Клятва верности Книга 2 (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" (книги хорошего качества txt) 📗
Сидеть на своей кровати так близко с объектом былой влюблённости оказалось удивительно легко. Раньше она на него боялась и взгляд поднять, а теперь смело смотрела и понимала, что Саша красивый, но красота его уже не трогала за живое. И сердце больше не трепетало, и мозг не зависал. Теперь она искала в собеседниках черты одного конкретного принципиального атландийца, который так и не позвонил, хотя бабуля обещала. Но, увы, тилинг оставался нем. Фима вздохнула, возвращаясь к теме разговора, отринув грустные мысли. Пока жила в ней надежда, она готова была идти в этом фарсе до конца.
— Атландийцам не надо ничего доказывать. Им неинтересны порывы других рас выслужиться перед ними. Поверь, чтобы стать равными им, мы сами себе должны доказать что мы достойны.
— Так мы и так достойны.
— Ой, ли? — усмехнулась Фима. — Тогда почему стремимся выслуживаться, ждём похвалы, заискивающе заглядываем в глазки старшим расам? Потому что мы в себе не уверены, Саш. Вот и всё.
Юноша усмехнулся, чуть хмурясь.
— Надо же. Ты всё же удивительная, Фима. Видишь всё с другого ракурса. Никогда не понимал тебя, если честно. И твоей увлеченности историей. Но, видимо, зря не оценивал по достоинству работу великих предков.
Фима улыбалась, рассматривая Мантьяна в его светящемся биополе. Красивый цвет, здоровый — бледновато-красный. Девушке почему-то казалось, что так светятся сильные личности, крепкие как духом, так и телом.
— Майор Джонс, — вспомнила она о болезном, — пригляди за ним, а лучше натрави медиков. Он болен, причём смертельно.
— Откуда ты знаешь? — поразился Саша, настороженно следя за Фимой.
— А это видно. Ты ведь тоже замечал, как плохо он выглядит, — быстро нашлась с ответом Фима, мысленно ставя зарубку следить за языком. Саша не Дантэн, он не поймёт, возможно, неправильно воспримет, а в итоге может и осудить.
— Ты сильно изменилась, — признался Мантьян.
— Любовь нас делает лучше, — не осталась в долгу девушка, намекая на его невесту. Ведь и в его сердце царила богиня любви, и она делала Александра лучше.
— Ты права, — кивнул брюнет и встал. — Благодарю за чай. Отдыхай. Полёт продлится двое суток. И ты лучше не выходи лишний раз из каюты, приказ подполковника.
— Я не его подчинённая, — напомнила ему Серафима, а Саша грустно вздохнул.
— Это он мне приказ отдал, чтобы я следил за тобой. А ты да, ты не обязана подчиняться, поэтому это моя просьба.
Вот как? Фима несколько удивилась. Богдан решил действовать через Сашу, зная, что они друзья. Как смело и глупо.
— Как скажешь, — отозвалась она и проводила Мантьяна к выходу.
Вот только сидеть безвылазно в каюте, конечно же, Фима не собиралась. Во-первых, пункт семь наставлений запрещал скучать и оставаться одной. Это могло повлечь нарушения пункта пять — не звонить Дантэну и не отвечать на его звонки и сообщения. Во-вторых, пункт четвёртый гласил, что она просто обязана научить мужчин биться в истерике. Это женщине нужен любой повод для неё, а вот мужчин вывести из себя может только женщина.
Поэтому Фима смело вышла в коридор, прекрасно зная, как она очаровательна в этом алом платье. Экскурсия по звездолёту принесла свои плоды сразу. Ахметов тихо выругался, майор подзавис, оглядывая Серафиму с головы до ног. Джонс видел её уже в платье на курорте, где девушка развлекалась в обществе атландийца, вот только тогда она выглядела более невинной, а тут роскошной соблазнительницей.
На капитанский мостик Фима не пошла, зная, что там незнакомые ей пилоты, весь состав группы распределился по каютам, а вот командование нашлось в кают-компании за обсуждением весьма важных дел, вон как их перекосило от её прихода.
— А где тут столовая? Я проголодалась, — с милой улыбкой отозвалась Серафима.
— Обед будет строго по расписанию, борткомпьютер вас, госпожа Заречина, позовёт и проводит, а теперь марш в свою каюту и нечего болтаться в таком виде по кораблю.
— Какой обед? А где мой законный завтрак? Богдан, мы так не договаривались, — капризно протянула Заречина, прекрасно видя, как медленно закипает подполковник. — И что вам не нравится в моём платье? — оскорбилась Фима и откинула волосы за спину. — Да, оно простенькое, зато красивое.
— Очень, — согласился с ней майор и усмехнулся.
Фима опустила взор, словно скромно застеснялась, а сама мысленно отгораживалась от липких жгутов биополя мужчин. Это становилось уже тенденцией. Стоило ей появиться перед Богданом, как его биополе начинало нервировать своими попытками укутать её в кокон. Теперь вот и ржавый потянулся.
