Дети оружия - Исьемини Виктор (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Йоля подумала: и верно. В трущобах, где она выросла, если девушка нравилась парню, он мог ударить или там руку выкрутить — внимание проявлял, значит. Правда, ей, Йоле, внимания парни мало уделяли, потому что она ж могла и ножом в ответ пырнуть… А Уголек, то есть Улла-Халгу, вел себя странно, это да, и за ней всегда следил. Можно сказать, глаз не спускал! Какого он возраста? Сезона на три помладше ее, пожалуй. Зато великий вождь. Завидный жених, ха-ха.
Жених истолковал ее сомнения по-своему и принялся уговаривать:
— Очень хорошо жить будем, Йолла! Совсем хорошо! Я великий вождь, вся пустыня мне служить будет, лучший шатер у тебя, лучшая добыча для тебя! Любить тебя буду, уважать тебя буду! Всех заставлю тебя уважать! Много оружия соберу, много смертей приготовлю, пойду на Юхак-Алгоя, его убью, съем, наследником стану. Его воины служить мне будут! — Парнишка воровато огляделся и тише добавил: — Можешь даже меня Угольком называть… когда никто не слышит.
Йоля вовсе не хотела жить в лучшем шатре и называть Уголька Угольком только в том случае, когда никто не слышит. От необходимости отвечать ее избавило появление большой толпы кочевых. За драными шатрами поднялись крик, вой, зашипели манисы. Уголек недовольно оглянулся:
— Ну вот, Байгу Скат… Не дал поговорить с тобой, Йолла. Он сейчас ругаться будет. Трудный человек, тяжелый. Много сил нужно, чтобы его… как это?.. его правильно хватить… нет… его правильно держать! Чтобы его правильно держать, много сил уходит. Но от него польза может быть большая. Подожди, Йолла, я сейчас! Поговорю со Скатом, а потом снова с тобой говорить буду.
Уголек скрылся в шатре и вскоре появился снова. В руках он держал длинное ружье, прежде принадлежавшее Аршаку. Громоздкое оружие было слишком большим для худосочного вождя, но нес его Уголек гордо, как знак власти.
Пока он бегал за ружьем, из-за шатров вывалила толпа — десятка три дикарей. Они оживленно орали и жестикулировали на ходу. Первым шел верзила Байгу. Его прическа пострадала в свалке и теперь совсем не напоминала пустынное чудище, а на подбородке храброго вождя расцвел здоровенный кровоподтек, заметный даже на загорелой коже кочевника. Йоля вспомнила, что это от ее удара и что Байгу потерял зуб. Это принесло некоторое удовлетворение, но радоваться сейчас не приходилось — вождь был сердит и даже оттолкнул нескольких человек, которые пытались стать у него на пути. «Должно быть, родовичи Улла-Халгу», — догадалась Йоля.
Тут навстречу Скату выступил сам Уголек и стукнул прикладом ружья о землю. Взлетело облачко пыли. Йоля наблюдала за ними. Байгу принялся орать и несколько раз ткнул пальцем в сторону пленницы. Она приняла независимый вид и подумала, что если швырнуть в него камнем отсюда, то можно и не попасть — далековато. Поэтому поднялась и подошла к Угольку. Встала рядом, чуть позади. Отсюда можно Скату точно в глаз засветить, тут она вряд ли промахнется. Уголек тем временем отвечал крикуну, цедил слова медленно и говорил тихо. Весил он, пожалуй, вдвое меньше, чем Байгу, но солидное ружье, которым Улла-Халгу время от времени стучал о землю, наверное, придавало его словам значение в глазах толпы дикарей. Во всяком случае, когда он говорил, болтали меньше. А вообще, особого уважения к перепалке вождей кочевые не проявляли — орали, жестикулировали… короче, вели себя как зрители на интересном представлении.
Когда Йоля подошла ближе, Байгу совсем разошелся, снова указал на нее длинным черным пальцем и проорал, брызгая слюной, особенно длинную тираду.
Уголек обернулся к Йоле и перевел:
— Байгу говорит: Улла-Халгу хвалился, что у него везде разведчики, что он все знает и все может, а толку мало. Спрашивает, какая польза от тебя.
Пока шел спор, к толпе присоединилось еще большее число кочевников. Собрались из-за шатров и тоже включились в общую перепалку, зубоскалили, тыкали пальцами в Йолю и вождей.
