Край собачьих следов - Рю Алёна (серия книг txt, fb2) 📗
Это оказался коренастый мужичок лет тридцати пяти, в перепачканном мундире и с кровоточащей царапиной на плече. Столько ругательств, как от него, Рикки никогда в жизни не слышал.
Подпольщиков ловили целыми семьями. Вламывались в дома и без разбора хватали мужчин и женщин. Кого-то сразу запихивали в стоявшие позади солдат клетки. Вооруженных резали на месте.
Рикки успел заметить, какой контраст был между арестами лордов и простых смертных. Но через мгновение ему под ноги упало мертвое тело солдата, а следом с криками бежал человек с ножом мясника.
Отскочив назад, Рикки обнажил меч. Удар едва удалось отразить.
Думать он перестал.
***
Эри спала плохо. Ворочалась с боку на бок и, открыв глаза, подолгу смотрела в потолок. Антис уже давно уснула. Она робко коснулась ее руки, надеясь невзначай разбудить, но девушка словно ничего не почувствовала. От невозможности разделить бессонницу становилось обидно и одиноко.
Эри закрыла глаза и попробовала сосредоточиться на каком-нибудь месте. Представить, что она в Шадер с Анжелой или в избушке у Корда.
Он жив, они дома, в тепле и безопасности. И ничего, что было потом, не случилось. Ничего плохого никогда не было. С каждым усилием картинка перед глазами становилась все четче. Очаг в углу, раскидистые рога на стене. За окном дождь, осень, но внутри тепло. Над огнем жарится кролик на вертеле. Корд тесаком стругает палку.
Эри протянула к нему руку, но словно коснулась отражения в воде. По картинке пошли круги, лицо Корда и очертания избушки начали расплываться. На секунду ей показалось, что он поднял голову и увидел ее, но через мгновение все исчезло. Над ней был все тот же потолок, все в той же комнате с мирно спящей Антис.
Эри погладила шрамик на левой ключице. Ей показалось, что кожа вокруг клейма стала теплой. Болезненные воспоминания застучали в висках непрошеными гостями.
Она села. Бледный свет прорывался сквозь ставни и чертил на полу полосы. На улице все давно стихло, но откуда-то доносились невнятные шорохи. Закутавшись в покрывало, как в плащ, Эри запустила руку под матрас. Пальцы нащупали холодный металл. Осторожно вытащив меч, она поднялась на ноги.
Мышью прошмыгнув в коридор, Эри замерла перед дверью в мужскую комнату. Слышалось знакомое сопение Денни. Значит, все было в порядке, но откуда это тревожное чувство?
Наверное, все-таки Даррен ее запугал или Антис своими разговорами, или, может, она сама. Потому что всегда, когда стоит в жизни хоть чему-то наладиться, когда удается зацепиться, удержаться, начать искать равновесие, как все рушится и падает. И умирают люди.
Глубоко вздохнув, Эри уговорила себя успокоиться и вернуться в комнату, но не успела она ступить и шага, как кто-то напал сзади и крепко схватил за шею.
Она попыталась взмахнуть мечом, но неизвестный больно ударил в колено. Она присела, и маневр завершить не удалось. Послышался легкий скрежет, по ногам прошелся сквозняк от открытой двери. В темноте вспыхнула искра, а затем появилось испуганное лицо Слэйда, сжимавшего в пальцах каминную спичку.
– Эри? – удивился разбойник.
Хватка ослабла, и она сползла на пол.
– Ты что делаешь? – из-за спины появился Даррен, казавшийся в полумраке статуей древнего великана. Он был обнажен по пояс, с левого плеча на нее глядела скалящаяся морда тигра, сжимавшего когтистой лапой длинный меч.
– Даррен, – растерянно пробормотала Эри. И как она сразу не признала его руки?
– Что? – он присел перед ней. – Что случилось?
Обхватив за плечи, легонько встряхнул.
– Эри, ты знаешь, – проговорил Слэйд, состроив рожу, – что неприлично среди ночи сновать у мужской комнаты...
– Да помолчи ты, – чуть прикрикнул на него Даррен. – Эри, пойдем на кухню. Расскажешь.
Подняв с пола покрывало, он закутал ее, как ребенка, и, бережно придерживая, поставил на ноги. Но стоять она уже не могла. Тело трясло от раздирающих в разные стороны эмоций. Ей было одновременно и стыдно, и очень страшно. Но страшно даже не за жизнь. Больше всего Эри сейчас боялась не стражников, и не неведомых врагов. Она до ужаса боялась Даррена.
Как будто вот прямо сейчас он будет ее судить. И непременно осудит, оттолкнет и отвернется.
– А-а, тут вон оно как, – протянул Слэйд. – Ну ладно, спокойной ночи всем.
