Молодые волки старого королевства - Иващенко Валерий В. (книги онлайн без регистрации txt) 📗
Какие грязные ругательства пронеслись в голове короля, так и осталось неведомо. Один лишь вечер два года назад, когда они оба, с тоски и одиночества перебрав молодого искристого вина, доутешались друг друга до того, что допустили одну-единственную маленькую слабость, обернувшуюся затем фатальной ошибкой… и теперь полоумная принцесса крови жаждала одного лишь в мире мужчину. И ревность её воистину оказывалась тоже королевской! Что ждало тех, кому молодой король по неосторожности дарил ласковый взгляд или благожелательное слово, только что прозвучало.
А всё же, единственная на всём свете родная кровинушка… и пальцы короля словно нехотя разжались. Бесстрастно он смотрел, как сестра корчилась с посиневшим лицом, сминая пышные шелка и едва не раздирая хрипло кашлявшую грудь. Извивалась и дёргалась, билась в судорогах — и наконец затихла, жадно и с облегчением дыша.
– Нет, надо было послушаться тогда первого своего желания и таки отправить тебя к палачу, — словно грязное ругательство выплюнул король и отвернулся, снова вперился больным взором в дрогнувшее пламя свечей.
Ох боги, за что же вы так жестоко казните! Одна только надежда — что эта… не прознает про малышку, с которой они тайком, жадно и торопливо дарили друг другу свою нежность — а затем та, так и не узнав, кто же был её любовник, подарила ему маленького сына. Архимаг знает, а в молчании того друида король был уверен.
Против ожидания, раскинувшаяся на спине сестра улыбалась, мечтательно полуприкрыв глаза с резко залёгшими под ними синими тенями.
– Как странно, братец… ты сейчас едва не убил меня. Провёл меня над самой бездной, я уже видела там языки пламени давно дожидающихся нас вечных мук — но я от того снова испытала незабываемое наслаждение, — выдохнула она в постепенно унимавшемся бурном дыхании.
Ладонь молодого короля стиснула в пышном кружевном рукаве рукоять неразлучного кинжала — а отвернувшееся к свету лицо исказила гримаса. Похотливая сука! Впрочем, сам тоже хорош, дурак! Так тебе и надо! За свои прегрешения надо расплачиваться. Сполна, честно — и при том молиться всем известным богам, чтоб кара не коснулась других.
В воспоминаниях скользнуло женское лицо в полутьме, склонившееся над колыбелью — светящееся каким-то неземным внутренним светом. Такое, каким оно запомнилось при последней встрече…
– О, как ты, оказывается, умеешь рычать, мой августейший тигр, — неугомонная принцесса уже легонько, с пронимающей хрипотцой смеялась.
На её только что алебастровые щёки выступил легчайший румянец, и скосивший на неё глаза король, уже устыдившийся своей несдержанности, по которой хороший физиономист мог бы сказать слишком о многом, старательно расслабил, разгладил черты лица. Стиснул зубы, задавил так и рождавшееся в горле рычание. Вроде и есть корона — а всё равно крылышки подрезаны!
Собственной сестрой…
Девица потянулась грациозной кошкой, пошарила рукой где-то в в утопавших в полутьме шелках.
– Разожги мне курительную палочку, братец, раз уж не хочешь любить и не можешь убить, — с чуть примирительными нотками попросила она, протянув в пальцах тонкое, свёрнутое из цельного ароматного листа изделие.
Король хоть и не одобрял подобных пристрастий своей августейшей сестры, но молча придвинул подсвечник и от ближайшего огонька прикурил сразу отозвавшуюся терпким и ароматным дымком палочку. С бесстрастным лицом он наблюдал, как принцесса мерно подносила к губам эту дрянь, с наслаждением выдыхала синеватый дымок. Беззаботно роняла пепел на атласное покрывало, а в глазах её постепенно разгорался мечтательный огонёк. Видать, не просто табачок там… впрочем, каждый сходит с ума по-своему.
Недокурок смялся в стоявшем у изголовья ложа перевёрнутом полированном шлеме, служившем заодно то ли урной, то ли пепельницей, а оживившаяся принцесса перевернулась на живот и грациозно, по-кошачьи выгнув спинку, демонстративно принялась подкрадываться к брату.
– Я — хочу — ещё, — гортанно, нараспев, негромко продекламировала она. — И ты знаешь как, братец.
