Дюна. Первая трилогия - Герберт Фрэнк Патрик (книги хорошего качества .txt) 📗
Пардот Кинес был человеком во многих отношениях простым и прямым. Мешают ограничения, введенные Харконненами? Прекрасно. Все, что нужно, – это жениться на фрименке. Она рождает сына – Лиет-Кинеса, – и скоро можно начинать с ним и его фрименскими сверстниками изучение азов экологии, создавая новый язык, вооружающий разум символами, позволяющими ему управлять ландшафтом, климатом, сезонными изменениями… и наконец, можно суметь сломать старые представления о силах природы и прорваться к потрясающей воображение идее порядка.
«На каждой планете, чей облик не искажен человеком, существует естественная красота движения и равновесия, – говорил Кинес. – В этой красоте легко можно увидеть общий для всякой жизни динамический стабилизирующий фактор. Цель его проста: производить и поддерживать взаимодействующие системы все большей и большей сложности. Жизнь увеличивает способность данной замкнутой системы поддерживать жизнь; жизнь – всякая жизнь – служит жизни же. Необходимые питательные вещества поставляются одним формам жизни другими, и по мере развития и усложнения жизни в системе количество питательных веществ увеличивается. Наконец, жизнь со всеми ее сложными связями и взаимоотношениями заполняет среду».
Так говорил Пардот Кинес своим ученикам в сиетчах.
Правда, перед тем как он начал свои занятия, ему пришлось убедить фрименов. Чтобы понять, как ему это удалось, нужно сначала осознать ту невероятную сосредоточенность на единственной цели и то простодушие, с которым он подходил к любой проблеме. Нет, наивным он не был – просто не позволял ничему отвлечь себя от главного.
Однажды раскаленным арракийским днем он ехал по пустыне в одноместном вездеходе, изучая местность. Внезапно – это случилось за Барьерной Стеной, неподалеку от деревни Ветряной Мешок – он наткнулся на прискорбно обычную тогда для Арракиса сцену. Шестеро харконненских головорезов – при щитах и в полном вооружении – захватили врасплох трех фрименских юношей.
В первый момент стычка показалась Кинесу грубоватой забавой – но потом он понял, что харконненские солдаты явно намерены убить фрименов. К этому времени один уже лежал на песке с рассеченной артерией, правда, и двое из наемников вышли из игры, но все же двоим юношам, почти подросткам, противостояли четверо хорошо вооруженных профессионалов.
Кинес не был смельчаком; но у него была цель, и он не мог позволить себе терять инструменты, при помощи которых собирался преобразить планету. Поэтому он немедленно включил собственный щит, вмешался в свалку и заколол слиптипом двух харконненцев прежде, чем они успели осознать, что сзади появился новый противник. Затем Кинес отбил меч развернувшегося к нему солдата и в ловком выпаде аккуратно перерубил ему горло. Последнего наемника он оставил двум молодым фрименам и наклонился к упавшему юноше, чтобы посмотреть, нельзя ли его спасти. И он спас парня – а меж тем его товарищи прикончили шестого харконненца.
Но ситуация сложилась непростая – как говорят фримены, вот так уха из песчаной форели! Фримены были в растерянности. Они, конечно, знали, кто такой Кинес. Не было еще такого, чтобы кто-то прибыл на Арракис, а его самое что ни на есть полное досье не попало во фрименские твердыни, скрытые в песках. Так что они его знали: то был слуга Империи.
Но он убил солдат Харконненов!
Будь на месте этих ребят взрослые фримены, они, конечно, пожали бы плечами и (не без некоторого сожаления) присоединили бы его тень к теням шестерых харконненских разбойников. Но неопытные юнцы знали только одно: этому слуге Империи они обязаны жизнью.
Дня через два Кинес объявился в сиетче, выходившем на Ветровой Перевал. Ему все казалось совершенно естественным. Он говорил фрименам о воде, о дюнах, закрепленных травами, о рощах финиковых пальм, о широких открытых арыках, несущих воду через Пустыню. Он говорил и говорил без остановки.
