Жена Болотного царя - Огинская Купава (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Это напугало меня даже больше, чем вид беспомощного Ксэнара на полу в ванной. Я бросилась к нему, начала тормошить за плечо, звать по имени, вспомнила те ругательства, которых, казалось, раньше и не слышала ни разу.
Ни в чем себе не отказывая, ударилась в неконтролируемую панику на несколько изматывающих мгновений. И лишь почувствовав, как подступает истерика, желая всеми силами ее заглушить, я догадалась проверить, бьется ли его сердце.
Сердце билось. Просто камню надоело мне об этом сообщать.
— Пусть бы в пекло провалились все эти Топи, — не своим голосом сказала я, дрожащей рукой зачем-то погладив притихший камень.
Я знала, что мне надо вернуться в свою спальню и лечь спать, и знала, что я этого не сделаю. А еще я знала, что свихнусь, если продолжу сидеть на стуле и гадать, не остановилось ли еще сердце царя.
Потому стащила мятый плед, лежавший в изножье кровати, и устроилась на полу рядом с Ксэнаром, чтобы ощущать под пальцами биение его жизни.
Так и уснула.
А проснулась уже в своей постели, в знакомом коконе из одеяла, с накрепко закрытым окном.
— Хотя бы знаю теперь, кто надо мной так издевается, — попыталась я быть оптимистичной.
Все портили необходимость выпутываться из кокона и мое непонимание того, что случилось ночью.
Я надеялась вызнать у Ксэнара, что происходит, допросить, если придется. Готова была даже до шантажа опуститься, лишь бы понять, что с ним творится. Меня не смогло остановить даже понимание, что это не мое дело.
Потому что это было мое дело. Это я за него ночью боялась, и я тащила его деревянное тело в спальню, чтобы поутру на него кто-нибудь не наткнулся…
За завтраком все пыталась поймать взгляд царя, но он был рассеян, задумчив и меня демонстративно не замечал. Делал вид, что ничего не случилось и он не пугал меня своим полудохлым видом.
А после завтрака, не дав мне себя поймать, Ксэнар куда-то ушел вместе с Нэшаром, оставив мне на откуп своего брата.
Пришлось брать что дают.
— Можно вас на минуточку? — спросила я у Сэнара, нагнав его уже на лестнице. Царевна, шедшая следом за мной, тоже остановилась, решив, что наш разговор будет интереснее того, что ждет ее в учебной комнате. Меня присутствие девочки стесняло. То, что я хотела сказать ее дяде, ей самой слышать было не нужно. — Агнэ, ты иди, господин Иви уже, наверное, ждет нас. И я надолго не задержусь.
Царевне пришлось нас покинуть.
— Строга, — с издевкой протянул Сэнар.
Я не стала отвлекаться на его веселость. Стоило Агнэ скрыться на этаже, я выпалила:
— Простите, но вашего брата я любить не буду.
Эва не ожидал такого категоричного заявления, да еще так скоро. Спросил растерянно:
— Что Ксэнар натворил? А главное, когда успел?
На его вопрос я не ответила, увлеченно подбирая слова для своих тревог и сомнений.
— Потому что вот если я его все-таки полюблю, а он возьмет и умрет…
— Ксэнар не умрет. Не такой уж он и старый, жить ему еще долго, — попытался посмеяться над моими страхами Сэнар, но оборвал себя на полуслове, нахмурился и осторожно спросил: — Что случилось, Рагда? Что ты знаешь?
Я обещала, никому не рассказывать о том, что ночью произошло, дала слово… Но Сэнар же его брат, семья, а я знала, как страшно терять родных.
— Рагда, что случилось? — требовательно повторил он. Мой угрюмый вид Сэнара напугал.
После недолгих сомнений я малодушно решила, что такие серьезные тайны лучше хранить вдвоем, и все рассказала.
И Ксэнара в нетерпении мы ждали уже вместе.
Я опасалась царского гнева, но чувствовала облегчение оттого, что теперь не одна вынуждена была за него бояться.
***
Домой Ксэнар вернулся поздно и встречен был совсем не приветливо.
На улице уже стемнело, и источником света нам служил разожженный в камине огонь. На столике вместо привычного чайного набора стояло две бутылки. В одной таилось совсем уж что-то огнеопасное, во второй — вино.
Вторую бутылку Сэнар принес после того, как я чуть не задохнулась, отпив из первой.
