Малахит (СИ) - Лебедева Наталья Сергеевна (мир бесплатных книг txt) 📗
Пока они разговаривали, в зал вошли весьма впечатляющие женщины. Их было десять или двенадцать. Все они были одеты в черные обтягивающие костюмы для верховой езды и высокие черные сапоги. Каждый костюм украшали длинные прозрачные нити, унизанные красными камнями — будто капли крови катились по ткани, не оставляя следов. У каждой на пальце было по странному кольцу — широкому — чуть шире фаланги, с острым выступом-клювом, прикрывающим сустав.
— Рубин и ее младшие сестры — Яхонт и Астра Рубин; за ними Корунд и Коралл, Гранат, Маникия, Шпинель, Турмалин, Пироп, Альмандин, Гиацинт… Лал, — быстро шептала Паше Лазурит.
Лал показалась Паше самой некрасивой. Она была низенькой и полноватой, с слишком длинной талией и короткими ногами. Но она вошла не одна. С ней шел Вадим. Они держались за руки.
— Они лучницы-амазонки, — возбужденно, не скрывая восхищения и зависти, говорила Лазурит. Кровавый взвод королевской армии. И они сами выбирают, какому наследнику престола давать присягу, какому нет. Говорят, они кричат в бою, как гроу. Ну, гроу, — повторила она настойчиво и с недоумением, видя, что Паша не понял. — Из легенды про птиц, которые убивали воинов одним только криком. И девиз у них: одна стрела — один покойник.
— Ты так завидуешь… Почему же ты не с ними?
— Там только красные камни, — несколько оскорбившись, ответила она.
Паша не отрывал взгляда от красных камней. Все, кроме Лал, обладали безупречными фигурами. Все были яркими брюнетками. У всех кроваво-красной помадой были накрашены губы. Рубин кого-то Паше напоминала, и, подумав, он решил, что, наверное, сравнивает ее с Зетой-Джонс. По правую и левую руку от нее стояли ее сестры. Они были близняшками и самыми юными амазонками: едва ли по четырнадцати лет. Паша представил, как все они, стройные, в черном, несутся в бой на черных тонконогих лошадях; как рубиновые нити отлетают назад, за спину, будто всадницы истекают кровью; как прозрачные камни сверкают на солнце; как женщины кричат — кто-то высоко, почти на ультразвуке, кто-то низко, горловым криком, и почувствовал, как волнами накатывает непривычная и раздражающая дрожь.
Вадим и правда ни на шаг не отходил от некрасивой Лал, как и говорила Лазурит. Он только кивнул другу издалека и тут же снова погрузился в беседу — словно нырнул в это черно-красное великолепие.
И в этот момент в зале появился Авантюрин. Головы тут же повернулись к нему.
— Ну, что? — первой спросила Агат.
— Все по-прежнему, — ответил он, устало опускаясь в кресла. — Стоят лагерем. Мы закончили возводить стену на юго-западе — армия получила передышку.
Вздох облегчения пронесся по залу, девушки даже начали аплодировать.
— Да, и еще, — Авантюрин вскинул на дам усталые глаза, — девушки, прихорошитесь. Голубиная почта донесла, что в Камнелот возвращаются Аквамарин и Александрит…
Паша не слышал, о чем дальше шла речь, тем более что Авантюрина окружили плотным кольцом. Он внезапно понял, что война никуда не делась, что боевики не растворились в воздухе и не ушли, ограбив замок Обсидиана, и будут еще кровь и боль, и крики женщин, и мужские смерти. Он резко повернулся и схватил за локоть маленькую суетливую Лазурит. Схватил так, что та вскрикнула от боли. Он развернул ее к себе и, глядя сверху вниз в ярко-синие глаза, спросил:
— Разве война?
Лазурит испугалась его. И без того невысокая, она сжалась в крохотный комочек и прошептала:
— Конечно. Ты же был у Обсидиана. Ты же видел.
— Но я не думал… Я не знал… Что же все-таки происходит? Я ничего не понимаю и почти ничего не помню.
