Черная книга колдуна - Вихарева Анастасия (читаемые книги читать TXT) 📗
И ждал…
И вдруг подметили, что среди всех девушек Александр как-то незаметно для себя выделил одну. Ни к кому он не относился с такой враждебной неприязнью, как к сестре Славы, второго жениха Ирины, с которым познакомил его Матвей Васильевич. Того самого, с лоботомией. Когда упоминалось имя Мирославы, Александр вздрагивал, а если кто-то защищал ее и говорил о ней что-то доброе, обижался. Александр то тихо презирал ее, то деятельно ненавидел, замечая в ней только ужасы, которых никто кроме него не видел. А если представлялся удобный случай и слушатели, высмеивал. А то он вдруг испытывал какой-то непонятный страх, когда ему хотелось причинить ей боль, вымещая свою злобу, будто винил в чем-то.
Произошло это так неожиданно, стоило Александру зайти к матери на работу и увидеть ее.
Тихая и подавленная Мирослава — обычно ее звали Мирка, была младше Александра на два с половиной года. Работала медсестрой, ничего худого мать не могла сказать о ней, а кроме того, жили неподалеку — дом их стоял чуть ниже, и тоже возле самого берега. Ей со Славкой повезло меньше — дом их почти развалился и местные не жаловали, считая, раз имели ген дурной наследственности, то и она не в себе. Подруг за два года в Черемушках у нее так и не появилось, и парни обходили стороной, не мешая Александру глумиться над нею, а иногда подначивая. Не все парни обходили ее стороной, но она была замкнутой, и, наверное, ей тихо мстили.
Дома такое поведение сначала объясняли ревностью, но в своих чувствах Александр был искренним. Шло это из него самого. Славке он даже иногда сочувствовал, совершенно уверенный в том, что все, что с ним произошло, не имеет к Ирине отношения.
Особенно непонятным поведение его было для матери.
А девушка, между тем, которую в доме ее то с насмешкой, то с сочувствием называли «Мира нет мира», тянулась к Александру, не понимая его неприязни, то пыталась защищаться, то пробовала объясниться. Все было бесполезно, Александр лишь усугубил и без того тяжелое ее положение. И однажды, когда Александр за волосы вытащил ее с танцплощадки и при всех обозвал «подстилкой», замкнулась в себе и на дискотеках больше не появлялась.
Мать, конечно, об этом узнала, сначала испытав шок. Потом попробовала заставить Александра попросить у своей сотрудницы прощения, а когда он в какой-то необъяснимой ярости начал крушить все, что попадалось ему на пути, перепугалась, рассорившись с тетей Верой, которая в эту минуту тихо ненавидела Александра, подсовывая ему его вещи.
Но мудрая тетя Вера нашла, чем утешить мать, и как вывести Александра на чистую воду.
— Анька, надеешься, что нас он ненавидит меньше? — усмехаясь, она с минуту наблюдала, как Александр ножом пластает диван, который прихватил на кухне, после того, как разбил сервиз, который подарили отцу и матери на свадьбу. — Да скрывать приходится, чтобы с голоду не подохнуть! А кормить не станем, так и нас вытащит! Уже выбросил! Видим его — воплоти!
— Верка, перестань! Саша, прекрати! — мать металась между ними, то мешая тете Вере кинуть Александру его же магнитофон и ноутбук, то вырывая их из рук Александра. — Ты же видишь, у него истерика, он себя не контролирует!
— Нет, Анька, свой магнитофон на диван швырнул! А твой стул в щепу разлетелся. И ноутбук пока целый… — усмехаясь, тетя Вера травила Александра, вновь и вновь открывая для себя что-то новое. — Еще как он себя контролирует! Ну, ну, давай, Сашуля, просто ударь, чтобы экран треснул и клавиатура разлетелась! Я уж и открыла!
Кирилл на мгновение замер, наблюдая за Александром, который немного медлил, когда в его руках снова оказался его ноутбук, сначала отбросив его, а потом внезапно начал ломать, словно бы доказывая тете Вере, что приступ у него настоящий.
— Ой, молодец! Ой, молодец! — похвалила тетя Вера, по второму разу подсовывая магнитофон. — Кирилл! Неси, что там у него в комнате осталось!
— Диски! — рассмеялся Кирилл, пулей влетев в комнату Александра и сгребая диски в охапку, спустился, бросая их перед тетей Верой.
— Анька, помогай! — тетя Вера подбросила одну коробку, вынула диск и сунула Александру в руки. И вдруг отлетела к стене, закрывая лицо руками.