Атмосфера в помещении царила соответствующая случаю — гнетущая.
— Когда ты собирался сказать мне, что Сердце пробудилось? — мрачно спросил Сэнар, когда его брат только показался в зале второго этажа.
Ксэнар не удивился. Он с осуждением посмотрел на меня.
— Я же просил.
— У вас в груди камень, а это ваш брат, — выдала я что-то бессвязное, не успевшее собраться в понятное объяснение. И жалобно добавила: — Простите.
— Не злись на девочку, она сделала то, что должен был сделать ты, — вступился за меня Сэнар. — Когда Сердце пробудилось впервые?
Мне было интересно, что происходит, но Сэн не хотел мне ничего рассказывать, переложив всю ответственность по моему просвещению на плечи своего брата. Потому сидела я ничего не понимающая, крайне заинтересованная, но тихая. Подгадывала момент, когда царя можно будет атаковать вопросами.
— Этой ночью, — послушно ответил Ксэнар, не отводя от меня укоризненного взгляда. Я потупилась и заерзала в кресле. — Нэшар уже отправил сов, они все проверят.
— Стало быть, Нэш знает.
— Он пастух, — напомнил царь.
И ушел, оставив меня с моими вопросами и подозрениями.
Сэнар молча наполнил бокал до краев огнеопасной жидкостью и выпил, ни разу даже не поморщившись.
Глядя на это, я скривилась, все еще ощущая на языке обжигающую горечь.
— Ну и гадость.
— И не говори, — рассеянно согласился Сэн.
Чаепитие этой ночью не предвиделось, и я довольно скоро сбежала в комнату. Решила лечь пораньше, но уснуть не могла. Неспокойно было. Неопределенно и тревожно.
Пару раз я выглядывала в коридор, просто чтобы убедиться, что Ксэнар не лежит где-нибудь там, в темноте. Один раз даже в ванную сходила, но там было тихо и пусто. Никаких царей.
— В конце концов, он уже взрослый, — пыталась я себя успокоить, — сам знает, что для него лучше.
Закрыла дверь в ванную и решительно направилась в спальню.
Не свою.
Потому что он, может, и взрослый, но заботиться о себе точно не умеет.
Я долго топталась под дверью, набираясь смелости, и в конце концов постучала, о чем сразу же пожалела.
Раньше, чем я успела струсить и сбежать, Ксэнар открыл.
— Что-то случилось? — спросил он, озадаченно оглядев меня, вытянувшуюся перед ним по струнке.
— У меня? Нет. А у вас? Чувствуете себя хорошо?
Сначала он не понял, о чем я, а когда понял, обиделся.
— Все в порядке.
— Уверены? — на всякий случай спросила я. — Камешек не беспокоит? Не испытываете желания упасть в обморок?
Я чувствовала себя неловко, из-за чего говорила совсем не то, что хотела, отчего мое искреннее беспокойство выглядело как издевательство.
— Это был не обморок, — оскорбился Ксэнар.
— И вы не валялись вчера на полу в уборной.
— Рагда!
Я виновато вжала голову в плечи.
— Простите, просто… с вами точно все хорошо?
Он кивнул.
— И вы не обманываете меня сейчас, чтобы я поскорее ушла?
Я хорошо помнила, как жутко мне было, когда я его увидела. Ксэнар был похож на труп, и я до истерики боялась, что он действительно умрет.
— Рагда, я очень ценю твою заботу, — сдержанно соврал Ксэнар, — но все под контролем, и тебе не о чем беспокоиться. Иди спать.
— Я не беспокоюсь. — У меня был выбор: промолчать и сделать так, как он просит, то есть пойти спать, или признаться. Я выбрала второе. — Я испугалась. За вас.
Ксэнар тяжело вздохнул. Он не представлял, что делать с впечатлительными барышнями. Подозреваю, в обычное время заботы подобного толка ложились на плечи Сэнара, но в этот раз царь не мог спихнуть все на брата.
— Вы же не планируете в ближайшее время умирать? — пытливо спросила я. Это был не последний вопрос, который мне бы хотелось ему задать, но самый важный.
Он сдался. Отступил, освобождая мне проход, и велел:
— Зайди.
Я вошла. Зажмурилась, когда неожиданно вспыхнул свет. Потом мне предложили присесть, я согласилась и, полуслепая, добралась до стула.
