Никаких принцев! - Сакрытина Мария (книги хорошего качества .TXT) 📗
Почему?
— Я что-то сделал не так? — Дамиан снова краснеет и ошеломленно смотрит на меня. — Я…
— Ты все сделал правильно, — я слышу свой голос словно со стороны. — Так же, как и все. Другие. До тебя.
— Дру… Другие?
— Да, папа хотел, чтобы я поскорее избавилась от проклятия, — отстраненно говорю я. — Не обращай внимания. Серьезно. Я все понимаю, — и сглатываю, тяжело и больно-больно. Какая дура я была, что поверила! Поверила, что такой, как он, может меня полюбить. По-настоящему полюбить.
А он-то что себе придумал?
— Мы же останемся друзьями? — говорю я и спокойно смотрю Дамиану в глаза. Ему тоже больно, я вижу. Но не делаю ничего, чтобы смягчить эту боль. Мне больше не хочется его касаться. Мне больше не хочется его видеть.
За горизонтом тонет солнце…
Я быстро встаю. Озираюсь. Вон хорошая роща. Золотую вспышку увидят, но кто сейчас, вечером, в парке, где одни влюбленные парочки, будет обращать внимание на такие мелочи?
Увы, Дамиан встает следом за мной.
— Виола…
— Оставь меня! — резко (наверное, слишком резко) бросаю ему я. Оглядываюсь на горизонт и понимаю, что надо бежать.
— Виола!
И бегу. Со всех ног. Меня душат слезы, мне уже неважно, увидит Дамиан или нет. Мне просто хочется остаться одной. Дурочка, снова, снова позволила сделать себе больно. Снова на одни и те же грабли! Все они, эти писаные красавцы, одинаковые. О чем он, интересно, думал?! Что влюбился в меня без памяти? Нашел, тоже мне, родственную душу! Да с чего он взял, что знает, каково это: быть уродиной все время, всю жизнь! Получать насмешки — всю жизнь. Он что думал — влюбился? И «дай-ка поиграю в героя»?
Превращаюсь я уже в роще. Одна. Он даже не попытался меня остановить…
Дальше я бреду куда глаза глядят. Их застят слезы, так что даже не знаю, как я вновь оказываюсь на берегу лебединого озера.
Зато плакать навзрыд здесь романтичнее. Лебеди, правда, даже не думают утешать — подплыли, глянули, что еды нет, и уплыли. Зато…
Ну почему, почему так, а? Я же думала, что сказка, я же думала, что это правда сказка! Я же сама в него влюбилась!
Шагов я не замечаю, и только когда на плечи мне опускается теплый, меховой плащ, вздрагиваю и оборачиваюсь.
Ромион мгновение сочувственно смотрит мне в глаза. И прижимает к себе. Крепко-крепко.
Я всхлипываю и плачу, уткнувшись ему в ворот рубашки. Потом его запах — пряно-травяной — будет мне сниться. Но уже под утро. Потому что уйду я опять почти на рассвете…
— Кто тебя обидел, моя принцесса? — тихо шепчет Ромион. — Скажи мне. Только скажи — я заставлю его страдать. За каждую твою слезинку, Виола. Скажи.
— Лучше… — голос меня снова не слушается, — с-сыграй м-мне. П-пожалуйста.
Он улыбается.
— Ты хочешь забыться, моя принцесса?
— Д-да. — Именно, именно забыться. Вчера его музыка унесла меня в сказку. Настоящую, красивую сказку. То, что надо сейчас.
— Мне не нужно играть, чтобы весь мир зазвучал, — шепчет Ромион. Он все никак меня не отпустит. — Послушай.
Я прислушиваюсь — и… Да, воздух, листва, вода — все вокруг поет. Волшебно, очаровательно. Завораживающе.
— Позволь, моя принцесса, — Ромион берет мою руку и нежно целует.
Озеро становится залом с полом из стекла, лебеди — парами, кружащимися в танце. Луна таинственно освещает их, мягко оттеняя белые наряды… Ромион тоже кружит меня, и на мне сейчас платье, легкое воздушное платье из лебединых перьев. Надо же, когда-то я плакала, пораженная па-де-де принца и Одетты в «Лебедином озере». А это было лишь жалким подобием настоящей сказки с настоящим принцем…
— Спасибо. — Я ловлю его взгляд и дарю улыбку. Он дарит мне взамен настоящее волшебство.
— Я боялся, что ты не придешь, — говорит он в ответ. — Виола, у меня не так много времени, но я могу подарить тебе это, — он обводит озеро и лебедей взглядом. — Я постараюсь сделать тебя счастливее. Скажи мне, кто тебя обидел?