Кирилл вскочил, схватив железную витую подставку для цветов, встав между тетей Верой и Александром.
— Что, диски свои пожалел, а маму с тетей Верой не жалко?! — в ярости выкрикнул он. — Слышь ты, чмо безродное, я тебе убью, если ты хоть пальцем кого-то тронешь! На, сученыш, на! Ломай! — он ударил по дискам подставкой, сокрушая их ногами. — Тетя Вера, неси еще! Пусть меня ударит, он знает, что я его убью!
С перекошенным лицом, Александр кинулся в прихожую, к зеркальной стойке, перерывая вещи.
— Что, ключи от машины ищешь? — усмехнулся Кирилл, остановившись в проходе. — А не твоя! Пешком иди!
И увидел, как Александр размахнулся и ударил в зеркало. Стекло раскололось, оставшись висеть осколками на панели. Клеевая основа держала их крепко. И тут же выскочил на улицу, хлопнув дверью.
— Господи, что это было-то?! — ужаснулась мать, всплеснув руками, оценивая ущерб.
— А это, Анька, больная голова, которая никому покоя не дает…
— Мам, ты заметила, он свое не трогает, — удивился Кирилл. — То, что своим считает…
— Да разве ж это все не его?! — снова всплеснула мать руками, опускаясь на краешек разрезанного дивана.
— Нет, видимо, — тетя Вера достала из холодильника лед и приложила к глазу. — То, что общее, это не его. Он и свое бы отдал, но не нам. Я все удивлялась, как из дома воруют… А так и воруют! У него в голове нет такого, чтобы что-то считать твоим, моим, Кирилла. Он зверем стал, его как огня бояться надо!
— Хороший был диван, — мать покачала головой, рассматривая порезы.
— Плюнь! Поеду в город, куплю материал, обтянем, — тетя Вера пристроилась рядом. — Не в диване дело! Зато на Сашку полюбовались во всей его подлости!
— А сервиз-то! Двадцать пять лет берегла! Подарочек сделал мне на серебряную свадьбу с отцом! Слава богу, Митя не дожил до такого позора! — мать тихо заплакала, ткнувшись в плечо тети Веры, которая обняла ее и гладила по спине, успокаивая.
— Да бог с ним, с сервизом, — Кирилл не знал, то ли ему уйти, то ли остаться. — Сашка у нас совсем с ума сошел?
— Совсем, сыночка, — всхлипнула мать. — То ли уж выгнать его… Убьет он нас тут когда-нибудь!
— Да подожди ты, выгнать… Повоюем еще! — скривилась тетя Вера. — Я думаю, остынет, вспомнит, посчитает убыточки, может, придет в себя. Нам надо деньгами наказывать — его деньгами! Не вздумай ему ноутбук покупать!
— А я знаю, куда он деньги прячет! — обрадовался Кирилл. Он поднялся в комнату Александра, вынул шкафчик, открывая потайную секцию, вынимая скопленные братом сбережения. Вернулся в гостиную. — Вот!
Мать запротестовала, но тетя Вера решила довести дело до конца, отсчитав на новый сервиз и на восстановление мебели. Остальное положили обратно.
Александр вернулся, когда сели ужинать.
— Где мои деньги?! — глаза его сверкнули ненавистью. — Быстро положили на стол! — приказал он.
По его перекошенному лицу внезапно поняли, что именно их Александр считает ворами и разбойниками.
— А, это те, которые взяли в возмещение убытка? — приятно улыбнулась тетя Вера. — А ты думал, это все дешево стоило? Нет, Саша, мы тебя не держим, прощать никто ничего не собирается, и скажи спасибо, что мы пока решили обойтись без милиции. Ты куда-то собирался? Вперед и с песней! — тетя Вера ладонью резанула воздух в направлении двери.
— Жизнь мытарей — она тяжелая! — усмехнулся Кирилл, наливая себе супа, вспомнив свой сон.
Все так — все так, как говорил старик. Ни одной мысли, которая бы помогла человеку встать на ноги. И ненавидим будешь за имя, которое умом твоим правит, потому что сделать что-то с этой мразью уже нельзя.
— Для Ирки деньги-то копил?! Прикинь, возвращается она из Египта, или из Америки… С двадцатью-то миллионами! — рассмеялся Кирилл, вдруг испытав подъем. Враг у Сашки был не бог весть где — в голове! — А ты приходишь и достаешь из широких штанин… из робы, копейки свои, ложишь, обливая слезою лице ее, произносишь коронную фразу: вот, Ириш, все что имею!
