Бог-близнец (СИ) - Скребнёв Алексей (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
— Павел, очень приятно.
— Да, пойдёмте, машина совсем рядом.
Она показала на припаркованный в десяти метрах жёлтый телевизионный фургон с логотипом «М-ТВ Групп», одного из местных телеканалов. Беглецы переглянулись. Кажется, удача.
***
Главное чудо их жизни ждёт совсем рядом… Все паломники собрались у автобуса, ждут девушку-волонтёра.
В руках дорожные сумки: большая — у Марка, маленькая — у Фриды.
Только сейчас, когда приходится ждать, а время тянется по секундам, хватаясь и борясь за каждую, пришло волнение. Они скоро придут к Ней. И Её благословение может изменить всё! Их жизнь-инвалидку без детей, с сердцами, которые им же самим напоминают засохшие деревья в пустыне. Со всеми взаимными срывами, со всеми пасмурными годами, со всем, что разрушает их семью, их самих… Фрида сжимает руку мужа. Как тянутся секунды…
Наконец-то кто-то из группы замечает трёх волонтёров. Теперь у них в руках длинные жерди с картонками, на которых изображён символ и номер. С тридцать первого по тридцать третий. Клейнам достался последний.
Сначала ушла группа с номером тридцать один. Паломники со второго автобуса топчутся в нетерпении. Марк засёк на часах время, хочет рассчитать, сколько тратят на группу, сколько им еще осталось ждать.
Соседей повели через три минуты. Волонтёр, молодой долговязый парень, поднял табличку и жестом позвал их за собой. Всего три минуты! И вот, случится!
Марк с Фридой взялись за руки, смотрят друг на друга. Как давно они так долго не встречались взглядами, не чувствовали тепло друг друга. Старому миру нет места, между ними что-то новое, светлое, как этот день. Секунды тянутся вечностью, но такой приятной. Кажется, зёрнышко ответа на вопрос «зачем они здесь», уже попало в душу Фриде, начинает прорастать.
Их волонтёр — лет семнадцать, ярко рыжий, с веснушками на худом лице — позвал их группу. Хотя в этом не было надобности, все и так смотрели на него неотрывно. Он поднял над головой табличку с числом тридцать три и направился в сторону гостиницы.
Ограждения по краю дороги стали сходиться, те паломники, что за ними, радостно кричат, машут, радуются с ними. Вот и последнее ограждение. Охраны немного, они только регулируют потоки. Группу с Клейнами остановили — сейчас входят те, кто к Богородице пришёл сам. Через минуту начали запускать их. Сумки оставили сразу за входом — справа. Навстречу двигаются забирать сумки те, кто уже получил благословение. Они обнимаются с ещё идущими, как с родными, радостно, ещё больше насыщая чувство единения.
Чуть дальше паломников сбили в кучу и под указанием полицейского отправляют по одному каждые несколько секунд. Каждого предупреждают на английском «Идите спокойно».
Клейны всё ближе. Марк выдвинул Фриду вперёд. Он держит её за плечи, так бережливо. С их лиц не сползают улыбки. Вот пошла женщина перед Фридой.
Её черёд!
«Идите спокойно» — прозвучал уставший, но приветливый голос.
Как хочется бежать!
Вот, уже виден белоснежный шатёр. На встречу пробежал еще один волонтёр, сказал что-то СЗРовцу в серой форме с чёрным беретом. Поток за Клейнами остановили. Они успевают. И они всё ближе.
Возле шатра какой-то седой полный мужчина в очках с книгой в руках. Внутри — Она! Красивая, в белом просторном платье, окружённая золотым сиянием. Её рука воздета к подходящим паломникам, губы шевелятся, когда произносит заветное «благословляю».
Еще немного. Трое. Двое.
Один.
Вот и её очередь.
Она подошла к Богородице. Как бешено бьётся сердце! Фрида встала на колено. Но Та сказала:
— Моё благословение не даст то, за чем ты пришла…
Фрида застыла… Всё за чем она шла… столько времени держалась за это…
Подошёл Марк.
— Ни ей, ни тебе.
— Что? — только вырвалось у Фриды.
Муж всё слышал. Сначала пытался что-то побормотать, потом замолчал. Помог подняться жене.