— У тебя не так много времени, чтобы драться на дуэли, — усмехаюсь я. — Да и вызывать некого. Я сама виновата, — снова на глаза наворачиваются слезы, и Ромион прикладывает палец к моим губам.
— Чшш, Виола. Слушай музыку.
Я слушаю. Это… это…
Ромион подхватывает мою улыбку и тоже улыбается.
— Скажи, что ты придешь снова, — просит он меня перед рассветом. — Пожалуйста.
Я с улыбкой киваю.
— Да. Обязательно.
А потом позволяю проводить меня до дома и поцеловать руку на прощание. Это же так невинно. С ним я не совершу той же ошибки, что с Дамианом. Его близко не подпущу. Ни на что не буду надеяться. Просто приятно проведу это время. Сказочно. Десять дней, да? Уже девять. Или восемь?
Ромион нехотя отпускает мою руку и все смотрит, не отводит взгляда, пока калитка черного хода за мной не закрывается.
Я поднимаюсь наверх, в мои комнаты, падаю на кровать и понимаю, что мне уже не больно. Нисколечко.
И что воздух ласково шепчет мне колыбельную.
— Спасибо, — говорю я в ответ.
Мне кажется, что музыка улыбается. Это невозможно, конечно, но я вижу эту улыбку. Ромион.
Только засыпая, я понимаю, что так и не узнала, какой же он — цветок папоротника.
Глава 9,
в которой я учусь плести кружева и совершаю экскурсию в мужское общежитие
— Доброе утро, ваше высочество.
— А-а-а? — я тщетно пытаюсь проснуться. Голова отчаянно болит, глаза не открываются, и больше всего на свете хочется забраться под подушку целиком, свернуться клубочком и сделать вид, что я «в домике».
— Ваше высочество, вы в школу опаздываете.
— М-м-м! — И меня вытаскивают из-под подушки, ломают уютную одеяльную норку и куда-то несут.
Пока я вспоминаю, кто это такой наглый и бесцеремонный, успеваю снова заснуть. Мне снится, что я еду верхом на радужном пони, у которого еще забавные стрекозиные крылышки и большие синие глаза. Он несет меня в небо, к радуге, очень смешно перебирая в воздухе копытами…
А потом сбрасывает в ледяную воду.
Просыпаюсь я, естественно, моментально. И моментально же вспоминаю, кто это — наглый и бесцеремонный. И еще много чего вспоминаю, в основном нецензурное.
— Доброе утро, ваше высочество, — невозмутимо повторяет Габриэль, стоя у двери купальни и внимательно оглядывая меня, мокрую, злую и невыспавшуюся.
— Доброе?! — ахаю я. — А ну верни меня обратно в кровать! Немедленно!
— Госпожа, позвольте вам напомнить, — спокойно отзывается Габриэль, — что меня вызывал отец вашей сестры, который не хотел, чтобы его дочь прогуливала школу. А сейчас вы опаздываете. Вам сегодня нужно быть на час раньше, так что поторопитесь. Я пришлю вашу камеристку.
— Но я спать хочу!
Габриэль бросает на меня красноречивый взгляд: «Не мои проблемы». Поворачивается к двери…
— Да, и, ваше высочество, если вы в следующий раз захотите куда-то сходить одни, просто скажите мне об этом. Совсем необязательно окружать весь дом волшебной схемой.
— Что? А-а-а. — Я тут же вспоминаю вчерашнее свидание с Дамианом, поцелуй… Настроение, и так нерадостное, падает ниже плинтуса. — И что? Ты так сразу и послушаешься?
— Нет, госпожа. Я просто стану невидимым, чтобы вас не беспокоить. И тогда мне, полагаю, не придется тратить время на то, чтобы найти в этой схеме лазейку.
«Зримо и незримо быть с вами…» — вспоминаю я. То есть у моего вчерашнего позора еще и свидетель был?
М-да, а казалось бы, что еще сильнее может испортить мне настроение?
— И ты вчера все время был рядом?
— Конечно, ваше высочество. Я же обязан вас охранять.
— Габриэль, выйди. И закрой за собой дверь.
— Как скажете, ваше высочество.
А ведь предполагалось, что Дамиан настолько хороший демонолог, что с обычным охранным духом (как он сам вчера сказал) справится легко и просто.
Прекрасно. То есть еще и этот охранный дух тоже знает, что Дамиан мне вчера вскружил голову, а потом картинно бросил. Что? Нет? Не бросил? А как еще это называется?
