Благие намерения - Лукина Любовь Александровна (читать книги без сокращений txt) 📗
- Будет, будет, - нервно сказал главврач. - Вот специалист уже занимается.
Я разобрал выключатель и убедился, что он исправен. Это уже становилось интересным.
Справа бесшумно подобрался человек в пижаме и, склонив голову набок, стал внимательно смотреть, что я делаю.
- Все равно у вас ничего не получится, - грустно заметил он.
- Это почему же?
Он опасливо покосился на белые халаты и, подсунувшись поближе, прошептал:
- А у нас главврач со Снуровым поссорился…
- Михаил Юрьевич, - сказала ему ласковая врачиха, - не мешали бы вы, а? Видите, человек делом занят. Шли бы лучше поэму заканчивали…
И вдруг я понял, почему они вызвали аварийную и почему увольняется электрик. Главврач ведь ясно сказал, что света нет во всем здании. Ни слова не говоря, я направился к следующему выключателю.
Я обошел весь этаж, и везде меня ждала одна и та же картина: проводка - исправна, лампочки - исправны, выключатели - исправны, напряжение - есть, света - нет.
Вид у меня, наверное, был тот еще, потому что ко мне побежали со стаканом и с какими-то пилюлями. Машинально отпихивая стакан, я подумал, что все в общем-то логично. Раз это сумасшедший дом, то и авария должна быть сумасшедшей. "А коли так, - сама собой продолжилась мысль, - то тут нужен сумасшедший электрик. И он сейчас, кажется, будет. В моем лице".
- Святослав Игоревич! - взмолилась ласковая врачиха. - Да разрешите вы ему! Скоро темнеть начнет…
Главврач выкатил на нее и без того выпуклые глаза.
- Как вы не понимаете! Это же будет не уступка, а самая настоящая капитуляция! Если мы поддадимся сегодня, то завтра Снурову уже ничего не поможет…
- Посмотрите на молодого человека! - потребовал вдруг интеллигентный доктор. - Посмотрите на него, Святослав Игоревич!
Главврач посмотрел на меня и, по-моему, испугался.
- Так вы предлагаете…
- Позвать Снурова, - решительно сказал интеллигентный доктор. - Другого выхода я не вижу.
Тягостное молчание длилось минуты две.
- Боюсь, что вы правы, - сокрушенно проговорил главврач. Лицо его было очень усталым, и он совсем не походил на гипнотизера. - Елизавета Петровна, голубушка, пригласите сюда Снурова.
Ласковая врачиха скоро вернулась с маленьким человеком в пижаме. Он вежливо поздоровался с персоналом и направился ко мне. Я слабо пожал протянутую руку.
- Петров, - сказал я. - Электрик.
- Снуров, - сказал он. - Выключатель.
Несомненно, передо мной стоял виновник аварии.
- Ты что сделал с проводкой, выключатель?! - Меня трясло.
Снуров хотел ответить, но им уже завладел Святослав Игоревич.
- Ну вот что, голубчик, - мирно зарокотал он, поправляя пациенту пижамные лацканы. - В чем-то мы были не правы. Вы можете снова включать и выключать свет…
- Не по инструкции? - изумился Снуров.
- Как вам удобнее, так и включайте, - суховато ответил главврач и, массируя виски, удалился по коридору.
- Он на меня не обиделся? - забеспокоился Снуров.
- Что вы! - успокоили его. - Он вас любит.
- Так, значит, можно?
- Ну конечно!…
Я глядел на него во все глаза. Снуров одернул пижаму, посмущался немного, потом старательно установил ступни в положение "пятки - вместе, носки - врозь" и, держа руки по швам, запрокинул голову. Плафон находился как раз над ним.
Лицо Снурова стало вдохновенным, и он отчетливо, с чувством сказал:
- Щелк!
Плафон вспыхнул. Человек в пижаме счастливо улыбнулся и неспешно направился к следующему светильнику.
НЕ ВЕРЬ ГЛАЗАМ СВОИМ
За мгновение до того, как вскочить и заорать дурным голосом, Николай Перстков успел разглядеть многое. То, что трепыхалось в его кулаке, никоим образом не могло сойти за обыкновенного горбатого окунишку. Во-первых, оно было двугорбое, но это ладно, бог с ним… Трагические нерыбьи глаза были снабжены ресницами, на месте брюшных плавников шевелили полупрозрачными пальчиками крохотные ручонки, а там, где у нормального честного окунька располагаются жабры, вздрагивали миниатюрные нежно-розовые, вполне человеческие уши. Правое было варварски разорвано рыболовным крючком - вот где ужас-то!
Николай выронил страшный улов, вскочил и заорал дурным голосом.
В следующий миг ему показалось, что мостки круто выгнулись с явной целью стряхнуть его в озеро, и Николай упал на доски плашмя, едва не угодив физиономией в банку с червями.
Ненатурально красный червяк приподнялся на хвосте, как кобра. Раздув шею, он отважно уставил на Персткова синие микроскопические глаза, и Николай как-то вдруг очутился на берегу - без удочки, без тапочек и частично без памяти.
Забыв моргать, он смотрел на вздыбленные перекошенные мостки, на которых под невероятным углом стояла и не соскальзывала банка с ополоумевшим червяком. Поперек мостков белело брошенное удилище - минуту назад прямой и легкий бамбуковый хлыст, а теперь неясно чей, но скорее всего змеиный, позвоночник с леской на кончике хвоста.
Николай, дрожа, огляделся.
Розоватая береза качнула перламутровыми листьями на длинных, как нити, стеблях.
Небо… Небо сменило цвет - над прудом расплывалась кромешная чернота с фиолетовым отливом. А пруд был светел. В неимоверной прозрачной глубине его просматривались очертания типовых многоквартирных зданий.
Николай охнул и мягко осел на лиловатый песок.
Мир сошел с ума… Мир?
"Это я сошел с ума…" - Грозная истина встала перед Николаем во весь рост - и лишила сознания.
Снять в июле домик на турбазе "Тишина" считалось среди представителей культуры и искусства делом непростым. Но художнику Федору Сидорову (коттедж N_9) свойственно было сверхъестественное везение, актеру ТЮЗа Григорию Чускому (коттедж N_4) - сокрушительное обаяние, а поэту Николаю Персткову (коттедж N_5) - тонкий расчет и умение вовремя занять место в очереди.
Молодой Николай Перстков шел в гору. О первом его сборнике "Окоемы" хорошо отозвалась центральная критика. Николай находился в творческом отпуске: работал над второй книгой стихов "Другорядь", поставленной в план местным издательством. Работал серьезно, целыми днями, только и позволяя себе, что посидеть с удочкой у озера на утренней и вечерней зорьке.
