Демон. Одиночка (СИ) - Блинова Маргарита (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗

Ну уж нет! Второй раз эта отговорка не прокатит.

Решив отомстить, я вонзаю коготки в одно из самых чувствительных мест между крыльями и одновременно впиваюсь в губы демона.

Он снова стонет, и этот стон пробирает меня до глубин души, прокатывается жаркой волной по всему телу и сжимает в сладком спазме мышцы внизу живота.

— Эва, нет! — рычит Рири.

Ничего не слышу…

— Эва, остановись, — уже менее уверенно добавляет демон.

Остановиться? Как можно остановиться, когда здесь такие вкусные губы и язык?

— Эва, нам нельзя, — хрипло стонет он.

А если нельзя, то почему твои руки только что скользнули на мою попу и так нетерпеливо сжали ее?

Я на миг отрываюсь от губ демона, чтобы перевести дыхание и хоть немного вдохнуть. Его руки мягко мнут мои бедра, забираются по свитер и касаются голой кожи спины.

— Ммм…

Сквозь ресницы вижу, как в темноте ночи сверкают волшебной синевой его глаза, и, поддавшись еще раз велению инстинктов, двигаю бедрами, ощущаю его желание и издаю требовательный стон.

Вот сейчас все настолько правильно, настолько уместно…

— Нет! — твердо говорит лаэрд, и строгость его голоса на этот раз удивляет меня настолько, что я замираю и с удивлением смотрю в синие глаза Рири. — Нет, — качает он головой. — Эва очень маленькая. Мы с Куртом не можем…

Не сдержавшись, я издаю громкий жалобный стон, тянусь к его губам в надежде, что он передумает, но Рири отстраняется и хмурит брови.

— Рири не привык сдерживаться, — хрипло, но строго говорит он. — Эва не умеет останавливать кровь, ей будет больно…

Он вновь качает головой, словно пытается отогнать какую-то навязчивую мысль.

— Нет, — меня мягко, но непреклонно ссаживают на землю. — Рири не хочет, чтобы Эве было больно. Мы не простим себе этого.

Я громко и обиженно рычу на Рири, на Курта, резко разворачиваюсь, глазами нахожу дверцу в дом и… спасаюсь бегством.

Сопя от негодования и обиды, как чайник на плите, я быстрым шагом пересекаю весь дом, в гостиной сталкиваюсь с главой семейства Дамиров, сквозь зубы желаю задумчивому мужчине приятного вечера и пулей поднимаюсь по ступенькам.

Второй раз! Он бортанул меня уже второй раз!

Козлина. Тиран. Демонюка недоделанный!

Девке двадцать три, а он ее маленькой считает! Может, просветить Курта насчет педофилов? Вот так действительно все ненормально.

— Красавица, ты чего такая недовольная?

Я притормаживаю и оглядываюсь.

Микаэль, в одних только серых спортивных штанах, сидит прямо на полу в уголке, прислонившись стеной к стеночке, и хитро улыбается, гладя на меня.

— А ты чего здесь забыл? — с наездом интересуюсь у парня, изображающего напольную вазу.

— Тебя, — Мика легко поднимается, показушно потягивается, демонстрируя развитую мускулатуру и два… четыре… восемь…

Да, точно! Восемь кубиков пресса.

Пока я с задумчивым выражением на лице вела подсчеты, Мика умудрился подойти, закинуть меня на плечо и шутливо шлепнуть по заднице.

— Мика!

— А теперь в постель! — ну очень довольным голосом заявил парень, разворачиваюсь в противоположную сторону.

Его призывный клич мне, в принципе, нравился. Против постели я ничего не имела, даже наоборот. Вот только не с этим братом.

Принеся в свою комнату и тщательно закрыв двери, Мика скидывает меня на кровать и заваливается рядом.

— Ты чего такая злая?

— Потому что твой брат — мудак! — рявкаю я.

Микаэль сочувственно улыбается.

— Как быстро он тебя задолбал, — фыркает Мика, легонько щелкая меня по носу. — Зато теперь ты понимаешь, каково приходиться мне.

Привычным движением скидываю кроссы, стягиваю порванный на спине свитер. Мокрая от пота майка липнет к телу, но вместо того, чтобы маршировать в душ, я лениво потягиваюсь всем телом.

— Вот скажи, Мажор, — секунду спустя интересуюсь у парня, — Курт всегда был таким правильным отморозком, или и у него были светлые полосы?

