Чувство времени (СИ) - Федорова Евгения (читать книги онлайн .TXT) 📗
Он ухмыльнулся.
— Дурачье, конечно, эти вельможи, они готовы тратиться на то, что считается соответствующим их положениям, но кто определяет, что должно быть у них? Торговцы. Они правят государствами, не находите?
— Несомненно, в некотором роде, — согласился я. Мне нравился живой ум Соленого Херта, а его немного ворчливая манера говорить делала сказанное чуть более важным.
— А вообще, вы видели их, дори, попугаев? Их можно научить выговаривать слова, и тогда они будут повторять их часами.
— На самом деле попугаи — очень умные птицы, — заметил Мастер, — не стоит попусту обижать их, сравнивая с Ирси.
Оценив шутку, Херт долго смеялся, а потом с чувством отвесил подзатыльник мальчишке юнге за то, что тот был недостаточно расторопен и еще не убрал со стола грязную посуду. Я заметил у паренька синяк на подбородке, но он не казался мне забитым, хотя и постоянно получал тумаки. Надо полагать, что и капитан и старпом, да и другие моряки, постоянно участвовавшие в процессе воспитания молодого моряка, знали меру и придерживали силу своих рук, награждая юнгу за неизменные огрехи. Пожалуй, на мой взгляд, это был самый обычный мальчишка, который старался делать то, что ему говорят, но частенько отвлекался на то, что его интересовало. Я видел юнгу то в коридорах и на палубах, драившим доски, то поднимающим из-за борта ведро воды, чтобы вычистить гальюн, то подносящим питьевую воду матросам. Второму юнге, который был постарше, доставалось куда меньше поручений и, соответственно, упреков, быть может потому, что он был взрослее и проводил почти все время с матросами, обучающими его уже другому ремеслу: как вязать замысловатые узлы, как натягивать канаты. Думаю, это было не первое его плавание и он знал Бегущую как собственное тело, а с появлением другого мальчика для битья стал практически полноправным членом экипажа судна.
Быстро замерзая на палубе, я проводил много времени в кают компании, вчитываясь в испещренные мелким тестом страницы книги, разглядывая рисунки и схемы, выведенные твердой рукой, и изучая устройство парусных судов. Я следил за работой капитана и штурмана, прокладывающего курс на день, любовался гибкостью и сноровкой матросов, расхаживающих по реям. Бегущая шла ровно и быстро, но я так и не увидел любимого всеми Гаррета, который прятался ото всех под нижними палубами. Думаю, именно за это он и пользовался таким уважением матросов: дело свое знает, но никуда не лезет и никогда не показывается, чтобы мешаться под ногами. Херт попросил меня не отвлекать ветрового, потому что тому нужно полное уединение для сосредоточенности. Что же, в конце концов, Мастер прав — всего лишь сложные фокусы, они мало интересовали меня.
Мы как-то примелькались. Теперь никто не смотрел на меня со снисхождением, а матросы отвечали на мои вопросы с охотой, перебивая друг друга.
Ну и конечно призрачные рыбы, посмотреть на которых высыпала вся команда. Кажется, той ночью на Бегущей никто не спал.
Когда взошла полная луна, огромным блюдом застывшая над горизонтом, и уронила на черную воду свой серебристый свет, Соленый Херт скрипуче, подражая жалующимся снастям, заговорил, заставив прочих людей, да и меня, затаить дыхание в ожидании чего-то мистического.
— Есть у моряков поверье о призрачных рыбах, — начал капитан. — Многие из вас слышали о нем, но для тех, кто не знает, о чем я говорю, вот мой рассказ. Когда умирает моряк и тело его погружается на дно, разлагающуюся плоть объедают рыбы. Эти рыбы разрывают душу моряка на части, давая возможность каждой части свободу плыть куда вздумается. Но в полнолуние, когда приходит весна и отступают зимние шторма, если встать на верный путь, пролегающий западнее наших обычных путей, тот путь, о котором просил дори Мастер, то иногда можно увидеть их, выпрыгивающих из воды. Рыб, которые есть части душ умерших, серебрящиеся в лунном свете.
Все смотрели на воду в томительном ожидании, облепив левый борт и мачты, но ничего не происходило. Кто-то зашептался, сомневающихся тут же приструнили возмущенным шипением.
