В краю молчаливого эха - Меньшов Александр (книга читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Все кругом молчали. Судя по лицам, никто Бора не осуждал. А некоторые явно желали оказаться на его месте.
— Боги давали тебе шанс! — громко проговорил северянин, обращаясь к мёртвому телу. — А ты его просрал!
Казалось, что мозг Семёна вроде работал чётко: мыслил, рассуждал… А вот тело. Оно вело себя странно. Вернее, странно себя вели кое какие его части: руки, ноги… Семёна трусило, словно в ознобе. Он пытался это всё остановить, повлиять, но тщетно.
На какое-то время вдруг пропала членораздельная речь. Прутик не мог выдавить из себя ни единого слова.
«Как так? — крутились в голове бешеные мысли. — Что же это? Почему?»
Действительно: что произошло? Почему Бор так поступил? Почему, к примеру, он не связал и не отвёл Посвиста в Старую слободку, а там не сдал властям? Того бы осудили…
Дикость! Варварство! И где? В сердце Кватоха?
Семён попятился назад, пока не упёрся спиной в одно из деревьев.
Бор вытер лезвие скеггокса о плащ Посвиста и протянул оружие Первосвету. Тот небрежно стряхнул невидимые капли крови с топора, и стал приторачивать тот к поясу.
— Ну вот и всё! — повторил свою коронную фразу Бор.
Он сурово глянул на Семёна и, развернувшись на месте, побрёл к обозам. Остальные тоже разошлись: кто к раненым, кто к телегам да лошадям.
— Надо бы всех тут похоронить, — подал голос Бочаров, глядя в спину Бору. — И своих, и чужих… Тоже ведь люди.
— Как хочешь, — бросил через плечо северянин. — Голову Посвиста захватите с собой. Покажем её людям.
Прутик пришёл в себя. Он резко двинулся вслед за Бором, а когда его догнал, бросил в спину:
— Почему ты так поступил?
— Что? — голос северянина поднялся, отчего Прутик даже отпрянул назад.
Бор вздёрнул голову вверх, глядя в небо. И тут Семён понял: у этого человека обострённое чувство справедливости. Да-да… так и есть… Этот церемониться не станет. Ему не жаль ни своей жизни, ни чужой. Только справедливость. И всё равно сколько сил на то будет положено.
И это ужасно!
Если быть честным с самим собой, ведь в сущности это Бор отрезал пути назад. Едва Григорий выстрелил, обозники заколебались. Можно было отступить, бросить товар, за то остальные остались бы живы. А северянин нанёс ответный удар. Намеренно нанёс!
Вот и голову он отрубил намеренно! И это… это уж слишком… дико! Это казнь! Без приговора, без суда… Почему он не стал пленить Посвиста? Отвёз бы в Старую слободку, так нет…Он явно намеренно это сделал! Ну, конечно! Ведь смотри: ни заколол, ни зарезал, а именно отрубил голову. Как бы отомстил… Теперь Посвисту возврат назад, в Сарнаут, заказан. Ведь его Искре, кроме как оставаться в чистилище, больше и некуда податься…
Ужасно! Действительно, это ужасно.
За кого он себя принимает? За орудие возмездия? Да он реально сошёл с ума! Реально!.. Ну, ничего, история нас рассудит. Покажет кто прав…
— История? — резким тоном переспросил Бор.
Семён удивился: неужто он мысли прочитал. А тот продолжил:
— История — женщина неблагодарная. Она, честно говоря, всех-то не помнит… кто её творил-то. Она знается только с единицами. Да и то, многие из них под вопросом…
— Неблагодарная? — Прутик сощурился.
Он никак не мог понять поток мыслей северянина.
— Конечно. Но когда ведь строят стену, кирпичикам имена не дают? Верно? А когда начнёшь их убирать… хотя бы один, то вся стена может рухнуть.
— Это верно… верно… Но историю «потребляют» целиком, а не по кирпичикам. Неужто вы считаете себя тем «камнем», без которого рухнет здание?
Бор странно улыбнулся.
— Не стоит злиться на то, на что повлиять не можешь, — его голос стал хрипловатым, неприятным. — Всё сделано так, как и должно быть. Других вариантов твоя история не предусматривала. И все мы тут находимся по праву! Уразумел?
Северянин сердито оскалился, а потом резко махнул головой и пошёл прочь…
15
Пока всех похоронили, перевязали раненных, связали пленных — наступил вечер. Разбили бивак, разожгли костры, распрягли лошадей. Всем командовал Бочаров. Сразу видно было, что он человек бывалый, военный.
