Ученики Ворона. Черная весна - Васильев Андрей (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
— У нас выбора не было, — проворчал я, выполняя приказ.
— Выбор есть всегда, — назидательно произнес маг. — Просто вы лентяи, не желающие хоть немного подумать и тем самым загоняющие себя в угол.
Что-то подобное я уже слышал. Вот как же любят люди постарше молодых поучать. И все-то они видели, и все-то про нас знают. И слова у них всех одинаковые. Тьфу!
Но если помочь попросишь, так найдут тысячи способов отказаться. Оно и понятно — говорить проще, чем делать.
От мыслей отвлекла затрещина, которую мне отвесил Два Серебряка, несильная, но обидная. Вообще-то я, как благородный, должен за такие штуки его на поединок вызвать, между прочим. Хотя, боюсь, он после этого вызова меня просто ко всем демонам пошлет, даже особо не задумываясь. А то еще и страже сдаст. Так что пока придется промолчать.
— Думать надо ко времени, теперь-то уж чего, — сообщил он мне и сунул сумку в руки. — Держи вот, понесешь. И пошевеливайся, мыслитель. Сам же говорил, что времени у нас нет.
Мы покинули дом мага, причем замыкать его на замок он и не подумал.
— А почему? — Я показал на дверь. — Ну, открыто у вас всегда.
— Таков местный закон. — Унс недовольно поморщился оттого, что солнце ударило ему в глаза, и прикрыл их ладонью. — Маги не имеют права закрывать двери своего дома днем, дабы никто не подумал, что они что-то злоумышляют. Ерунда полная, но приходится соответствовать. Пошел вон!
Последнее относилось не ко мне, а к торговцу, который, приблизившись к нам, попробовал предложить свой товар. А именно — магически зачарованный кошель, в котором никогда не переводятся деньги. Именно в этот момент я понял, что путешествие по городу в компании этого человека будет очень, очень увлекательным.
Так оно и вышло. Для начала Два Серебряка поругался с торговкой овощами, которая очень некстати решила освежить свой товар путем обрызгивания водой. Несколько капель попали на рукав Унса, этого было достаточно для начала скандала, из которого маг, к слову, не вышел победителем. Даже его сварливости не хватило для победы над таким матерым противником, как уличная торговка. Правда, для того чтобы последнее слово осталось за ним, он цапнул с прилавка изрядных размеров морковку.
После он со знанием дела раскритиковал несколько харчевен, попавшихся нам по дороге, причем делал это так громко, что у одной из них нас чуть не побили тамошние работники, услышавшие его: «Тут не еда, тут отрава! Попробовал бы ты их жареную рыбу!» У меня сложилось впечатление, что Унс был недоволен всем, буквально всем, что его окружало. И не держал это раздражение в себе, щедро делясь им с окружающим миром.
Как его не убили до сих пор? Каким образом ему удалось столько времени протянуть?
Я уж молчу о том, как у меня всякий раз тряслись поджилки при мысли, что в один прекрасный момент к нам прицепится городская стража, заинтересовавшаяся тем или иным скандалом.
В результате тот факт, что мы смогли добраться до летних домов, я мог определить только как «чудо обыкновенное, небывалое». Вообще-то мне думалось, что на свете чудес не бывает, по крайней мере, до сегодняшнего дня я в них не верил. Однако же вот, свершилось!
Кстати, последний отрезок пути, пролегающий по леску, кустам и оврагу, Унс добросовестно высказывал все, что обо мне думает, причем не смягчая выражений. Я отмалчивался. Да мне, по сути, было все равно, для меня главным было то, чтобы Гарольд, когда я войду в дом, еще дышал.
Он дышал. Более того, он был в сознании. Правда, выглядел так, что мне стало ясно — если сейчас ничего не сделать, то мой друг покинет этот мир.
— Эраст, — еле слышно произнес он. — Эраст…
Мне стало ясно — он подумал, что я его бросил. Когда он оклемается, то за такие мысли я непременно дам ему в нос.
— Проклятие, как и было сказано, — сообщил мне Унс, только глянув на рану. Точнее — на черно-синее пульсирующее пятно, в которое превратился бок Гарольда. — И сильное.
— Это кто? — прошептал Монброн, глядя на меня.
— Я? — ткнул себя пальцем в грудь Два Серебряка. — Посланец смерти, кто же еще?
В глазах Гарольда появилось нечто вроде страха. Впервые на моей памяти я такое увидел. И, надеюсь, в последний раз.