— Я хочу свой завтрак! Ты вытащил…
— Вы! — рявкнул Ахметов. — Вы, госпожа Заречина, и перестаньте вести себя как избалованная леди. Вы не на пикник выбрались, тут никто перед вами выслуживаться не будет. Идите в каюту и закажите себе у борткомпьютера завтрак.
— А вам, милейший подполковник, никто не говорил, что нервные клетки не восстанавливаются? И я вас не просила меня брать на это ваше суперсекретное задание. Я вообще любви хотела, а вы! — выдержала она паузу. — А вы всё испортили!
— Госпожа Заречина, вы, как гражданка Федерации, должны понимать, что…
— Конечно понимаю. Я ваш билет. Надеюсь, не в один конец?
— Не каркай, — встрепенулся Джонс и нервно провёл по волосам, мечтая о сигарете.
— Я ворона, чтобы каркать. И я вам настоятельно советую обратиться к медикам. Зря вы не прошли комиссию.
Богдан удивлённо обернулся на майора, а тот обозлился ещё больше.
— Ты чего несёшь, как это не проходил? У меня все документы в норме.
— Пф, — фыркнула Фима, — нашли, чем гордиться. Лучше бы здоровьем гордились.
Девушка величественно выплыла из кают-компании прислушиваясь, как подполковник строго выспрашивал у майора о комиссии.
Возвращаться к себе девушка не хотела, поэтому направилась искать Сашку. Лучше провести с ним время, чем в гордом одиночестве. Друг нашёлся в обществе лейтенанта Эйранта.
Парни как раз обсуждали её, поэтому несколько нервничали, правда, недолго. Пирс оказался весьма приятным собеседником и тоже увлекался гонками, поэтому Серафима пробыла у Саши в каюте до самого обеда. Фима увлеклась экспериментами с чужими биополями. Они, оказывается, поддавались дрессировке, и девушка могла приказать им её не оплетать. Зато видела, как они взаимодействовали друг с другом. Саша и Пирс чувствовали себя раскованно вместе, хоть Мантьян и доминировал, но его биополе постоянно пыталось приластиться к её ауре. Скидывая с себя чужие щупальца, Фима удивлялась, как приятно было чувствовать себя в своей уютной ракушке — выстроенной вместе с Ходом защите. Дантэн рассказал, что рептилоиды сильны в плане эмоций: могли читать их, влиять на них, хотя и телепатов среди них тоже хватало. Поэтому и нужна эта защита, и Фима научилась её строить самостоятельно.
Во время обеда ей тоже не пришлось оставаться одной. Все мужчины хотели подсесть к ней поближе и выспрашивали о Ходе, даже не понимая, как бередили рану. Но Серафима улыбалась каждому и расхваливала Дантэна. Она не собиралась отрекаться от него. Ей было наплевать, о чём думали мужчины, их мнения ей и не требовалось. У неё были другие задачи, поставленные бабулей, и она работала над нами, чтобы Ход понял, что она сильная и самодостаточная. Она надеялась, что сможет воспитать его. Бабуля вообще твердила, что мужчины любят, когда женщина прогибает их под себя. А ещё им нравится чувствовать женское обожание. Правда, на любое правило были свои исключения. Не все мужчины выбирают себе жён под стать своим матерям. Кто-то наоборот любит воспитывать женщину под себя. И почему-то Фиме казалось, что атландиец именно второй тип, а значит, мариновать его придётся очень долго. Грустно вздохнув, девушка приступила к еде, надеясь поскорее оказаться в империи, тогда её обещание будет исполнено.
Тошан
Утро только занималось. Густые тучи подсвечивались робкими малиновыми лучами звезды Атлас. Дантэн сидел на обрыве, свесив ноги вниз, и размышлял. Обстановка в доме действовала на него угнетающе, а здесь, на побережье океана, обдуваемый порывистым солёным ветром, Ход мог успокоиться. Разрыв прошёл удивительно гладко, будто и не было его вовсе. Тоска, поселившаяся в сердце при отлёте, превратилась в нечто, сравнимое с элитным десертом: смоченные в крепком коньяке фруктовые дольки. Никогда прежде Дантэн не понимал любителей этого десерта, теперь же улавливал утончённое удовольствие. Душу тянуло, сердце словно ныло от раны, а нутро всё стягивало от мыслей о Симе. Разрыв нужно пережить, выстоять, иначе ларна станет слабостью, через неё уйдёт сила. Это, возможно, было бы спасением от ответственности, к которой подталкивали его другие Сильнейшие, но если бы он был уверен, что слабость не принесёт с собой бед и неудач, то, наверное, остался бы с Симой на Земле. Она же так просила его об этом. Но правила есть правила. Их придумали более мудрые, испытавшие на себе горести таких слияний.