Он направил в Погостовую Яму вестового. А когда утром прибыл Дормидонт Дюжев, в приказном порядке отобрал у того десяток воинов.
— Будут сопровождать нас до Старой Слободки! — тоном, не терпящим возражений, заявил он.
— А…
— Вот что, господин полковник, забирайте-ка раненных назад в город. Да и пленных прихватите.
Тут приблизился Бор. Он протянул Дюжеву окровавленный мешок.
— Можете похвастаться, — язвительно сказал северянин. — Вывесите его голову на шесте.
— Чью голову? — не понял Дормидонт, раскрывая мешок. — Тьфу ты… Это кто?
— Посвист Лютый. Тот самый, банда которого баловалась на Битом тракте.
Дюжев бросил острожный взгляд на Бора, но ничего более не сказал. Хотя даже слепому было видно, что он очень хотел.
Он сердито прикрикнул на своих людей, и вскоре уехал с ними в Погостовую Яму. При этом Дюжев всё же оставил несколько человек для сопровождения.
И вот обозы вновь тронулись дальше. Всю дорогу люди были в напряжении. Только когда вечером следующего дня добрались до Бранного моста, то многие позволили себя чуть успокоиться.
Бивак разбили всё ещё на этом берегу. Мост не пересекали. Так потребовал Бочаров. Он вообще взял на себя полное командование караваном. При этом, что удивительно, никто не возражал.
Прутик воспользовался моментом и пока все занимались лагерем, он специально отошёл в сторону, чтобы хоть и в угасающем вечернем свете, но всё же попытаться рассмотреть этот знаменитый Бранный мост, пожалуй, единственный сохранившийся с древних времён.
Это было восьмиарочное сооружение из камня, построенное, если верить летописям, ещё во времена правления Гурмира Сокола. Размах арок впечатлял. Он достигал двенадцати саженей. Над водой же мост вздымался на все двадцать.
Когда-то на восточном берегу Малиновки перед самым въездом стояла высокая сторожевая башня, сквозь которую и проходил тракт. Но сейчас об этом напоминали только едва видимые остатки фундамента. Никто уже не охранял ни мост, ни дорогу. С тех времён уже многое поменялось: и Орда больше не беспокоила своими сметающими набегами, да и людские кланы меж собой не враждовали.
Удивительно, что мост до сих пор сохранился. Прутик вспомнил, что где-то читал про его капитальный ремонт. Было это лет пятьдесят назад. А, может, и больше.
Темнело очень быстро. Люди кое-где уже зажгли костры и собрались вокруг них в небольшие группки.
Семён спустился к воде. Тут пахло свежестью. Вода тихо журчала, устремив свой бег на юг, к Взморью.
Прутик заворожено глядел на реку. Темное небо, матовое серебро одиноких только-только зажигающихся далёких звёзд, громадная яркая монета луны, восходящая из-за леса… и сонная Малиновка. Серебрится тонкая рябь. Она словно чешуйки на спине гигантской извивающейся змеи. Тишина… ни ветерка… ни окрика ночной птицы… ни рыка лесного зверя… тишина… Было во всём этом что-то завораживающее… отдающее вечностью… покоем…
Семён выпрямился и, бросив последний взгляд на реку, пошёл к лагерю. Первосвета и Бора он нашёл чуть в стороне от всех остальных. Они готовили нехитрый походный ужин.
— Откупорим сулею, — предложил гигант. — Пропадёт ведь…
— Ага, как же! — рассмеялся Бор. — Ладно, давай… Семён, а ты как? С нами?
Парнишка пожал плечами и тут же Первосвет вручил ему кружку.
— Не робей, брат! — забасил гигант.
Он живо разлил всем вина и, блаженно кряхтя, растянулся у костра.
Послышались тихие шаги. Огневолк, мирно дремлющий за спиной северянина, навострил уши. К костру неспешно приблизился Бочаров.
— Можно? — негромко испросил он разрешения.
— Прошу, — чуть привстал Бор. — Первосвет, угости нашего товарища…
— Сию минуту.
Гигант порылся в котомке и достал ещё одну кружку.
— Я так и не сказал вам спасибо, — проговорил Бочаров, принимая вино. Он обращался к именно к северянину, это было ясно. — Возможно, не все со мной согласятся, но благодаря вашим яростным действиям, нам удалось морально, а затем и физически разбить разбойников. В какой-то момент даже мне стало не по себе. А тут вы… и ваши стрелы… Магия?