Задув спичку, он удалился в комнату.
– Не обращай внимания, – Даррен приобнял Эри за плечи. – Все хорошо. Ты в безопасности. Я не позволю никому тебя обидеть.
Она глубоко вдохнула и заставила себя собраться.
– Прости, я так испугалась. Не могла заснуть. Сны нехорошие. Что-то будет, Даррен.
– Будет, – проговорил он, выпуская ее из объятий. Несмотря на покрывало, сразу стало зябко. – Но и мы будем готовы. Слушайся меня, Эри, – он впервые назвал ее по имени. – И выкарабкаешься.
– Я не за себя боюсь, – призналась она, пытаясь унять дрожь. – Я боюсь, что ты... Что тебя... Что тебя убьют, как убили Корда. Всех, кто помогает мне, ждет это проклятье...
Даррен усмехнулся.
– Я говорил уже, что не верю...
– Но это не значит, что так не будет, – возразила Эри. К горлу подступил комок.
На мгновение стало тихо. Даррен шагнул к ней и прижал к себе.
– Глупенькая, – прошептал он. – Не проклятья убивают людей, а другие люди.
Эри чувствовал щекой тепло его кожи. Внутри словно прорвало плотину. Она обняла Даррена и заплакала.
– Ну-ну, чего ты... – он взял ее лицо в теплые ладони и вытер струившиеся слезы большими пальцами. – Я знаю, что ты сильная, Эриал Найт. И упрямая. И можешь очень многое.
– Но не все, – она подняла на него заплаканные глаза. – Я даже не знаю, кто наши враги.
– Это я виноват, – Даррен вздохнул. – Запугал на ночь глядя. Прости меня.
Он нежно гладил ее по голове, но Эри не могла успокоиться.
– Я не переживу, если что-то опять случится. Если с тобой...
– Тсс, ничего не случится. Все будет правильно.
Даррен склонился к ее лицу и осторожно поцеловал в лоб, затем его губы коснулись кончика ее носа. Он крепко сжал ее в объятьях, чуть приподнял и поцеловал по-настоящему, как Эри не целовали еще никогда. Ее соленые от слез губы словно загорелись. Сердце застучало так громко и сильно, словно вот-вот вылетит из груди.
Под ногами больше не было пола. Они словно стояли на облаке, и мир вокруг кружился воронкой, затягивал. Казалось, она разучилась дышать. Боясь потерять равновесие, Эри крепче вцепилась в Даррена и отдалась волне нахлынувших чувств.
– Ну, успокоилась? – ласково спросил он, вытирая остатки ее слез. – Больше не будешь плакать?
– Не буду, – она шмыгнула носом.
– Вот, наконец-то улыбаешься, – он погладил ее по щеке. – Иди спать, хорошо?
Эри кивнула и, кутаясь в плед, засеменила в коридор. Тело трясло еще сильнее, но на этот раз было жарко. Даррен остался стоять на кухне. В предрассветной дымке он казался непоколебимой глыбой и одновременно мягким, грациозным зверем.
Чуть не споткнувшись о забытый в коридоре меч, Эри кое-как добралась до комнаты. Плюхнувшись на матрас, она вытянулась во весь рост и поймала себя на том, что так и не прекращает улыбаться.
«Что же это было?» – вопрошал внутренний голос. Но Эри не торопилась искать ответ.
«Только дыши, – напоминала она себе. – Дыши».
Глава четырнадцатая – Неизбежность
Рикки вернулся в казарму ближе к утру. От усталости его пошатывало. Кое-как смыв кровь с рук и ополоснув лицо, он свалил грязную одежду в угол и отправился спать.
Жесткая кушетка показалась королевской периной.
***
До самого рассвета Эри так и не смогла справиться с чувствами. Когда за окном стало светлее, она тихонько вышла в коридор. Подняв с пола меч, набросила на плечи плащ и покинула квартирку.
От свежего воздуха стало легче. Утреннее время всегда казалось ей волшебным. Те, кто бодрствует днем, – еще спят, те, кто ночью, – уже спят. Живое не живет, подвижное не движется. Кажется, что все умерло на мгновение, что время остановилось, и вокруг целый мир, обволакивающая тишина и она одна. Нет ничего лишнего, только мир и она. Нечего бояться, некуда бежать, некого ненавидеть. Ранним утром можно печалиться или радоваться, но всегда любя. Любя жизнь, себя и на мгновение всех тех, кого ненавидишь и кого боишься. Все кажется чистым, свежим и новым. Кажется, что вчера осталось позади, а завтра еще не скоро наступит. Именно в это время можно остаться наедине со своим сердцем и спрашивать его обо всем на свете. В эти мгновения оно не может солгать, потому что лгать некому.
