Магия Голоса (СИ) - "Алин Крас" (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
- Господин, но уже вторая ночь, как ты вернулся домой и не зовёшь к себе, ни меня, ни Плаксу. Чем мы тебе не угодили? Позволь я заглажу нашу вину, - услышала я, униженно заискивающий голос, одной из наложниц. Тут, она сместилась в то место, которое было видно в мою щёлку, и я увидела, что она опускается на колени. Горуса видно не было, но слышно хорошо:
- С каких пор ты перестала понимать мои слова, я же сказал тебе - нет!
- Это из-за эльфы?! Этой бледной ящерки бесхвостой, к которой ты заходишь каждый вечер?! - с истерическими, рыдающими интонациями, в которых моё чуткое ухо слышало притворство, вскрикнула орчанка.
- Ах ты, самка безмозглая! - рыкнул Горус. - Не смей о ней говорить, а мне перечить! Пошла вон! - и, уходя, хлопнул дверью.
Я свою дверь тоже тихонько прикрыла и, с тяжёлым вздохом, огорченно подумала, как бы из-за этой, безосновательной ревности наложниц, у меня не было дополнительных проблем. Ревнивая женщина - опасная женщина. Придётся внимательнее принюхиваться к еде и питью, которые подают мне наложницы.
Утром, мы все в возбужденном состоянии собрались на экскурсию. Вначале, Горус выдал нашим оркам оружие, без которого свободные орки на улице не появляются, и они ушли в сопровождении двух воинов. Потом, пришли два воина Владыки за Петросом, и увели его, заставив меня ужасно переживать.
Наконец, надев накидки и поглубже надвинув капюшон, были готовы к выходу я, Рон и Такисарэль. Такисарэль предупредил, что мы с Роном должны встать, как можно ближе к нему с разных сторон. Желательно держаться за его накидку, чтобы растягивать полог невидимости как можно меньше, тогда и меньше Силы расходуется. А Горус должен держать меня за руку, иначе он и сам перестанет нас замечать и потеряет. Горус уже перестал удивляться некоторым увиденным у нас возможностям магии, но эти слова Такисарэля так испугали его, что он вцепился в мою руку с такой силой, что пальцы хрустнули.
- Ох, прости, Душа моя, - извинился он, подняв мою руку и нежно коснувшись моих пальцев губами.
- Прощу, - лукаво ответила я, - если ты пообещаешь показать нам не только лучшую часть Большой Орды, но и злачные места.
Мы вышли на улицу. Я вновь удивилась несмолкаемому шуму вокруг. Везде сновали орки. Мужчины и женщины, некоторые звеня цепями, куда-то спешили, переругиваясь между собой. Очень много детей всех возрастов, безнадзорные, грязные, полуголые, зачастую дерущиеся, визжащие и кричащие. Нам приходилось прилагать массу усилий, чтобы не встать у кого-нибудь на пути.
Однообразные, глинобитные, гладкие, глухие стены домов образовывали улицы. Вдоль улиц проложены сточные канавы, от которых шло такое зловонье, что первое время, пока я не привыкла, резало глаза до слёз и жгло нос. Вначале, улицы были широкие, но кривые, хаотично расположенные, из-за чего было невозможно ориентироваться. Брось нас здесь сейчас Горус, и я не нашла бы дорогу к его дому. По мере продвижения по этому лабиринту, улицы становились всё уже, ещё запутанней, большие дома сменились маленькими, а затем, и вовсе, неопрятными шалашами, сделанными из соломы, рваных шкур и непонятно каких отходов. Жители, населяющие эти места, неряшливые, ниже ростом, многие искалечены, кто-то из них хромал, у кого-то частично отсутствовали пальцы, у кого-то обрублен хвост.
Титанур задери! Вот это контрасты! После демонстрации отдалённых улиц, Горус вновь повернул к центру, который теперь показался мне просторным и относительно чистым, а орки, там обитающие, вполне благополучными.
Давая нам возможность отдохнуть, Горус привёл нас в трактир. Из объяснений я поняла так, что это что-то типа нашего ресторана, но оказалось - общего мало. Большое, тёмное, прохладное помещение без мебели. Земляной пол покрыт соломой. Островками лежат шкуры ящеров, чешуйчатой стороной кверху, заменяющие стол, вокруг разбросаны засаленные подушки. Кругом, скрестив ноги сидели или облокотившись на подушки полулежали, орки. Кто-то ел, кто-то пил, все громко переговаривались. Затолкав нас в самый дальний и тёмный угол, Горус заказал у подбежавшей орчанки четыре кружки какого-то хмельного напитка и каких-то солёных засушенных личинок.
