Другое имя зла - Парфененко Роман Борисович (читать книги онлайн полностью txt) 📗
– Расскажи мне, что произошло у моста. Когда вы пытались перебраться через Неву.
Я стал восстанавливать эти события в памяти. Как давно это было!
– У меня сложилось впечатление, что происшествие у моста и случай у подворотни, дело одних и тех же рук…
– В подворотне была случайность. Мы это выяснили. Кроме всего прочего, как и всякая случайность, она была прогнозируема. Это Другой, просто отбившейся от стаи. Когда ты вступил на лед, я получил приказ помешать тебе. Заставить идти по мосту. Но ты был кем – то закрыт. Я изменил цвет льда в твоем восприятии, чтобы в голове возникли сомнения по поводу целесообразности продолжения пути по нему. Тебя это не насторожило. Слишком плотно обволакивало что – то. Тогда я начал доставать твою подругу. Но тебя ведь ни что не остановит, если считаешь себя правым! Даже любовь! Она закатила истерику. Единственное, что я выиграл от этого, ты пустил ее вперед. Что – то там, подо льдом, схватило твою женщину, но поняло, что обозналось и отпустило…
– А веревка?
– Что веревка?
– Ну, мы были связаны веревкой. Если бы это, что – то хотело убить меня, оно бы затащило под лед обоих.
– У тебя не было мысли обрезать веревку?
Я замялся, но нашел силы сказать правду:
– Была, в первый момент. Но потом к ней больше не возвращался.
– Еще одна странность! Я не знал о веревке.
– Может это твой бог забавляется? Он же, судя по твоим словам, великий шутник и большой затейник!
– Он не только мой Бог, но и твой. Что касается твоего предположения, меня бы подобное объяснение вполне устроило. Однако, вряд ли. Понимаешь, большинство его действий не отягощены смыслом. Но в них есть какая-то последовательность. В данном случае, я думаю, что проявила себя сила, не учтенная Атманом. Но что это? Каковы его цели?
Демон был подозрительно откровенен. Это настораживало. Он тем временем глубоко задумался. Положил подбородок на руки, которые держали трость. Казалось, что Пыльный Ангел взвешивает, прикидывает, просчитывает варианты. Скорее всего он в своей красивой голове, оценивал силы этих двух сторон. Явно противоборствующих. И оттого, на чью сторону решит встать Демон, зависела не только его судьба, но и моя. В этой игре я был разменной картой. Это очевидно. Смущало другое. Почему Атман, исходя из слов Пыльного Ангела, защищает меня? А тот второй, он, по идее, должен играть добрую роль, хочет уничтожить? Если Демон решит принять сторону второго и предать Атмана, то в его рукаве я из разменной карты превращаюсь в очень неплохой козырь. Сдать меня, тому, другому и получить хорошие дивиденды.
– Не так плохо для человеческой логики. – Демон смотрел и улыбался.
– Я ведь тоже не лишен честолюбия и азарта. Но, к сожалению слишком мало информации, о другой силе. Мало для того, чтобы начинать большую игру. Она проявила себя только один раз. Тогда у моста. Еще, эти крысы не вписываются в миропостроение Атмана. Они вообще ни во что не вписываются. Но ты прав в одном. Ты, какая никакая карта в этом раскладе. И начинаю подозревать, что не настолько мелкая, какой кажешься…
Он опять засмеялся. Очень жизнерадостный Ангел Смерти.
– Может быть, съесть твою печень? Она ведь по вашим представлениям является обителью души. Наверно, поэтому вы, так стараетесь разрушить ее алкоголем и наркотиками?
– А проблем с вышестоящим руководством не боишься?! – Улыбаясь ему в ответ, не удержался от хамства.
Он перестал смеяться и пристально посмотрел в глаза. От взгляда у меня похолодели ладони.
– Замерз? – Заботливо спросил, вынимая из воздуха черные, кожаные перчатки. Протянул мне.
– Возьми.
– Тоже из человечьей?!
– Не надо больше шутить. Пока не надо. Пошутим с тобой после обеда. Моего обеда! Кстати, уже приехали.
Он кивнул в сторону собора Спаса на Крови. Я не успел удивиться возвращению памяти. Машина остановилась. Он вышел, со сладким стоном потянулся. Взмахом руки позвал меня следом. Я полез за ним, на ходу натягивая перчатки.
– Знаешь, вдруг захотелось, что бы эти сумерки кончились. – Повернулся демон в мою сторону.
– Ты как? – Я неуверенно пожал плечами. Мы стояли лицом к Спасу.