Клейны развернулись, чтобы идти за вещами. У Фриды началась истерика. Сначала слёзы, потом стон. Ей тяжело идти. Муж не старается её тянуть. СЗРовец, что стоял рядом с Богородицей пошёл за ними, помочь.
— За что?!! — она уже не может держать это в себе, кричит.
***
Последние паломники ушли, а за ними и охранник.
Золотой взгляд Бога направлен на него. Пора.
Книга с чёрной обложкой упала на ковровую дорожку. Нож в руке. Ксений сделал два шага. Богородица не отреагировала, всё так же смотрит ему в глаза. Ещё один шаг.
— Узнаю этот нож. И знаю, зачем ты здесь.
Еретик остановился.
— Охрана не видит твоё оружие. И они далеко. Мы можем свободно поговорить.
— Какая честь, — нервно прорычал Ксений.
— Можно и так считать. Твоё желание убить, ты же считаешь его справедливым?
— Да.
— И что ты несёшь моей смертью людям?
— Свободу. От Тебя. От придуманных Тобой путей. Выбирать, кем быть, как жить. Иметь право ненавидеть, а не давить в себе чувства, которые ты нам дал, но запретил. Развиваться. Быть свободными…
Богородица подняла ладонь, чтобы Ксений остановился.
— Ты не сказал ничего нового. Но позволь мне кое-что показать.
Сияние, исходящее из глаз Марии вспыхнуло и ослепило Ксения. Только через пару секунд он смог открыть глаза.
Вокруг — чёрная пустота. Он даже не видит себя, не чувствует тела. Не может вспомнить, как управлял им раньше. Но он видит.
Вот перед его взором начинается сотворение мира Богом. Но это не появление пространства и материи, как обычно представляют. Это — формулы. Тысячи символов сплетаются, создавая картину космоса со звёздами. Но только этот мир начинает формироваться, как рассыпается обратно, формулы не сошлись, не сцепились. И процесс повторяется снова. И снова. Иногда получается дойти до масштабов нашей планеты с водой и облаками. До появления жизни, порой похожей на людей, иногда совершенно иной. Но пространство рассыпается, экосистема планеты рушится, само её население вымирает или истребляет себя. Ксений не знает, сколько он увидел попыток создать мир. Найти баланс. Единственно верную формулу, которая создаст устойчивое мироздание и людей в нём. В которой сойдутся все законы физики, в которой жизнь будет подчинена законам равенства и справедливости… Но, Ксений это видит, из массивов формул нужно то там, то тут выкидывать элементы, которые мешают, словно лишние зубья на шестерёнках часового механизма…
— Получается, идеальной формулы нет.
— Есть только баланс. Если создать мир, где вода течёт вверх, но всё остальное, как должно, падает вниз, то пространство разорвётся. Если убрать состязательность живых существ, из-за которой люди склонны творить насилие, то они не будут развиваться, продолжать род, творить и создавать.
— И потому в мире есть место несправедливости? Рождённые уже больными невинные дети. Некрасивые люди, которым будет сложнее встретить любовь. Обделённые умом, которые меньше добьются в жизни…
— А ты бы предпочёл не создавать мир вообще, чем создать, пусть и не идеальный?
Перед Ксением проплыло, словно изображение от проектора, воспоминание о разговоре с коллегой, что пять лет назад попал в авто-катастрофу и остался в инвалидном кресле. Ответ на этот вопрос еретик нашёл ещё тогда.
— Неидеальная жизнь лучше её отсутствия. В большинстве случаев.
— А теперь к другому вопросу, что мучает тебя.
Ксений вновь обрёл тело. И вокруг него появилось пространство. Просторный светлый кабинет с огромными стеллажами крупных книг с синими корешками. Три стены заставлены ими. А на последней повешена простыня экрана. Ксений сел в одиноко стоящее посреди комнаты кресло, обтянутое красной кожей. На экране появилась картинка.
Карта мира самого конца двенадцатого века, незадолго перед первым Явлением. Все цивилизации и государства. Словно из учебника. Ему достаточно сфокусировать взгляд на любом из них, как становятся видны картины их истории: правители, армии, жизнь простых людей. И войны.