Губы Микаэля расплываются в улыбке, а в глазах мелькает задор. Он быстро скатывается с кровати и торопливо идет к небольшому письменному столу в углу.

— Ой, что я тебе сейчас покажу… — интригующе тянет он, роясь на книжной полке. — Ага! — возбужденно восклицает он, вытаскивая с полки старенький фотоальбом.

Невзирая на приятную усталость в теле, я переворачиваюсь и сажусь на краешек кровати в ожидании чего-то особенного.

Микаэль идет нарочито медленной, чтобы побольше подогреть мое любопытство. Затем, когда до кровати остается пара метров, не выдерживает и, разбежавшись, прыгает, утягивая меня за собой.

Я громко смеюсь от неожиданности и тяну руки к потрепанному, видавшему виды альбому.

— Показывай скорее! — молю я.

Мика со смехом отодвигает руку с зажатым альбом как можно дальше от меня.

— Сначала пообещай, что используешь полученную информацию против Курта, — веселиться он.

— Обещаю! — чуть ли не подпрыгиваю от разбирающеголюбопытства.

Одним движением парень умудряет перевернуться сам и заодно перевернуть еще и меня. Поудобнее устроившись на животе, я кладу подбородок на ладони согнутых в локтях руках и с вожделением смотрю в сторону фотоальбома.

— Дорогая мисс Райт, — шутливо начинает Мика, — позвольте познакомить вас со «светлой» стороной моем достопочтенного братца.

Молодой лаэрд открывает первую страничку альбома, и я с любопытством оглядываю мальчишку лет пяти, сидящего на стуле перед черным пианино.

— Пардон! — быстро прикрывает руками фотку парень. — Это не Курт… — он торопливо пролистывает первые пять страниц альбома и наконец находит нужное. — Смотри!

На развороте фотоальбома уместилось четыре фотографии, судя по качеству снимков, сделанных в разное время.

На первой, не самого хорошего качестве, фотограф попытался поймать молодого парня лет девятнадцати, скользящего по изумрудным волнам на доске от серфа. На второй — была изображена какая-то растаманская тусовка, где из-за сизых клубов дыма с большим трудом можно было различить смазанные черты лиц людей.

Третье фото — и здесь тоже какое-то непонятное сборище, но уже в окружении палаток и костра. На четвертом снимке опять люди, но на этот раз спортсмены. Судя по белым кимоно — дзюдоисты или каратисты.

— Микусь, а причем тут Курт-правильный? — хмурю лоб я, безуспешно пытаясь определить, где бы тут мог спрятаться мой опекун. — Или ты хочешь сказать…

Замерев от восторга, еще раз смотрю на снимки, особенно на тот, где весело угорает компашка растаманов.

Значит, сам в молодости отрывался, как хотел, а мне, видите ли, надо жить по расписанию?

Ну, я ему завтра устрою веселую жизнь…

— Мика, дай снимки, — прошу я. — Буду завтра твоего братца ностальгии предавать, а то раскомандовался тут, понимаешь!

Парень громко хохочет и наклоняется ближе.

— А теперь настало время тебе узнать страшную правду — на этих снимках нет Курта…

Я оборачиваюсь, пристально смотрю Мике в глаза, не оглядываясь, тяну руку за подушкой и от души начинаю лупить этого гада по лицу.

— Ева, уймись! Прошу тебя! — громко ржет парень, закрывая лицо руками. — Ну, пожалуйста!

Куда там!

Я была зла, я была неудовлетворена, я была обманута. Гремучий коктейль!

— Е-ва-а-а! — загоготал Микаэль, когда я, отбросив подушку на пол, принялась щекотать парня. — Ева, я боюсь щекотки!

— А кто ее не боится! — рычу в ответ страшным голосом и усиливаю интенсивность карательных мер.

Микаэль ужом сползает с кровати, откатывает по ковролину в сторону и поднимает руки.

— Сдаюсь, только больше не бей меня!

Громко фыркнув, захлопываю, как оказалось, совершенно неинтересный фотоальбом и встаю.

— Раз ты мне ничего захватывающего не показываешь, то я пошла в душ!

— Ну, как это ничего… — подмигивает парень и медленно-медленно тянет завязки спортивных штанов.

Батюшки! А Мажор все никак не оставит попыток. Вот она, сила открытых гештальтов в действии.