А вокруг его особы в это время кипел спор, которого Кинес не заметил и о котором даже не подозревал. Что делать с этим ненормальным? Он узнал местоположение главного сиетча. Ну и что делать? И что значат его слова – этот безумный разговор о рае на Арракисе? Это просто болтовня. И он слишком много знает. Но он же убил тех харконненцев! Ну и что, всякий может убить харконненцев. Вот я, например, не раз это делал…
Да, но что значат его слова о цветущем Арракисе?..
Все очень просто; но где взять воду для этого?
Но он же говорит, что здесь есть вода! И он действительно спас троих наших!
Спас трех дурней, сунувшихся прямо под харконненский кулак! И он видел наши крисы!
Впрочем, решение было принято за несколько часов до того, как оно было объявлено. Тау сиетча извещает фрименов о том, что необходимо сделать. Исполнить положенное отрядили опытного бойца с освященным крисом; при нем состояли Хранители Воды – добыть влагу из тела. Что поделаешь: жестокая необходимость.
Крайне сомнительно, чтобы Кинес вообще заметил своего будущего палача. Он в этот момент проповедовал перед группой фрименов, обступивших его – хотя и державшихся на почтительном расстоянии. Он ходил по кругу и, увлекшись, размахивал руками. «Открытая вода! – говорил он. – Вы будете ходить вне сиетча без дистикомба! Вы будете черпать воду ведрами прямо из открытых прудов! Апельсины!..»
И в этот миг перед ним возник человек с ножом.
– Отойди, – велел Кинес. – Ты мне мешаешь. – И, не обращая более внимания на убийцу, продолжал говорить о потайных ветровых ловушках. Отодвинув плечом фримена с ножом, Кинес прошел мимо. Теперь его спина была открыта для ритуального удара.
Сейчас, конечно, нельзя узнать, о чем думал человек, назначенный выполнять обязанности палача. Может быть, он наконец вслушался в слова Кинеса и уверовал? Кто знает… Но зато хорошо известно и занесено в анналы то, что он сделал. Его звали Улиет, что можно перевести как «Старший Лиет». И вот Улиет сделал три шага и преднамеренно упал на свой собственный нож и так перестал мешать Кинесу – самым радикальным образом. Самоубийство? Многие полагают, что сам Шаи-Хулуд двигал его рукой.
Вот и говори после этого о знамениях свыше…
С этого момента Кинесу было достаточно указать рукой направление и велеть: «Ступайте туда». И все племена фрименов шли, куда он велел. Умирали мужчины, умирали женщины, умирали дети. Но они шли.
Кинес вернулся к своей службе – он вплотную занялся Биологическими Испытательными Станциями. Среди персонала стали появляться фримены. Они начали постепенную инфильтрацию в «систему» – возможность, о которой раньше даже не задумывались. А в сиетчи начала перекочевывать техника со станций – и в первую очередь лучерезы, незаменимые при сооружении подземных водоемов и скрытых ветровых ловушек.
В водоемах начала скапливаться вода.
Фримены понимали теперь, что Кинес был по крайней мере не совсем сумасшедшим. Просто безумным ровно настолько, чтобы быть святым. Он был одним из умма – пророков. А Улиета признали саду – его тень причислили к лику небесных судий.
Кинес же – прямой, полный поистине варварской решительности – понимал, что формальные исследования не могут принести ничего по-настоящему нового. Поэтому он начал серию небольших экспериментов с регулярным обменом данными для реализации эффекта Тэнсли и позволил каждой исследовательской группе идти своим путем. Нужно было накопить миллионы внешне незначительных фактов. Сам Кинес проводил время от времени изолированные и достаточно грубые «сквозные» тесты, позволяющие оценить перспективы.
По всей Пустыне отбирались пробы почвы, бурились скважины, изучались долговременные изменения погоды, составлялись климатические карты. Кинес выяснил, что существует достаточно широкий пояс между северной и южной семидесятыми параллелями, где в течение тысячелетий температура держалась в диапазоне 254–332 градуса по абсолютной шкале, иначе говоря, от 19 до 59 °C. В этом поясе наблюдались длительные периоды сравнительно активной (для Пустыни) вегетации – в это время значения температур колебались от 284 до 302 °К, или 11–29 °C. Поистине благодатные условия для земных форм жизни… если только решить проблему воды.