Шли минуты, и по-прежнему легко дрожала на воде лунная дорожка. Скрипели снасти и шумно дышали люди, терзаемые сомнениями, нетерпением, ожиданием.
И внезапно лунный путь вдруг разлетелся брызгами, мерцающими зеленым, фосфорным светом. Заскользили, вылетая из воды, узкие, просвечивающие тела, и это было поистине захватывающее зрелище.
Той же ночью, перед самым рассветом ветер опал, будто его и не было. Мне показалось, что корабль замер — внезапно стихли все скрипы и скрежеты. Бегущая словно затаила дыхание. Это показалось мне столь противоестественным, что я поднялся наверх выяснить причину случившегося. Херт сам держал штурвал, рядом с ним, шепотом что-то втолковывая, стояло несколько матросов.
— Капитан, — расслышал я, — он давно уже был не в себе, а теперь и вовсе тронулся умом. Не мудрено, если не выходить на свежий воздух!
— Очень не вовремя это случилось, — Херт заметил меня и сделал резкий жест, будто отгоняя матросов прочь.
— Дори Демиан, не спится?
Я подошел ближе:
— Каков наш курс?
— Юго-юго-восток, дори, — чисто машинально ответил капитан. — А вы…
Паруса упруго натянулись, выгибаясь, корабль, уже успевший потерять скорость, вновь заскользил вперед. Я почувствовал отчетливое дуновение мыслей Херта.
«Вот бы еще он не начал задавать вопросов, — с тоской думал тот, — цены бы ему не было».
Я молча кивнул и отошел к борту — на горизонте уже появилась едва заметная светлая полоска…
Мастер в тот день проснулся поздно и, щурясь, поднялся наверх, крикнув свободного матроса, чтобы тот поднял ему из-за борта ведро свежей воды. Я дождался, когда маг подойдет, и осведомился приветливо:
— Как спалось?
— Восхитительно, — отозвался тот, подняв голову, чувствуя, как сместились энергетические токи вокруг корабля. Признаться, все это время я совсем не чувствовал действий этого Гаррета, предположив, что его умение основано на рунической магии, сейчас же любой маг мог ощутить кружащее вокруг нас чародейство. — Соскучился по действию?
— Кажется, их ветровой свихнулся, — будничным тоном сообщил я. — С чего бы это?
— Ох, ты опять меня подозреваешь в страшных зверствах? — насмешливо уточнил Мастер. — Думаешь, его там держали прикованным к стене, а воду давали лишь если он верно выполнял свои обязанности?
Мастер вылил в мою сторону столько сарказма, что мне осталось лишь вяло пожать плечами.
— Херт! — грозно позвал маг. — Надо поговорить.
«Ох, — подумал я, — что за игры?»
Капитан нехотя передал штурвал матросу и подошел к нам, в его глазах плескалось беспокойство.
— Что с ветровым? Показывай. Дори Демиан не намерен все время держать ветер, это не его забота.
— Конечно, дори, пойдемте посмотрим, но это не так чтобы приятное зрелище. Гаррет у нас странный малый, но такого с ним еще не случалось.
Херт повел нас в трюм, ниже, еще ниже ватерлинии, где в тусклом свете лампы доски блестели от склизкой влаги, а запах тухлой воды в душном тяжелом воздухе спирал дыхание.
— Сколько их не латай, они дырявые, будто сито, эти корабли, — ворчливо пояснил Херт ни к кому особенно не обращаясь. — Мы промазываем щели, но вода пробирается везде.
Как тут можно жить? Уже через несколько минут я ответил на этот вопрос. Здесь была разгородка и немного приподнятый над плещущейся водой пол, так что образовывался небольшой, похожий на тупик, закрытый закуток. Все стены были исчерчены углем, на полу стояли два фонаря, давая свету. В углу неподвижно сидел полный юноша с бледным, совершенно бескровным лицом. Когда мы вошли, он даже не пошевелился. Невозможная вонь немытого человеческого тела ела глаза.
— Как мертвец, честное слово, — сообщил Херт. — Ночью бормотал, что он видит страшный шторм, через который нет никому ходу, и что этот шторм вот-вот пожрет его душу. А теперь сидит так неподвижно. Я запретил матросам говорить об этом, нам повезло, что знают немногие: дори Демиан очень нас выручил, появившись вовремя. Так лучше, чтобы избежать глупой болтовни. Но что с ним делать, не пойму.