– Да и обед менее романтичен, чем ужин. – Он опять засмеялся. Его смех все больше и больше раздражал. Такой жизнерадостный, звонкий, объемный.
– Да прибудет с нами тьма! – Он театрально вскинул руки к небу. Потом нелепо подпрыгнул. Стало темно. Сумерки кончились. Пришла ночь. Мерцающие звезды и полный мутный глаз луны. На Невском проспекте медленно, но все ярче и ярче начали разгораться фонари, рекламные щиты и другие сохранившиеся источники электрического освещения. Снег прекратился сразу, как только освещение достигло максимальной силы. На меня эта демонстрация способностей произвела неизгладимое впечатление. Возможности демона колоссальны. Но каков же тогда сам Атман?!!
– Ну, что, свечи зажжены, стол накрыт, гости собрались! Милости просим!
Быстро взял меня за руку и развернул лицом к Казанскому собору. Перешли Невский проспект. Я оцепенел. Он превратил сад перед собором, в лобное место! Стояли четырехсторонние виселицы. С них свешивались многочисленные веревки со скользящими петлями на концах. Под перекладинами подставлены широкие темные скамейки. Металлические, острые пики с приваренными перекладинами снизу лежали напротив выдолбленных в асфальте отверстий. Плахи с воткнутыми тяжелыми мясницкими топорами. Вкопанные в землю столбы, опутанные цепями, обложенные хворостом. Тяжелые деревянные кресты. Вокруг всего этого бесшумно суетились Другие. Каждый занят делом. Своим любимым делом! Они заканчивали последние приготовления.
– Еще одна загадка натуры Атмана. Он любит театрализацию жестокости. Питает страсть, для меня совершенно не объяснимую, к сатанинским ритуалам. Для нас и для Других смерть не более чем пища. Людей обреченных на заклание, тоже, смею уверить, мало интересуют эти спецэффекты. Их сознание настолько парализовано страхом, что они не чувствуют боли в момент перехода из одного состояния в другое. Конечно, если бы я мог испытывать сексуальное возбуждение, все это было для меня несколько по – другому. Но на нет, как говорилось, ничего и нет. Все это не более чем перекус на скорую руку, в грязной, паршивой забегаловке. Пища, не чувствующая боли, совершенно безвкусна!
В голосе звучало сожаление настоящего гурмана.
– Но, к делу! К делу. Сейчас, здесь, на этом месте, во славу Атмана, будут принесены в жертву шестьсот шестьдесят шесть представителей разных конфессий. Азазель!!!
Я не успел дернуться, как почувствовал прикосновение к обнаженной коже на шее. Вновь окаменел. Но мог видеть и слышать. Малах Га – Мавет решил не портить себе аппетит непредсказуемостью моего поведения на званном обеде. Азазель и Аваддон подтащили меня поближе. Вся площадь была перед глазами. Пыльный Ангел стоял чуть впереди, слева. Он опирался на трость, медленно покачиваясь с пятки на носок.
– Азазель, начинаем! Кто там у нас по списку?
Черномордый ощерил возникший рот.
– Девяносто семь католиков – сжечь на костре.
Малах Га – Мавет кивнул. Говоривший демон черной тенью метнулся к Казанскому собору. Пыльный Ангел обернулся через плечо и улыбнулся.
– Пикантно, правда?! Последним местом, где эти люди все равно не обретут покоя будет бывший музей религии и атеизма. Если бы еще существовали школьники, для них можно было бы устроить весьма познавательную и наглядную экскурсию. По теме: "Различные религиозные конфессии". Им бы все это врезалось в память без труда. Не находишь? Ладно, не напрягайся…
Почувствовал мои исступленные, мучительные попытки закрыть глаза. Из больших дверей собора окруженные со всех сторон Другими безвольно выходили люди. Живые люди!!! На них были надеты белые саваны и длинные, остроконечные, картонные колпаки. Их вели к правому крылу собора. Там стояли столбы, обложенные хворостом и обломками деревянной мебели. Обезличенные толпой, понурые люди шли к этим столбам. Столбов хватило на всех. Другие быстро и ловко окрутили их цепями, полностью лишая подвижности. Никто не сопротивлялся, не бился, ни кричал и не терял сознания. Не знаю, понимали ли они, что обречены. В глазах застыл ужас, граничащий с безумием. Никаких попыток что – либо изменить. Наконец последняя жертва была прикована к столбу. Я не считал, сколько их было, мужчин, женщин, старых, молодых. Всех делал безликими ужас, вырывающийся из пространства между колпаками и саванами.
