Судьба по контракту (СИ) - Гусев Владислав (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗
— Нечего мне ждать, — кузнец ткнул утвердительно пальцем, в его сторону, — ты поганый служка, этого проклятого чернокнижника Хонфа, да жариться ему вечно у Единого на вертеле. Пошёл вон, погань.
Ильм проглотил оскорбление и заставил себя сдержаться. Настрой кузнеца был ему вполне понятен.
— Я не погань и не служка. И не ученик. Я давно уже мастер, почтенный, — сухо отчеканил Ильм и снял перчатку, — вот знак, сам знаешь, что это такое.
— Знаю, знаю, — криво усмехнулся Олаф, и усмешка эта не обещала ничего хорошего, — последний раз по-хорошему прошу уходи, ты, кладбищенское отродье.
— Я помочь пришёл. До ваших с Хонвом размолвок мне дела нет. Гарт меня попросил.
Кузнец моментально сник, обмяк, словно из него разом спустили воздух.
— Помочь? Гарт?
— Да, помочь. Заметь, мы теряем время: моё и твоей дочери. Последнее сейчас особенно ценно.
Олаф простоял некоторое время в полном оцепенении. Ильм терпеливо ждал, отчетливо представляя, какой кавардак творится в душе у кузнеца. Наверняка в мыслях уже похоронил свою кровиночку. Наконец физиономия кузнечных дел мастера приобрела осмысленное выражение.
— Пойдем, — кузнец снял кожаный фартук и мигом облачился в куртку, — а ты чего там замер, урод?
Подмастерье испуганно прижался к стене.
— Смотри, погаснет горн, как в прошлый раз, я тебя на части порубаю, и тобой буду растапливать…
Дом, в котором жила семья кузнеца, оказался, большим и уютным. На всем лежал отпечаток трудолюбивых женских рук, и придраться в нем было не к чему. Чисто прибранные комнаты. Аккуратно белёная печь. Пусть дешёвенькие, но ковры на полу. Занавески из грубой ткани на окнах. Цветы в щербатом кувшине на подоконнике.
— Так и живём, — словно угадав мысли Ильма, чуть обернувшись, бросил Олаф, — всё жена моя старается, и… дочка.
Он откинул полог, и некромант оказался в небольшой каморке. Посередине ее на простой кровати лежала девушка. Вокруг на табуретках сидели несколько женщин. Одну из них с замученным лицом и потерянным взглядом, Ильм сразу определил как мать. Все остальные вид имели сострадательный, но не более того. Надо полагать подружки жены кузнеца. Зашли повздыхать за компанию, и свое любопытство удовлетворить. По большому счету дела ему до всех их не было совершенно никакого. Захотят присутствовать, пусть присутствуют. Лишь бы дело делать не мешали.
Ильм присмотрелся к больной. Да, скверно… Дыхание частое и тяжёлое, скулы запали, глаза закрыты. Похоже, в беспамятстве девушка, но помочь, кажется еще не поздно.
— Кого ты опять привёл? — вскинулась на кузнеца заплаканная женщина.
— Успокойся, баба, — буркнул Олаф, — врачевать дочку надобно, а не слёзы лить.
— Вот этот будет лечить? Чем интересно? Мечом своим? Да кто он такой вообще? Откуда взялся?
— Уймись, дура. Я смотрю, ты совсем голову потеряла. Маг это, странствующий, — Олаф дипломатично упустил некоторые не нужные сейчас подробности.
— Не дам. Какой из него маг. Проходимец, небось, с большой дороги.
— А я говорю маг. Я здесь хозяин. Как решил, так и будет. Давай Ильм, начинай. Неча этот курятник слушать.
Женщина вскочила с табурета и перегородила грудью дорогу.
— А я говорю, не дам.
— Молчать, — кузнец грозно сверкнул глазами, — пошла вон, коли не соображаешь совсем, и вертихвостки пусть с тобой вымётываются…
Женщина прожгла Олафа горящим взглядом, гордо вскинула подбородок и молча вышла. Подружки, шурша юбками и испуганно поглядывая на Ильма, потянулись вслед.
Некромант невесело ухмыльнулся. Какая благодатная почва для завтрашних сплетен.
— Ну вот, — кузнец сокрушенно развел руками, — что за жизнь! Теперь дуться будет неделю. А как было иначе? Эх, семь бед, один ответ… Ты давай, пользуй…
Ильм провёл ладонью надо лбом и грудью девушки. Постоял задумчиво некоторое время, потом приподнял веки, посмотрел в воспаленные глаза… Ничего страшного. Обычная тяжелая простуда. Кажется, в дорожной сумке была пара склянок с лекарством. Где-то на самом дне. Лишь бы пробки с пузырьков не соскочили по закону подлости. Здесь он такие смеси приготовить не сможет.