- Господин кого-то ждёт? - беспокойно размахивая хвостом и переминаясь с ноги на ногу, поинтересовалась орчанка, взгляд которой как только попадал на кого-то из нас, тут же соскальзывал на Горуса. По себе знаю, что заклинание отвода глаз действительно вызывает у окружающих чувство мучительного несоответствия.
- Нет, я выпью всё это один, - ответил Горус, отдавая орчанке какие-то квадратные монетки одной рукой, второй, ни на секунду, не выпуская мою ладонь.
Вскоре, перед нами поставили заказанное. Я попробовала принесённый напиток и скривилась. Горький, пенный, шибающий в нос. Нет, я это пить не буду. А мужчинам понравилось, мою кружку выпил Рон. Но хрустеть личинками, кроме Горуса, никто не стал.
Посидев и отдохнув, мы направились к Арене, где проходят бои между рабами. Чтобы посмотреть бои, Горус заплатил при входе деньги. Арена представляла собой большой по площади, прямоугольной формы, котлован. Вся поверхность его дна была засыпана каменной крошкой. Со всех четырёх сторон, на покатых склонах, стояли зрители.
Горус объяснил нам, что утром проводятся кулачные бои, днём на кинжалах и саблях, а вечером на копьях, и это уже может быть опасно, так как брошенное бойцом копьё может улететь в зрителей. Здесь, как правило, делаются ставки на победителя. Зрители очень азартны, импульсивны, подвижны, и надо быть бдительным, чтобы рядом стоящий орк случайно не шарахнул тебя рукой, хвостом или не сбил с ног, толкнув. Победителем считается тот, чей противник уже не может подняться на ноги и оказать сопротивление, нередко это уже труп.
К нашему приходу кулачные бои закончились и начались бои на кинжалах. Такого ужаса я себе даже представить не могла. Два молодых орка, тела которых были обезображены страшными шрамами и многочисленными татуировками, скалясь и рыча от ярости, пытались убить друг друга, изрезав противника на ленты или выколов ему глаза.
Через некоторое время этого боя, тела обоих бойцов были залиты кровью. Но никто не обращал на это внимания, и в те моменты, когда активность бойцов падала, зрители начинали недовольно кричать и свистеть, подстегивая бойцов. В итоге, победил тот, который, от мощного точка упал на спину, но успев стремительно выбросить вверх руку, поймал на кинжал противника, находящегося над ним в прыжке. Он вспорол ему живот длинным разрезом от груди до паха, и из открытой огромной раны вывалились кишки, прямо на лицо победителя.
Зрители бесновались от восторга. Рон и Такисарэль впали в ступор от такого жестокого и бессмысленного убийства. Горус равнодушно взирал на происходящее. Я, постоянно сглатывая подступающую тошноту, прикрыв глаза, прикладывала все усилия, чтобы не потерять сознание, сконцентрировав всё внимание на подгибающихся коленках, стараясь не рухнуть на землю. Горус, посмотрев на меня, понял, что со мной что-то не так, забеспокоился, и быстро увёл нас из этого ужасного места. Механически переставляя ноги, как сквозь туман, я слышала голос Горуса:
- Душа моя, боюсь, ты не дойдёшь до дома, может быть, я тебя понесу?
- Нет, - с трудом разжав губы, ответила я, - нельзя. Заклинание невидимости может разрушиться. Не волнуйся, я дойду.
И дошла, правда, не помню как. В доме, Горус стащил с меня накидку, на руках отнёс в комнату, положил на матрас и сказал:
- Душа моя, я поступил глупо, что повёл тебя на Арену, прости. Наши женщины ходят смотреть бои, но я не подумал о твоей жалостливости, излишней доброте, хрупкости…
- Горус, - перебила я его, - тебе не за что извиняться, ведь мы сами настаивали, что хотим всё посмотреть. И я не такая хрупкая, как тебе кажется. Сама, не раз, участвовала в состязаниях лучниц, люблю быструю езду на ящерах. Знаю, и что такое азарт, и радость победы. Просто то, что я сегодня увидела, я не только вижу впервые, но даже не подозревала, что ставкой в соревнованиях может быть жизнь или смерть разумного. Не беспокойся, со мной всё будет в порядке, только отдохну чуть-чуть.