— Ну, что происходит? — Лазурит сначала раздраженно пожала плечами, потом начала говорить увлеченно. — После осады Изумрудного замка Обсидиана стало ясно: они придут сюда. Да и куда идти? Все дворяне уложили сундуки и явились в Камнелот — замок уже трещит по швам, занята каждая комната. За пределами столицы нет ни одного стоящего самоцвета. Регент болен с того самого дня, как появился слух о вражеской армии. То говорят, у него сердечный приступ, то — мучительные мигрени. Мне кажется, он и сам еще не решил, чем ему выгоднее болеть. — Лазурит ехидно прищурилась. — Алмазника тут нет, так что подсказывать, что надо делать, некому. Ломня боится пойти поперек честных дворян, которых здесь как никогда много, и боится не угодить Алмазнику. Так что решения принимают общим советом. Пока вы там сражались, слово было в основном за женщинами, — Лазурит вскинула голову и посмотрела на Пашу немного надменнее, чем обычно, — Бирюза и Рубин решили, что нужно выиграть время, тем более что городская стена вот уже восемьсот лет как недостроена. Нашли старенького-старенького Мастера Погоды, который жил тем, что вызывал грибные дождики в какой-то деревне, и попросили о хорошем ливне. Но тот переволновался и в припадке старческого патриотизма наслал настоящую бурю. Вы едва добрались, а дождь потом не могли унять дней десять. Тут было столько воды! Великий Рубиновый Воин вышел из берегов…
— Кто?
— Кто? — вопрос поставил Лазурит в тупик.
— Кто вышел?
— Рубиновый Воин? Это же наша река. Ну, та, что огибает замок. Самая большая в королевстве. Ты же переезжал ее, и не один раз.
— Да, да. Ну так и что же?
— Армия Алмазника застряла на том берегу. Архитекторы успели разобрать все три моста через Рубинового Воина, теперь возводят стену. Алмазник с боевиками ждет, когда река успокоится и, видимо, собирается переправляться на плотах. Замок Обсидиана разграблен полностью. Кузнецово и еще пара сел разорены. — Лазурит смотрела Паше прямо в глаза, так что он чувствовал себя едва ли не виноватым. — Но это они зря. Каждый кузнец, если захочет, сделает так, что и портняжная иголка, вонзившись в грудь, дойдет до самого сердца.
— Так что же они медлят?
— Не знаю. Сейчас никто точно не знает, что происходит на том берегу. Но говорили, что армия Алмазника прибывает. Их уже не пятьсот, а около тысячи.
Глава 5 Стена
Стену должны были достраивать там, где они вошли в город — так решил Паша. Он неуверенно шел по дороге, плохо узнавая Камнелот — многое уже стерлось из памяти за прошедшие дни. К тому же деревья уже щеголяли густой листвой, и плющ зеленел, изменяя внешний облик домов.
Нигде не было видно никаких повозок, подвозящих материалы для строительства стены, не слышно было стука молотов. Паша уже думал, что пошел не в ту сторону, когда впереди замелькали кафтаны придворных, послышались голоса. Но что-то было не так, что-то слишком темно было в это солнечное июньское утро, как-то мрачно выглядели яблони, такие приветливые всего две недели назад. И тут Паша понял, в чем дело. И, не веря своим глазам, начал поднимать голову все выше и выше. Там, где раньше яблони покровительственно укрывали ветвями низенькую, метр — полтора, стенку, возвышалась настоящая крепостная стена: темно-коричневая, из валунов, какие было бы не под силу поднять и строителям египетских пирамид.
Две широкие каменные лестницы вели на стену и были заполнены строителями, которые без видимой цели сновали вверх и вниз. Мелькали будничные, запыленные костюмы придворных, серые и бурые куртки простых каменщиков.
Паша долго стоял, задрав голову, пока не увидел наверху синий плащ Авантюрина. Паша начал подниматься по лестнице, вжимаясь в стену, когда его обгонял кто-то из строителей. Когда он оказался наверху, Авантюрин уже успел куда-то исчезнуть, и Паша, придерживаясь за угол зубца, глянул вниз, а потом, неожиданно для себя, вспрыгнул на парапет и встал на самом краю, наслаждаясь ощущением полета и бьющим в лицо сильным и теплым летним ветром. Он будто сросся с камнем так, что не боялся упасть. Он трогал его теплую шероховатую поверхность и думал: как же раньше он не замечал, что прикосновение к камню дает такую уверенность, такое спокойствие. Спрыгнув с парапета, Паша исполнился решимости тут же найти начальника строительства и предложить свою помощь. Но, в последний раз глянув вниз, понял, что вряд ли сможет чем-нибудь пригодиться. Там, внизу, группа людей несла на своих плечах огромный валун, ничуть не меньший, чем все остальные в этой стене. Паша не успел даже удивиться, как же они справляются с такой тяжестью, как понял: несут — не совсем то слово. В этот момент камень поплыл вверх, а люди, принесшие его, стояли, напряженно наблюдая за его подъемом. И все — ничего больше, ни веревок, ни подъемных кранов, вот так вот просто.