— Жалко, что я умылся, — сообщил мне Унс. — Как бы эффектно я сейчас смотрелся с набеленным лицом, а?
— Делайте уже что-то, — потребовал я. — Потом пошутим.
— Э нет. — Унс отошел от кровати, на которой лежал Монброн, и уселся в плетеное кресло, стоявшее у стены. — Сначала пусть он подтвердит твою клятву. Без этого я и пальцем не шевельну.
Гарольд в этот момент издал низкий горловой звук, его тело дернулось.
— О, конвульсии, — даже как-то радостно сообщил мне маг. — Уходит за Грань.
— Ну и как он что-то может подтвердить? — возмутился я.
— Не знаю даже. — Унс забросил ногу на ногу. — Попробуй его потеребить. В нем жизнь-то еще теплится.
Все. Мое терпение кончилось.
Я схватил шпагу, которую Гарольд, несмотря на свое состояние, все-таки умудрился притащить с собой сюда, и, злобно оскалившись, подскочил к магу, с интересом наблюдавшему за мной.
— Ага! — хлопнул в ладоши он. — Похоже, это тот самый клинок, которым твоего друга прокололи? Это же он?
— Он, — прорычал я. — Лечи его, а то я…
— Что — «ты»? Ну вот что — «ты»? — Два Серебряка посмотрел на меня с усмешкой. — Боги, что за поколение идет нам на смену? Ничего не умеют, ничего не знают, а туда же. Ну-ка, дай сюда.
Он поднялся с кресла, вырвал шпагу у меня из рук и провел ладонью над лезвием, которое моментально засветилось серебристым цветом. Но не только им — от острия и до середины клинка обозначилась тонкая, как нить, черная линия.
— Вот и оно, заклинание проклятия, — удовлетворенно сообщил мне Унс. — Старая работа, тонкое плетение. И без преувеличения скажу — великолепная. Сейчас такое мало кто сможет сотворить. Я вот точно нет, да и наставник твой, пожалуй, тоже. Слушай, подари мне эту шпагу, а? На что она тебе?
В этот момент Гарольд позади нас охнул и часто-часто задышал. Обернувшись, я увидел, что его тело выгнулось дугой.
— А вот теперь пора, — уже не игриво, а деловито сообщил мне Два Серебряка, бросил шпагу на кресло и поспешил к кровати, на которой умирал мой друг.
Он приложил ладонь к его ране, которая пульсировала так, что возникало ощущение, будто она вот-вот прорвется и оттуда, из тела Монброна, вылезет нечто. То, что пожирает его изнутри.
Гарольд снова выгнулся, но теперь из его рта вырвался крик боли.
— Держи его, — прошипел Унс. — Быстро! И рот заткни, а то он тут всех переполошит!
Да он все это время, похоже, просто издевался надо мной. И тянул время до последнего, чтобы теперь уж точно быть единственным спасителем жизни одного из Монбронов Силистрийских. А может, этот Унс просто любит смотреть на людские страдания. Что из этого верно — понятия не имею. Главное — он взялся помогать моему другу. И, возможно, спасет ему жизнь.
Черное пятно раны под ладонями мага извивалось как живое, будто оно существовало отдельной от тела Гарольда жизнью. Точнее — жило в нем своей собственной.
Два Серебряка мял это пятно, шепча какие-то заклинания, от его рук, казалось, шел жар. По крайней мере, я видел какие-то красные отблески, охватившие черные линии, которые протянулись через всю грудь Монброна и уже подобрались прямо туда, где билось его сердце.
А потом они стали исчезать, таять, приблизительно так, как это бывает со снегом весной.
Минут через десять Гарольд перестал извиваться в моих руках, задышал ровно, и я даже рискнул оторвать свою ладонь от его рта, не опасаясь, что он закричит. Кстати, крепко он мне ее искусал, до крови.
Но это ладно, ничего.
— Сейчас, сейчас, — бормотал Унс, который, похоже, изрядно выложился. Он был бледен, и его немного пошатывало. Тем не менее он не отрывал рук от бока Гарольда. — Да где же ты? Ага!
Он хлопнул в ладони так, будто поймал кого-то, а после, не размыкая их, пробормотал заклинание, которое явно относилось к разделам высшей магии. Очень у него была сложная структура плетения, я подобное не то что воспроизвести не смогу, но даже и до конца разобрать.