Одни только бессмертные услыхали непередаваемую смесь божбы и ругательств, которые проносились в голове проклятого ими короля, когда тот положил неприкаянную принцессу животом себе на колени, а ладонь его принялась с силой шлёпать по едва прикрытых тончайшим шёлком прелестям. Однако вряд ли небожители улыбались, завидев эту первую, выгнувшую женское тело дугой судорогу, и заслышав уже не сдерживаемый, полный животной страсти стон…
Города и деревеньки мелькали, улетали назад в сером однообразии долгой дороги. Все они казались какими-то одинаково затёртыми, незапоминающимися — как те же леса и перелески с проплешинами уныло выбеленных по зимнему времени крестьянских полей. Как там пел тот бард? Широка страна моя родная, нет пределов ей и края — хорошо пел, стервец, стоит отдать ему должное, даже очень душевно. Жаль только, что потом упаковали его за некие шалости с малолетками весьма далеко от мест густонаселённых. И похоже, надолго.
Впрочем, один из торопливо оставляемых позади посёлков Лену запомнился. Нет, не своим обликом или какой-то достопримечательностью. И даже не тем обстоятельством, что процессия остановилась в нём сменить лошадей и наскоро пообедать. А вот как раз тем, что за столом Славка как-то так интересно стрельнула в Лена глазками, что от неожиданности парень поперхнулся своей гречневой кашей с топлёным молоком — Мареку даже пришлось пару раз так приложить по спине своей крепкой ладонью, что аж гул пошёл.
– Ух ты! Действует! — восхитилась обрадованная девчонка.
– Разумеется, действует, — со снисходительной терпеливостью пояснила чинно орудовавшая ножом и вилкой Эльфире. — Но должна заметить вам, леди Славка, что метод "в потолок — в уголок — на паркет — на объект" нынче считается классическим и чуть ли не устаревшим. А потому мы чуть позже рассмотрим следующие разновидности и варианты…
Вот же ж чёртовы бабы! Даже пожрать спокойно не дадут наломавшемуся на морозе парню — однако Лен благоразумно попридержал все так и лезшие на язык ослоумия и перебрался со своей объёмистой миской подальше. Моряк же ухмыльнулся и заметил, что для батарей такого калибра всё равно не расстояние… и парень покладисто переехал совсем уж на противоположный краешек трактирного стола.
Впрочем, обстрел пока прекратился. Говоря флотским языком, там пошла пока что учёба по баллистике и осадной тактике, а потому молодой ведун принялся побыстрее работать ложкой. Война войной, как говорится — а обед по расписанию.
– Не дуйся, Лен, — Эльфире сделала губки бантиком и такое интересное движение бровками, что рассердиться тут не было ни малейшей возможности. — Я раскрываю леди Славке лишь то, что знают хорошие лицедеи. Школу актёрского мастерства. Язык тела и жестов, пластику и последовательность движений.
Кстати выснилось, что маменька означенной куртизанки долгое время была первой звездой подмостков королевского театра… ого! Оказывается, эльфийского — а потому в своё время все эти тонкости и были переданы непутёвой дочери во всей их полноте и подробностях. Фамильное мастерство, так сказать.
– Ух ты! — изумилась зеленоволосая девчонка так, что даже перестала терроризировать ложечкой свой любимый десерт — вишнёвую трясучку. — А отчего вы, ваша светлость, обучаете меня?
Прошмыгнувший мимо слуга, слуха которого ненароком коснулся недвусмысленный намёк на графский титул, угодливо согнулся в поклонах и быстренько умчался подальше от греха. А означенная графиня тонко улыбнулась.
– Против меня наш ведун слишком уж предубеждён. А вот вы, леди — вы, пожалуй, сумеете поставить этого гордеца на колени пред собою. И ради этого зрелища, право, я согласна немало потрудиться и многим рискнуть.
Лен с трудом удержался от желания превратиться в рыбку и нырнуть прямо вот в этот кувшин горячего молока, которым запивал обед. Удрать, укрыться, сбежать — эх, да разве ж хоть на морском дне спрячешься от этих сумасбродных девиц?
В трактирную залу вбежал коронный курьер — один из тех гонцов, которые то и дело снуют по королевским трактам, развозя почту, и обращать на которых внимание считается чуть ли не дурным тоном. Мгновенно вычленив нарядный мундир Марека, он подскочил этаким чёртом, вскинулся в стойке. Привезённый им свиток-послание перешло к флаг-капитану, обратно перекочевала полновесная серебрушка (не как плата, а по старой традиции), и трое с сомнением и ожиданием уставились на депешу в руке офицера.
