линез находился в Рапе, когда до него дошли тревожные вести из приграничных владений. Он тотчас же приказал собрать со всех своих земель столько войска, сколько удастся, взял отряд в двадцать конников и не мешкая поехал в пограничье. Три Селения, которые оборонял Рават, отстояли от северо-восточных рубежей его земель всего… на четыре мили. Вышедшие из «языка» отряды алерцев сожгли две деревни Линеза и еще несколько разграбили. Дела обстояли воистину не лучшим образом. Как и многие владельцы земель на севере, Линез не выплачивал налогов в имперскую казну; он заплатил лишь один раз, при покупке, но взамен был обязан защищать селения собственными силами, снимая таким образом бремя с Армектанского Легиона (то есть с государственной казны). Однако при виде сотен и тысяч алерцев, хозяйничавших в Армекте как у себя дома, Линез обратился за помощью к Тору. С одной стороны, комендант Мивен не обязан был заниматься вопросами его имущества, но, с другой стороны, не имел права требовать поддержки чьих-то личных солдат. А поддержка требовалась, и немалая. Речь даже шла не о помощи нескольких десятков солдат, но о селениях и заставах Линеза, опираясь на которые могли бы действовать легионеры. Учитывая потерю почти всех застав округа, это была первоочередная проблема.
Обменявшись письмами с Мивеном, Линез молниеносно с ним договорился, после чего приехал в Тор обсудить детали совместных действий. Но потом, вместо того чтобы сразу уехать, засел в цитадели, портя кровь всем тем, кто искал виноватого и поглядывал на Амбегена… Магнат был знаком с комендантом Эрвы, их солдаты неоднократно оказывали друг другу добрососедскую помощь. Лично оценив ситуацию в своих владениях, Линез мог и готов был свидетельствовать в пользу Амбегена, поскольку на собственной шкуре почувствовал, что творится под захваченным чуждой силой небом. Несколько раз он даже снабжал провизией обнищавших, голодных легионеров из Эрвы, принимая воинские расписки, чего мог не делать. Теперь же своим значением и авторитетом он подтверждал каждое слово коменданта дружественной заставы, пока наконец не дал понять, что сотрудничество его людей с Армектанским Легионом во многом зависит от того, кто станет комендантом округа.
Сразу стало ясно, кому это сотрудничество нужнее. Если не считать чисто военных вопросов, комендант Мивен меньше всего желал показать всей Империи, что, несмотря на всю серьезность положения, он не в состоянии воспользоваться добровольно и бесплатно предлагаемой помощью. В конечном счете Линез рисковал лишь одной шестой (притом не самой доходной) частью своих владений, в то время как дальнейшая карьера коменданта восточных округов целиком зависела от того, чем закончится эта неожиданная война. Странное следствие тут же было прекращено.
Два дня спустя надсотник Р.В.Амбеген, только что назначенный комендантом Военного Округа Эрва, был вызван к надтысячнику. На беседу был приглашен и его благородие Б.Е.Р.Линез.
Цитадель Тор во времена Великого Королевства Рины и Рапы являлась противовесом для Ревина, крепости Королевства Трех Портов, служившей опорой для походов за пограничную реку Лавию (впрочем, такие походы совершали обе сражавшиеся стороны). Замок был возведен в скромном армектанском стиле и особых удобств своим обитателям не предлагал. Личные комнаты Мивена поражали своей строгостью и скромностью размеров. Однако Амбеген привык к сырым, темным и холодным интерьерам старинных горных твердынь в Громбеларде. На фоне этого даже знаменитые армектанские лестницы переставали раздражать.