— Ладно, Олаф. По-моему, не всё здесь так безнадёжно.
— Ой, да ты только помоги, да я…, да мы… да мне…
Ильм вышел из каморки и подошел к столу.
— Олаф, можно я сумку дорожную на стол положу?
— Че спрашиваешь? — кузнец одним движением скинул в сторону, украшенную незатейливым зеленоватым узором скатерть, — будь как дома. Может чего еще надобно? Ты только скажи.
— Пока нет.
Ильм безжалостно вытряхнул из сумки все содержимое и озадаченно присвистнул. Походная сума некроманта была невелика, но, к сожалению, очень редко подвергалась тщательной ревизии. Чего только не вывалилось из нее на сколоченный из гладко обструганных досок стол… Какое-то тряпье, мятые листки бумаги, пустые и полные пузырьки, флакончики без надписей, несколько серебряных инструментов для работы в анатомическом театре и прочая мелкая ерунда.
Некромант выудил нужную склянку и обернулся к нетерпеливо мнущемуся рядом кузнецу.
— У тебя самогон в доме водиться?
— Само собой, — Олаф подошел к печи и достал из-за угла большую бутыль с мутным содержимым, — вот. Первач выдери глаз.
— Гарт говорил, что ты завязал.
— Я немного. Только в последние дни, — смутился Олаф.
— Ладно, давай сюда. И кружку еще принеси.
Олаф открыл шкафчик и извлек на белый свет большую пивную кружку. На ее глиняном боку довольно достоверно был изображен служитель ордена, с вдохновенным видом читающий писание перед неким семилапым существом очень мерзкого вида. На круглом лице церковника блуждала улыбка, зрачки в глазах неведомого зверя сошлись к носу. Толи это был такой тонкий художественный ход, то ли у художника просто дрогнула рука. Сверху над картинкой красовалась гордая надпись " АКИ РАССЫПСЯ"
— Такая пойдет?
— Пойдет, — Ильм ехидно усмехнулся, — где взял такую страсть?
— Так в кости по прошлой зиме выиграл у старосты. А что?
— Рассыпаться не боишься?
— Вот еще, — Олаф поставил кружку на стол, — она у меня для пива, а не для духовных размышлений.
Ильм вылил в кружку снадобье, разбавил на глаз самогоном и накрыл сверху тряпкой.
— Мне нужна толченая ольховая кора.
— У меня только железо, да уголь, — растерялся кузнец, — это тебе к травнице надобно. А у меня с ней ножи и вилы…
— При мне вроде старичок был.
— Был, да всплыл. Помер он уже как четыре года. Теперь вот эта, змея. Из Волина к нам перебралась.
— Проводишь?
— Провожу, конечно. Только на глаза к ней я ни-ни… Ты сам там разбирайся.
— Не беспокойся. Разберусь. Пошли.
— А то ж…, - Олаф испуганно коснулся своей лапищей белой руки девушки, — а она не того, пока мы значит…упаси Единый.
— Не должна. Идём, пусть жена твоя пока здесь посидит.
— Вот ведь непруха-то, — растерялся кузнец, — а вот не захочет, и что тогда? Она у меня такая, иногда прям как кремень.
— Твоя жена. Ты и разберись.
— Легко сказать.
Кузнецова жена сидела на лавочке возле дома. Лицо как маска. Ни дать ни взять, живая статуя скорби и печали.
— Э… — промямлил Олаф, — к дочери бы надо. Обратно.
Женщина, даже не посмотрев на кузнеца, встала и направилась к дому.
— А ты боялся, — понизив голос почти до шепота, бросил Ильм.
— Кто их поймет…, - так же шепотом отозвался Олаф, — все одно припомнит. Ох, припомнит.
Травница, как оказалось, жила на другом конце Вешек. Спутник Ильма, сплюнул, махнул рукой и повёл его кратчайшим путём, через узкие темные переулки.
Шли быстро.
Ильм задумчиво созерцал деревенские задворки, и лихорадочно ещё и ещё раз взвешивал все за и против. Опыт в подобных делах у него был по большей части ученический, и сейчас он мучительно сомневался, так ли решил составить лечебную смесь. Так ли он всё рассчитал? Не причинит ли он вред вместо пользы?
Кузнец, шедший чуть впереди, молчать никак не желал. Он поминутно останавливался, заглядывал в глаза некроманту и тараторил без умолку. Вопросы сыпались из него как из рога изобилия. А поможет ли зелье? А вдруг не поможет, и что тогда? А как зелье вливать? Или может его втирать? Если втирать, то куда?