Йоля предположила, что это родичи Уголька, теперь численный перевес на их стороне. Она заметила, что не все здесь — люди. В толпе было немало мутантов, кто больше походил на человека, а кто едва мог разогнуть сгорбленную спину, при ходьбе то и дело опирался на костяшки пальцев рук. Руки у них были длинные, а тело поросло шерстью. Несколько таких уродов пришли с Байгу. Никто на мутантов не пялился, удивления эти существа здесь не вызывали ни у кого, за исключением Йоли. Когда загорелые людоеды бранились, эти рычали и скалили здоровенные клыки. Похоже, они и говорить не очень-то умели.
Йоля не понимала ни словечка из того, что орали вокруг, даже когда лопотали загорелые дикари, а не мутанты рычали. Но в любом случае разговор шел недобрый — мало ли чем эта ругань обернется, — и до сих пор Йоля помалкивала. Однако сейчас уж не выдержала, тем более Уголек наконец сказал, что речь о ней зашла. Надо же — какая от нее польза!
— Могу ему еще раз по зубам съездить, — предложила она, — может, тогда меньше орать будет, это уже немалая польза.
Понял Байгу или нет, но он снова разразился воплями, теперь его палец тыкал куда-то в сторону.
— Байгу говорит, — подчеркнуто равнодушно произнес великий вождь, — зачем разведчик, если от него нет пользы? Байгу сам подкрадывался к врагам и слушал их разговоры, для этого других разведчиков не надо! Он говорит, что было бы хорошо, если бы мой разведчик пробрался в каменный шатер к злым людям и сломал их главное оружие. У которого много стволов и из которого вылетает много смертей. Тогда храбрый Байгу нападет на злых, победит их нового вождя Левана и съест. Ха-ха, без моего разведчика храбрый Байгу не может воевать! Может, мне сделать вождем моего разведчика вместо храброго Байгу? Он важней, оказывается!
Улла-Халгу продолжал упражняться в остроумии, но Йоля не следила за изящными поворотами в его речи. Услышав имя, она едва не подпрыгнула — нового вождя зовут Леван? Леван! Не тот ли самый, за которым она погналась? Тот, который ее «беретту» увел?.. А откуда Байгу знает имя? Хотя какая разница, подслушал, наверное, — он же говорил, что подкрадывался к злым.
Должно быть, она каким-то образом выдала свой интерес к новому вождю злых, потому что и Байгу, и притихший Уголек дружно уставились на нее. Поэтому Йоля сделала вид, что ее волнует совсем другой вопрос:
— А что у них за оружие? Пулемет, что ли?
— Да, такой, у него много стволов, это правда. Быстро стреляет, сильно.
— «Гатлинг», наверное, — догадалась Йоля, — как у монахов. Ну так что ж, это я могу, я везде пролезу. Могу и «гатлинг» им заклинить или вовсе стащить.
— Как у монахов, — вдруг отчетливо повторил Байгу, — да. Ты сказал, маленький злой женщина. Теперь делай. Улла-Халгу, твой разведчик сказал. Теперь делай-делай надо! Сказал, не сделал — плохо есть! Кто плохо, тот Байгу враг есть. Байгу всегда свой враг кушай-кушай.
Улла-Халгу оглянулся на Йолю. Держался он по-прежнему гордо, но взгляд, как показалось девушке, сделался растерянный. Она бодро повторила:
— Я могу! Нынче ночью сделаю. Но если храбрый Байгу своих слов после этого не исполнит и не нападет на злых — значит, он плохой и кушать-кушать его будут.
Байгу надулся и залопотал теперь уже на родном языке — может, исчерпал познания в чужом. Но и так было ясно, о чем он толкует — Скат твердил, что от своих слов не отказывается. Улла-Халгу кивнул ему, Скат развернулся и зашагал прочь, его люди следом. Затем и великий вождь приказал своим расходиться, во всяком случае Йоля поняла именно так. После его слов толпа мигом рассыпалась. По крайней мере эти исполняли приказы Уголька беспрекословно.
— Йолла, зачем ты сказала? — обиженно спросил Уголек, когда они остались одни на пыльной площадке между шатрами. — Теперь Байгу совсем злой стал.
— Он и так злой был. Ты же его так ловко подкалывал! А что такого?
— Теперь что-то сделать надо, он не простит. Может, убить его? Я не хотел, он храбрый и в бою очень полезный. Храбрые дураки в бою всегда очень полезные.
— И без тебя найдется кому его убить. Ты чего, Уголек? То есть Улла-Халгу. Чего ты беспокоишься? Я просто проберусь к злым…