Именно — лестницы и ступени… Ни один армектанский дом не мог обойтись без них, то же самое касалось и цитадели. Речь шла, естественно, не об обычных лестницах, которые обязательно куда-то ведут и построены с определенной целью. Речь шла о плоских, невысоких ступенях, порой двух, иногда трех или четырех, тянущихся в жилых помещениях от стены до стены. Для чего они служат и что означают, Амбеген когда-то знал, но забыл. Еще одна из армектанских традиций, ведущих из ниоткуда в никуда, — в точности как лестницы в комнатах. Человеку, непривычному к армектанской моде, эти низкие ступени-террасы воистину могли отравить жизнь. У Амбегена тоже был печальный опыт…
Вспоминая о старой боли в ушибленном копчике, он следом за легионером вошел в комнату, где ждал комендант, спустился со ступени, энергично пересек плоский, подозрительно ровный пол посредине, поднялся на другую ступень и, сделав два шага, снова спустился, представ перед Мивеном. Надтысячник отпустил дежурного легионера, долго смотрел на новоиспеченного коменданта округа, потом показал на кресло. Амбеген сел. На нем уже был новый, окаймленный квадратными зубцами мундир надсотника, в котором ему сразу же стало не по себе… Мивен, что весьма необычно, был без военной накидки и принимал его в личных покоях, без свидетелей… Наблюдательный Амбеген подумал, что, возможно, ему предстоит не простой разговор. Речь явно пойдет не о службе.
— Его благородие Линез, — сказал надтысячник, словно читая его мысли, сейчас придет. Пока же я хотел бы поговорить о… разном. Желательно, чтобы все сказанное здесь осталось между нами.
Он встал и прошелся по комнате — совершенно свободно, словно никаких ступеней не существовало вовсе.
— Так вот, — продолжал он, — вопрос о твоем назначении был решен уже довольно давно, доказательства чему ты найдешь у себя на заставе… Прошло почти две недели с тех пор, как я послал туда гонца с известием, что ты стал комендантом округа, а также о назначении на постоянную должность его благородия Равата.
Амбеген удивленно нахмурился. Об этом он понятия не имел.
— Это, несомненно неприятное для тебя, расследование я допустил, поскольку оно было… необходимо. Мир, — заметил он как будто совершенно невпопад, — вовсе не стоял на месте только потому, что у нас тут война. Правда, в дартанских легендах и сказках герои готовы не есть и не спать, думая лишь о борьбе со злом. Но что есть зло? — неожиданно спросил он. Например, Алер — это зло?
Амбеген слушал его со все возрастающим удивлением.
— Вряд ли, — спокойно сказал надтысячник. — Армект — большая страна, а Империя достаточно богата. На самом деле, потеря полутора или даже нескольких десятков маленьких селений на краю света никого в столице не волнует. Тем более что алерская граница вскоре должна отодвинуться обратно… Ведь я показывал тебе то письмо от мудреца из Громбеларда? Вот видишь. Граница вернется на свое место, мы заново отстроим заставы, и дальше все пойдет по-прежнему. Не пойми меня превратно. Здешние земли приносят имперской казне немалый доход, и в столице не собираются отказываться от этого дохода. Но ведь ты наверняка догадываешься, что расходы, которые повлечет за собой большая война, возникшая из-за двадцати деревушек, окупятся не раньше чем через пятьдесят лет? Многие офицеры не отдают себе отчета, что каждый их лучник стоит столько, словно отлит из чистого серебра. Солдата нужно обучить, а потом много лет кормить, одевать. Плати ему жалованье, предоставь оружие, жилище… Всем этим занимается еще одна армия людей, и она тоже стоит денег. А ведь серебряная статуя не ест, не требует крова и не получает жалованья. Но и толку от статуи никакого. Впрочем, если говорить о расходах…
Амбеген кивнул.
— Все это я знаю, — сказал он.
— Знаю, что знаешь, — ответил надтысячник. — Именно поэтому я и сделал тебя комендантом округа. Меня часто осуждают за нерешительность и даже неуверенность. Но мне это известно. И хорошо, что осуждают. Я в большей степени политик, нежели солдат. Я должен взаимодействовать с комендантом западных округов, договариваться с частными землевладельцами… И время от времени мне приходится затевать расследования в отношении офицеров, которых я присмотрел на ответственные посты, — подвел итог он. — Да, расследование ничего не выявило, ты чист, словно слеза. Но только представь, что было бы, если бы я не допустил этого расследования, а ты, предположим, не справился бы с новыми обязанностями… Амбеген, надеюсь, подобная откровенность тебя не смущает? — Он впервые обратился к надсотнику по имени.
